», но уже без вопросительного знака?
– Ну, тогда начать надо с того, что я жить не могу без своей любимой работы. Возвращения к ней мне пришлось довольно долго ждать, потому что, когда я выздоровела: смогла сидеть, потом ходить, потом даже гостей принимать, смеяться, петь очень долго не могла – а мне без пения совсем плохо…
И как-то принесла мне моя очень хорошая знакомая, Алина Новак, несколько своих стихотворений и предложила попробовать сочинить на них музыку – все-таки это ближе к песне, к сцене, к моей работе. Я попробовала, и получилась «Судьба человека» – 12 песен, которые я потом написала, вошли в пластинку именно с таким названием: «Судьба человека».
Ну потом я попробовала писать музыку и на слова других знакомых и друзей, и таким образом я приближалась к тому дню, когда опять можно было бы выйти на сцену.
А вообще… все мы должны строить свою жизнь сами, но жить, по-моему, намного легче, когда чувствуешь внимание и сердечность других людей… Не знаю, хорошо ли, ясно ли я выражаюсь по-русски?..
– Вы имеете в виду письма?
– Да, когда я лежала больная, удивительно, я плохо помню эти первые месяцы, даже годы, я получала множество писем. Еще в Италии мне писали, потому что я была там довольно популярна…
Из Сицилии, из маленьких городков, присылали письма, цветы, маленькие сувениры, и потом, когда я уже вернулась домой, когда стало известно, что я живу в Варшаве, в больницу стали присылать письма совсем чужие люди… Ведь я их никогда в жизни не видела, а они писали такие теплые слова, призывали меня быть бодрой, говорили, что я им нужна, то есть песни мои нужны, и это мне очень, очень помогало…
Находясь сейчас в Советском Союзе, я хочу поблагодарить тех, кто мне писал. Я выбрала для этой гастрольной поездки именно Сибирь, поскольку никогда там не бывала. Четыре раза выступала в Советском Союзе, и всегда наш путь вел на юг, в прекрасную Грузию, к Черному морю. А большинство писем я получила именно из далекой Сибири от людей, которые когда-то по радио слышали мои записи.
И я сказала себе, что, когда соберусь немножко с силами и смогу поехать в первую гастрольную поездку, попрошу, чтобы мне устроили турне по Сибири. И вот теперь мои планы осуществились.
– Наверное, такое страшное «происшествие», как Вы называете катастрофу, не могло обойтись без переоценки ценностей?.. Изменилось ли что-нибудь в Вашем отношении к миру, к людям, к сцене?
– Мир я вижу теперь иначе – наверное, просто в других красках… Композиторы мне часто приносят очень хорошие песни, с глубоким смыслом, но мне не хочется их петь, потому что они грустные, а мне хочется петь о радости жизни, о любви, чтобы люди улыбались, но, конечно, иногда и всплакнули, потому что это очень очищает душу… Но не слишком часто. Все-таки радости и смеха должно быть больше.
– Вот Вы сказали «слезы очищают душу», а могли бы Вы сказать, что на несчастьях учатся, хотя в Вашем случае «несчастье» – это, конечно, не то слово…
– Да-а, пожалуй… Чему я, так сказать, «научилась» за эти годы, – пониманию того, что для человека самое главное в жизни. Моя мама – педагог, она всю жизнь учила детей, потом студентов, больше тридцати лет… Но вот недавно оказалось, что ей необходимо оперировать глаза… Это была очень трудная операция, после нее она уже не смогла вернуться к своей любимой работе. И так как я теперь здорова, могу работать, у моей мамы фактически никаких материальных проблем нет. Она может спокойно жить в своей квартире и, казалось бы, радоваться жизни… И что же оказалось? Моя мама вовсе не так уж и счастлива. Не помогают ни экскурсии, ни театры, ни кино – страшно трудно ей найти свое место в жизни…
Так вот я хочу сказать, что человеку, конечно, очень нужна любовь близких, семейное счастье, но еще важнее найти свое место в жизни, которое даст возможность приносить пользу людям и без которого не сможешь жить. По-моему, это самое главное для того, чтобы быть счастливой.
Дело не только в том, чтобы зарабатывать деньги и жить изо дня в день, а чтобы то, что ты делаешь, доставляло радость…
Вот это я поняла за эти трудные для меня годы. Я могла бы вернуться к микроскопу, к моей профессии геолога, нашлась бы какая-нибудь другая работа, не только бродить по горам, этого бы я теперь не смогла. Но я полюбила всем сердцем свое дело, и до тех пор, пока будет можно, пока мои зрители захотят видеть и слушать меня, я буду с огромным удовольствием петь для них.
– На концерте Вы рассказывали о Леониде Телиге. Ваша песня на его слова мне очень понравилась. Но мне показалось, что Вы о чем-то умолчали… недоговорили о чем-то невеселом…
– Да, я не сказала, что он был уже болен, когда пошел в плавание, и знал об этом, но я не хотела говорить публике… Зачем? А теперь его нет…
– Вы хотели, чтобы мы тоже знали и помнили о нем, да?
– Да, конечно…
– Как он вошел в Вашу жизнь?
– Я считаю, что мне просто было подарено судьбой познакомиться с ним. Леонид Телига был мореплавателем, он обогнул земной шар на своей маленькой яхте «Опти», названной так от слова «оптимизм».
Мы познакомились довольно необычно. Отправляясь в свое путешествие, он взял с собой несколько записей, чтобы там, в океане, послушать иногда любимую музыку. И среди других оказалась песня в моем исполнении. Очень красивая песня, которая говорит о том, что, где бы ты ни был, всегда вернешься домой, самым, самым маленьким судном, самым последним трамваем ты всегда вернешься к себе домой.
Песня называется «В дождь и бурю», а он назвал ее «Тоска». Я даже не знала, когда мы встретились, о какой песне он говорит: «Я все слушал твою „Тоску“ там, в чужих океанах и морях».
В журнале «Панорама», который выходит в Силезии, было напечатано интервью со мной, когда я возвращалась, так сказать, к жизни, и в той же «Панораме» рассказано и о его путешествии. Он прочел этот журнал где-то далеко, в Южной Африке кажется, в польском посольстве, и, таким образом узнав о моей судьбе, прислал мне очень сердечное, теплое письмо, в котором писал о тех трудностях, которые встречаются ему в пути. «У тебя тоже трудный рейс – к здоровью, – писал Телига, – но держись, а когда я вернусь домой, то мы обязательно встретимся».
Я ответила, письмо застало его где-то очень далеко, и после окончания рейса они с женой действительно приехали к нам в Варшаву.
Мы сразу подружились, потому что это был человек, которого просто невозможно не полюбить, такой он был веселый, полный энергии, он вообще был очень добр к людям… У него была очень простая жизненная философия, о которой я часто вспоминала во время своей болезни. Такая же, как в моей песне, которую он взял с собой. Он не ждал, когда придет счастливый день, а радовался любым мелочам. Каждый день он находил что-то, что доставляло ему радость, и был счастлив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– Ну, тогда начать надо с того, что я жить не могу без своей любимой работы. Возвращения к ней мне пришлось довольно долго ждать, потому что, когда я выздоровела: смогла сидеть, потом ходить, потом даже гостей принимать, смеяться, петь очень долго не могла – а мне без пения совсем плохо…
И как-то принесла мне моя очень хорошая знакомая, Алина Новак, несколько своих стихотворений и предложила попробовать сочинить на них музыку – все-таки это ближе к песне, к сцене, к моей работе. Я попробовала, и получилась «Судьба человека» – 12 песен, которые я потом написала, вошли в пластинку именно с таким названием: «Судьба человека».
Ну потом я попробовала писать музыку и на слова других знакомых и друзей, и таким образом я приближалась к тому дню, когда опять можно было бы выйти на сцену.
А вообще… все мы должны строить свою жизнь сами, но жить, по-моему, намного легче, когда чувствуешь внимание и сердечность других людей… Не знаю, хорошо ли, ясно ли я выражаюсь по-русски?..
– Вы имеете в виду письма?
– Да, когда я лежала больная, удивительно, я плохо помню эти первые месяцы, даже годы, я получала множество писем. Еще в Италии мне писали, потому что я была там довольно популярна…
Из Сицилии, из маленьких городков, присылали письма, цветы, маленькие сувениры, и потом, когда я уже вернулась домой, когда стало известно, что я живу в Варшаве, в больницу стали присылать письма совсем чужие люди… Ведь я их никогда в жизни не видела, а они писали такие теплые слова, призывали меня быть бодрой, говорили, что я им нужна, то есть песни мои нужны, и это мне очень, очень помогало…
Находясь сейчас в Советском Союзе, я хочу поблагодарить тех, кто мне писал. Я выбрала для этой гастрольной поездки именно Сибирь, поскольку никогда там не бывала. Четыре раза выступала в Советском Союзе, и всегда наш путь вел на юг, в прекрасную Грузию, к Черному морю. А большинство писем я получила именно из далекой Сибири от людей, которые когда-то по радио слышали мои записи.
И я сказала себе, что, когда соберусь немножко с силами и смогу поехать в первую гастрольную поездку, попрошу, чтобы мне устроили турне по Сибири. И вот теперь мои планы осуществились.
– Наверное, такое страшное «происшествие», как Вы называете катастрофу, не могло обойтись без переоценки ценностей?.. Изменилось ли что-нибудь в Вашем отношении к миру, к людям, к сцене?
– Мир я вижу теперь иначе – наверное, просто в других красках… Композиторы мне часто приносят очень хорошие песни, с глубоким смыслом, но мне не хочется их петь, потому что они грустные, а мне хочется петь о радости жизни, о любви, чтобы люди улыбались, но, конечно, иногда и всплакнули, потому что это очень очищает душу… Но не слишком часто. Все-таки радости и смеха должно быть больше.
– Вот Вы сказали «слезы очищают душу», а могли бы Вы сказать, что на несчастьях учатся, хотя в Вашем случае «несчастье» – это, конечно, не то слово…
– Да-а, пожалуй… Чему я, так сказать, «научилась» за эти годы, – пониманию того, что для человека самое главное в жизни. Моя мама – педагог, она всю жизнь учила детей, потом студентов, больше тридцати лет… Но вот недавно оказалось, что ей необходимо оперировать глаза… Это была очень трудная операция, после нее она уже не смогла вернуться к своей любимой работе. И так как я теперь здорова, могу работать, у моей мамы фактически никаких материальных проблем нет. Она может спокойно жить в своей квартире и, казалось бы, радоваться жизни… И что же оказалось? Моя мама вовсе не так уж и счастлива. Не помогают ни экскурсии, ни театры, ни кино – страшно трудно ей найти свое место в жизни…
Так вот я хочу сказать, что человеку, конечно, очень нужна любовь близких, семейное счастье, но еще важнее найти свое место в жизни, которое даст возможность приносить пользу людям и без которого не сможешь жить. По-моему, это самое главное для того, чтобы быть счастливой.
Дело не только в том, чтобы зарабатывать деньги и жить изо дня в день, а чтобы то, что ты делаешь, доставляло радость…
Вот это я поняла за эти трудные для меня годы. Я могла бы вернуться к микроскопу, к моей профессии геолога, нашлась бы какая-нибудь другая работа, не только бродить по горам, этого бы я теперь не смогла. Но я полюбила всем сердцем свое дело, и до тех пор, пока будет можно, пока мои зрители захотят видеть и слушать меня, я буду с огромным удовольствием петь для них.
– На концерте Вы рассказывали о Леониде Телиге. Ваша песня на его слова мне очень понравилась. Но мне показалось, что Вы о чем-то умолчали… недоговорили о чем-то невеселом…
– Да, я не сказала, что он был уже болен, когда пошел в плавание, и знал об этом, но я не хотела говорить публике… Зачем? А теперь его нет…
– Вы хотели, чтобы мы тоже знали и помнили о нем, да?
– Да, конечно…
– Как он вошел в Вашу жизнь?
– Я считаю, что мне просто было подарено судьбой познакомиться с ним. Леонид Телига был мореплавателем, он обогнул земной шар на своей маленькой яхте «Опти», названной так от слова «оптимизм».
Мы познакомились довольно необычно. Отправляясь в свое путешествие, он взял с собой несколько записей, чтобы там, в океане, послушать иногда любимую музыку. И среди других оказалась песня в моем исполнении. Очень красивая песня, которая говорит о том, что, где бы ты ни был, всегда вернешься домой, самым, самым маленьким судном, самым последним трамваем ты всегда вернешься к себе домой.
Песня называется «В дождь и бурю», а он назвал ее «Тоска». Я даже не знала, когда мы встретились, о какой песне он говорит: «Я все слушал твою „Тоску“ там, в чужих океанах и морях».
В журнале «Панорама», который выходит в Силезии, было напечатано интервью со мной, когда я возвращалась, так сказать, к жизни, и в той же «Панораме» рассказано и о его путешествии. Он прочел этот журнал где-то далеко, в Южной Африке кажется, в польском посольстве, и, таким образом узнав о моей судьбе, прислал мне очень сердечное, теплое письмо, в котором писал о тех трудностях, которые встречаются ему в пути. «У тебя тоже трудный рейс – к здоровью, – писал Телига, – но держись, а когда я вернусь домой, то мы обязательно встретимся».
Я ответила, письмо застало его где-то очень далеко, и после окончания рейса они с женой действительно приехали к нам в Варшаву.
Мы сразу подружились, потому что это был человек, которого просто невозможно не полюбить, такой он был веселый, полный энергии, он вообще был очень добр к людям… У него была очень простая жизненная философия, о которой я часто вспоминала во время своей болезни. Такая же, как в моей песне, которую он взял с собой. Он не ждал, когда придет счастливый день, а радовался любым мелочам. Каждый день он находил что-то, что доставляло ему радость, и был счастлив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43