Вот еще одна очередь... И снова тишина.
Первым к машине вышел бледный. Его лицо теперь было покрыто пятнами и струйками красно-кирпичного цвета, пыль пристала там, где на нем выступил пот. На длиннополой куртке появилась дырка, которую можно было бы назвать прожженной, если бы края были обугленными, а не пожелтелыми.
– По какой сработало? – только и спросил он, кивнув на весело трещащее пламя, которым теперь была объята почти вся комната бородача.
– Что значит... – сначала не понял я, но сообразил и доложил: – По синей.
– Это хорошо.
Судя по выражению лица бледного, ничего хуже, чем «срабатывание по синей», и быть не могло. Следом за ним из-за того же угла появился мохноног, на лице которого на этот раз улыбки не было. Секунду спустя подошли Ринель с рыцарем. Эльфиянка тоже посмотрела прежде всего на пожар, потом смерила своими по-прежнему прекрасными глазами меня и коротко сплюнула себе под ноги:
– В машину.
– А это? – Мохноног кивнул на дом.
– Страховое общество заплатит. Им полезно.
Бледный осторожно отвел машину от разгорающейся виллы и выехал на дорогу – она действительно оказалась самой что ни на есть булыжной. Стекла на этот раз темнеть не стали, и при желании можно было вдосталь насладиться пригородными пейзажами. Но мне было не до них. Только теперь я почувствовал, что где-то в области живота у меня дрожит какая-то мышца. Противно так дрожит. Через несколько минут Ринель повернулась ко мне. Плевать по новой она не стала, но, судя по выражению лица, исключительно потому, что находилась в машине.
– Герой, значит? – спросила она и произнесла, как приговор: – Гнать в три шеи!
– Ринель, вы не правы, – возразил ей рыцарь. Теперь, вблизи, было видно, что его доспехи потеряли блеск и стали матовыми, словно по ним прошлись крупной теркой. – Молодой человек в конце концов сохранил здравый смысл и вовремя перезапустил систему.
– Тогда просто в шею.
Я не ощутил большой разницы, но самое главное – отнюдь не был уверен, что такое решение Ринель будет мне как нож острый. Почему-то вдруг показалось, что карьера одушевленного придатка ящиков с картотекой не так уж и плоха.
– Но ведь вы сами неделю назад оформляли требование на дипломированного специалиста! Или с тех пор у нас положение с отчетностью коренным образом улучшилось? – Тон рыцаря показался мне все таким же доброжелательным и корректным. Но наверное, эльфиянка лучше разбиралась в нюансах его речи, потому что ответила раздраженно:
– Ну и задница же ты! Не можешь без подколок. Ладно, хрен с ним. Пусть остается... Пока.
– Бьюсь об заклад, – шепнул мохноног мне на ухо, словно старому знакомому, – что она просто не хочет новой писанины. Официально назначенного завернуть, это ж одних бланков надо штук пять заполнить.
Кончики острых ушей Ринель шевельнулись, и она, не поворачиваясь, бросила:
– Не пять, а шесть. Ненавижу!
Никто больше заговаривать не стал, и в машине стало тихо. Булыжная дорога наконец-то сменилась нормальным бетонным шоссе, по бокам которого все чаще попадались загородные дома. Не такие роскошные виллы, как та, что я недавно поджег, но тоже вполне ничего себе. Через несколько минут череда жилищ вдоль дороги стала сплошной, потом начали попадаться многоквартирные дома, цветники и газончики перед ними постепенно сужались, над перекрестками начали попадаться ярко раскрашенные семафоры, и как-то плавно и незаметно начался город. Я по-прежнему находился в состоянии душевного смятения, но первая острота чувств уже прошла – по крайней мере я уже был в состоянии интересоваться окружающим. Например, тем, как выглядит столица, если смотришь на нее не с тротуара и не из битком набитого трамвая. Теперь бледный вел машину не спеша, послушно тормозил перед семафорами, уступал дорогу кому положено и вообще почти нарочно старался, чтобы машина ничем не выделялась из общего потока. И наконец, благодаря этой неспешности, я прочувствовал главное свойство Вельдана, которое отличает столицу от прочих городов: он – большой. Вернее даже сказать так: БОЛЬШОЙ. Мы ехали и ехали, пустыри, скверы и кварталы зданий разных стилей и годов постройки сменяли друг друга с мерной последовательностью, и казалось, что эта улица никогда не кончится. Так же как никогда не кончатся машины и экипажи на ней – причем и те и другие попадались весьма недешевые. Одних только карет с шестерными упряжками мы встретили штук десять, не меньше. Заметил я и еще одну, наверное, чисто столичную особенность: если у нас дома гнумский квартал – так уж гнумский квартал, даром что всего-то домов десять. Эльфийская улица – так все подряд сверкает и светится. Здесь же, хотя и встречались национальные анклавы, но гораздо чаще попадалось все вперемешку. Само собой, что были и районы побогаче, и победнее, но все равно – странно. Рядом вполне могли попасться особняк какого-то орк-саиба в виде нарочито грубого каменного купола, и рядом с ним, пожалуйста – Белая Башня кого-то из В.М., Высоких Магов. А в более простонародном квартале меня поразила такая картина: две длинных, предельно упрощенных дварфовских общаги, а между ними красуются вычурные башенки и позолоченная лепнина жилища небогатого семейства светлых эльфов. И тут же целый квартал типовых многоэтажек времен начала Преобразования, сделанных по перемещенным проектам. На редкость дешевых и настолько неуютных, что в них не стала селиться даже беднота. У нас в городке было одно такое здание, так, в конце концов, его В.М. Салайский согласился снести забесплатно, в качестве презента родному городу. В столице же Высоких Магов, склонных к благотворительности, видать, не нашлось – вот и стоят до сих пор бетонные коробки с черными дырами выбитых окон.
И везде на улицах был народ, народ, народ... Откуда и, главное, куда столько-то! Что-то тащат сами, чем-то нагружают слуг, куда-то заходят, откуда-то выходят – именно эта явно осмысленная, но совершенно непонятная суета произвела на меня самое сильное впечатление. Я при всем желании не мог себе представить, чем может заниматься такое количество людей – ведь наверняка у каждого есть какое-то дело! Причем такое, что с первого раза и не поймешь какое. У нас все на виду. Молочник – он тележку везет. Электрик – банки собирает. Дварфы после смены идут в пивную прокопченные, прямо в фартуках прожженных, это у них даже шик такой. А тут – словно весь город сплошных бездельников, которым только и есть дело, что туда-сюда шляться. Хотя наверняка чем-то они там, за стенами домов, должны заниматься...
Я вспомнил осыпающуюся стену виллы и, что происходило там, за ней. Меня передернуло, и я постарался отвлечься.
– А что вот это там, на взгорке? – задал я вопрос в пространство и махнул рукой влево.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Первым к машине вышел бледный. Его лицо теперь было покрыто пятнами и струйками красно-кирпичного цвета, пыль пристала там, где на нем выступил пот. На длиннополой куртке появилась дырка, которую можно было бы назвать прожженной, если бы края были обугленными, а не пожелтелыми.
– По какой сработало? – только и спросил он, кивнув на весело трещащее пламя, которым теперь была объята почти вся комната бородача.
– Что значит... – сначала не понял я, но сообразил и доложил: – По синей.
– Это хорошо.
Судя по выражению лица бледного, ничего хуже, чем «срабатывание по синей», и быть не могло. Следом за ним из-за того же угла появился мохноног, на лице которого на этот раз улыбки не было. Секунду спустя подошли Ринель с рыцарем. Эльфиянка тоже посмотрела прежде всего на пожар, потом смерила своими по-прежнему прекрасными глазами меня и коротко сплюнула себе под ноги:
– В машину.
– А это? – Мохноног кивнул на дом.
– Страховое общество заплатит. Им полезно.
Бледный осторожно отвел машину от разгорающейся виллы и выехал на дорогу – она действительно оказалась самой что ни на есть булыжной. Стекла на этот раз темнеть не стали, и при желании можно было вдосталь насладиться пригородными пейзажами. Но мне было не до них. Только теперь я почувствовал, что где-то в области живота у меня дрожит какая-то мышца. Противно так дрожит. Через несколько минут Ринель повернулась ко мне. Плевать по новой она не стала, но, судя по выражению лица, исключительно потому, что находилась в машине.
– Герой, значит? – спросила она и произнесла, как приговор: – Гнать в три шеи!
– Ринель, вы не правы, – возразил ей рыцарь. Теперь, вблизи, было видно, что его доспехи потеряли блеск и стали матовыми, словно по ним прошлись крупной теркой. – Молодой человек в конце концов сохранил здравый смысл и вовремя перезапустил систему.
– Тогда просто в шею.
Я не ощутил большой разницы, но самое главное – отнюдь не был уверен, что такое решение Ринель будет мне как нож острый. Почему-то вдруг показалось, что карьера одушевленного придатка ящиков с картотекой не так уж и плоха.
– Но ведь вы сами неделю назад оформляли требование на дипломированного специалиста! Или с тех пор у нас положение с отчетностью коренным образом улучшилось? – Тон рыцаря показался мне все таким же доброжелательным и корректным. Но наверное, эльфиянка лучше разбиралась в нюансах его речи, потому что ответила раздраженно:
– Ну и задница же ты! Не можешь без подколок. Ладно, хрен с ним. Пусть остается... Пока.
– Бьюсь об заклад, – шепнул мохноног мне на ухо, словно старому знакомому, – что она просто не хочет новой писанины. Официально назначенного завернуть, это ж одних бланков надо штук пять заполнить.
Кончики острых ушей Ринель шевельнулись, и она, не поворачиваясь, бросила:
– Не пять, а шесть. Ненавижу!
Никто больше заговаривать не стал, и в машине стало тихо. Булыжная дорога наконец-то сменилась нормальным бетонным шоссе, по бокам которого все чаще попадались загородные дома. Не такие роскошные виллы, как та, что я недавно поджег, но тоже вполне ничего себе. Через несколько минут череда жилищ вдоль дороги стала сплошной, потом начали попадаться многоквартирные дома, цветники и газончики перед ними постепенно сужались, над перекрестками начали попадаться ярко раскрашенные семафоры, и как-то плавно и незаметно начался город. Я по-прежнему находился в состоянии душевного смятения, но первая острота чувств уже прошла – по крайней мере я уже был в состоянии интересоваться окружающим. Например, тем, как выглядит столица, если смотришь на нее не с тротуара и не из битком набитого трамвая. Теперь бледный вел машину не спеша, послушно тормозил перед семафорами, уступал дорогу кому положено и вообще почти нарочно старался, чтобы машина ничем не выделялась из общего потока. И наконец, благодаря этой неспешности, я прочувствовал главное свойство Вельдана, которое отличает столицу от прочих городов: он – большой. Вернее даже сказать так: БОЛЬШОЙ. Мы ехали и ехали, пустыри, скверы и кварталы зданий разных стилей и годов постройки сменяли друг друга с мерной последовательностью, и казалось, что эта улица никогда не кончится. Так же как никогда не кончатся машины и экипажи на ней – причем и те и другие попадались весьма недешевые. Одних только карет с шестерными упряжками мы встретили штук десять, не меньше. Заметил я и еще одну, наверное, чисто столичную особенность: если у нас дома гнумский квартал – так уж гнумский квартал, даром что всего-то домов десять. Эльфийская улица – так все подряд сверкает и светится. Здесь же, хотя и встречались национальные анклавы, но гораздо чаще попадалось все вперемешку. Само собой, что были и районы побогаче, и победнее, но все равно – странно. Рядом вполне могли попасться особняк какого-то орк-саиба в виде нарочито грубого каменного купола, и рядом с ним, пожалуйста – Белая Башня кого-то из В.М., Высоких Магов. А в более простонародном квартале меня поразила такая картина: две длинных, предельно упрощенных дварфовских общаги, а между ними красуются вычурные башенки и позолоченная лепнина жилища небогатого семейства светлых эльфов. И тут же целый квартал типовых многоэтажек времен начала Преобразования, сделанных по перемещенным проектам. На редкость дешевых и настолько неуютных, что в них не стала селиться даже беднота. У нас в городке было одно такое здание, так, в конце концов, его В.М. Салайский согласился снести забесплатно, в качестве презента родному городу. В столице же Высоких Магов, склонных к благотворительности, видать, не нашлось – вот и стоят до сих пор бетонные коробки с черными дырами выбитых окон.
И везде на улицах был народ, народ, народ... Откуда и, главное, куда столько-то! Что-то тащат сами, чем-то нагружают слуг, куда-то заходят, откуда-то выходят – именно эта явно осмысленная, но совершенно непонятная суета произвела на меня самое сильное впечатление. Я при всем желании не мог себе представить, чем может заниматься такое количество людей – ведь наверняка у каждого есть какое-то дело! Причем такое, что с первого раза и не поймешь какое. У нас все на виду. Молочник – он тележку везет. Электрик – банки собирает. Дварфы после смены идут в пивную прокопченные, прямо в фартуках прожженных, это у них даже шик такой. А тут – словно весь город сплошных бездельников, которым только и есть дело, что туда-сюда шляться. Хотя наверняка чем-то они там, за стенами домов, должны заниматься...
Я вспомнил осыпающуюся стену виллы и, что происходило там, за ней. Меня передернуло, и я постарался отвлечься.
– А что вот это там, на взгорке? – задал я вопрос в пространство и махнул рукой влево.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67