Кажется, и Кравец, опомнившись, распластался сверху – за откосом лощинки.
Близкий разрыв саданул жесткой волной по телам, ударил острой болью в уши; вертолетчик вскрикнул, завозился…
Всеволод тряхнул головой, нащупал рукой автомат под слоем отброшенной взрывом почвы; поднял взгляд, пополз по короткому склону и… остановился, заметив встающего на ноги лейтенанта. Оружие осталось лежать на снегу, пустые ладони Кравца медленно поднимались вверх…
Командир оглянулся на беспомощного Толика с пистолетом в здоровой руке, на корчившегося и стонавшего от боли летчика. От ранца с собранными у горевшей «восьмерки» остатками боеприпасов не осталось ровным счетом ничего. Барклай тоскливо ощупал свой «лифчик», в котором торчало всего три запасных магазина к «валу» с парой гранат…
«Все! Попали! Теперь окончательно попали!..» – проползла тягучая, наполненная отчаянием мысль.
– Что там, лейтенант? – играя желваками, вперил он в него свирепый взгляд.
– Банда, командир, – тихо отвечал тот. – Большая банда. Обложили и держат под прицелом. Сзади шли по нашим следам.
– Мля!! Куда же ты смотрел-то, сукин кот, когда мы сюда топали?! – не сдержался Всеволод. И резко, на выдохе спросил: – Сколько их?
– Человек пятнадцать и… еще на подходе столько же.
– Вооружены хорошо?
– Да. Вижу пару пулеметов. Один гранатомет. Пятеро бородатых идут сюда…
Подполковник сплюнул в снег и зло прошептал:
– Твою мать!.. Второй раз подфартило за полгода! Зачастил ты в гости к «духам», зачастил! Подсказывало чутье: снимай погоны и отправляйся на пенсию – отдыхать как человек. Так нет же – опять полез в самое пекло!..
И вновь, как и несколько месяцев назад – осенью, боевики вели куда-то троих спецназовцев в одной связке.
Бандитов было много – гораздо больше, чем могли предположить офицеры. Потому-то, шедшего впереди Барклая не особо мучила досада. Какая была разница? Прояви они упорство, ответь огнем – погибли бы в лесу во время скоротечного неравного боя. Теперь появилась отсрочка… Правда не гарантировавшая ровным счетом ничего – их точно так же могли лишить жизни и там, куда вел отряд сепаратистов полевой командир!..
Следом за подполковником, как и полгода назад, прихрамывал Толик. Его накрепко прицепили к связке за одну правую руку – вторая, покалеченная, так и осталась прихваченной бинтовым жгутом к груди. Последним, понурив голову, вышагивал Кравец. В этот раз пленным даже не стали завязывать косынками глаза – в южных, приграничных с Грузией районах «духи» чувствовали себя вольготно.
В связке пленных оставалось трое вместо четверых. Всего трое…
Справная спецназовская одежда подполковника и капитана была изрядно замызгана грязью и кровью, местами порвана. Побрезговав ею, чичи их не раздели. Зато с чистенького лейтенанта сорвали куртку, и теперь тот шел, поеживаясь от холодного ветра.
Банда двигалась строго на юг. Как раз туда – к самой границе, ранним утром летела вертушка с группой Барклая на борту.
Не долетела…
– Барк, ты коридор помнишь, по которому мы собирались пройти? – прошептал сзади Терентьев.
– Помню. Да хрен ли с того толку?.. – приглушенно отозвался тот.
Топографическую карту у него отняли вместе с остальными личными вещами при доскональном обыске на краю лощинки. Отняли, да проку с того не поимели – карта была девственно чиста – без единой пометки. Ни площадки десантирования, ни маршрута, ни места, куда группе надлежало добраться. Всю информацию Всеволод всегда учил на зубок и держал в голове. Этому научили годы войны.
Пообещал амир медленно выпустить кишки каждому, ежели не расскажут о задании, да что было толку наезжать на младших офицеров? Вот бородач с кривым шрамом на левой щеке и учинил допрос с пристрастием подполковнику прямо в том злополучном лесу – отбили грудь, печень, досталось по суставам…
Он для виду поупрямился, помолчал… затем, сплевывая красную слюну, прохрипел:
– Можем договориться.
– Да?! – усмехнулся чечен и сверкнул глазами на русского упрямца: – Ты для начала со своим вонючим христианским богом договорись, чтобы он на пару часов жизнь твою продлил!..
– Когда евреи приветствовали Посланника Аллаха словами «смерть находиться на тебе»… – устало сказал русский, – Посланник спокойно отвечал: «И вам того же»…
Один из боевиков замахнулся было прикладом на кафира, посмевшего упомянуть имя достопочтенного Пророка, но амир остановил соплеменника. Пристально и с интересом глянув на отчаянно смелого спецназовца, знакомого к тому же и с Кораном, проронил:
– Твои условия?
– Я рассказываю о нашем задании, а ты…
Всеволод утер тыльной стороной ладони окровавленное лицо, медленно обернулся на раненного вертолетчика… Получив при взрыве гранаты осколок в спину, тот стоять на ногах не мог – как ни старались поднять его товарищи. Увы, Барклай хорошо знал: с тяжело раненными «приматы» не связываются. Они их просто и безжалостно добивают. Потому и пытался до последнего спасти молодого парня.
– А ты оставишь ему жизнь, – твердо посмотрел он чеченцу в глаза.
– Хорошо, – немного подумав, кивнул главарь. И добавил: – Но тащить ты будешь его сам – на помощь не рассчитывай. Итак, я слушаю тебя…
– Рейд. Совместный рейд с погранцами и офицерами безопасности. Погранцы осматривали перевалы вдоль границы от Ассы до Аргуна – обычный плановый облет участка кордона. Безопасники, возможно, имели свое задание – о нем мне неизвестно. Я со своими ребятами должен был их охранять и выполнять любые приказания старшего на борту – полковника ФСБ…
Поверил, нет ли амир – не известно. Но бить Барклая больше не стали – поставили в связку первым, взвалили на спину стонавшего летчика и повели на юг…
Шли долго. Интервалы между привалами полевой командир сокращать не собирался и всякий раз злился, когда измученный спецназовец замедлял продвижение банды. А Всеволод, покачиваясь, вышагивал по белесой каменистой почве, неся на себе теряющего кровь пилота. Парню становилось хуже с каждым часом, и перед третьей остановкой он перестал откликаться на тихие реплики товарищей…
Едва услышав команду об отдыхе, подполковник уложил раненого на землю и, упав рядом на колени, попытался привести его в чувство. Однако все старания оказались напрасными – глаза уж не открывались; бледные губы не шевелились, пульс на шее едва прощупывался…
И свершилось то, чего боялся командир погибшей группы. Прежде чем повести отряд в гору – к перевалу, чеченский командир подошел к пленным. Скептически оглядев уставшего, изнеможенного Баклая и скользнув равнодушным взглядом по бесчувственному телу лейтенанта, потянулся рукой к пистолету…
Одиночный выстрел, коротким эхом прокатившийся по предгорью, оборвал жизнь вертолетчика Сереги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Близкий разрыв саданул жесткой волной по телам, ударил острой болью в уши; вертолетчик вскрикнул, завозился…
Всеволод тряхнул головой, нащупал рукой автомат под слоем отброшенной взрывом почвы; поднял взгляд, пополз по короткому склону и… остановился, заметив встающего на ноги лейтенанта. Оружие осталось лежать на снегу, пустые ладони Кравца медленно поднимались вверх…
Командир оглянулся на беспомощного Толика с пистолетом в здоровой руке, на корчившегося и стонавшего от боли летчика. От ранца с собранными у горевшей «восьмерки» остатками боеприпасов не осталось ровным счетом ничего. Барклай тоскливо ощупал свой «лифчик», в котором торчало всего три запасных магазина к «валу» с парой гранат…
«Все! Попали! Теперь окончательно попали!..» – проползла тягучая, наполненная отчаянием мысль.
– Что там, лейтенант? – играя желваками, вперил он в него свирепый взгляд.
– Банда, командир, – тихо отвечал тот. – Большая банда. Обложили и держат под прицелом. Сзади шли по нашим следам.
– Мля!! Куда же ты смотрел-то, сукин кот, когда мы сюда топали?! – не сдержался Всеволод. И резко, на выдохе спросил: – Сколько их?
– Человек пятнадцать и… еще на подходе столько же.
– Вооружены хорошо?
– Да. Вижу пару пулеметов. Один гранатомет. Пятеро бородатых идут сюда…
Подполковник сплюнул в снег и зло прошептал:
– Твою мать!.. Второй раз подфартило за полгода! Зачастил ты в гости к «духам», зачастил! Подсказывало чутье: снимай погоны и отправляйся на пенсию – отдыхать как человек. Так нет же – опять полез в самое пекло!..
И вновь, как и несколько месяцев назад – осенью, боевики вели куда-то троих спецназовцев в одной связке.
Бандитов было много – гораздо больше, чем могли предположить офицеры. Потому-то, шедшего впереди Барклая не особо мучила досада. Какая была разница? Прояви они упорство, ответь огнем – погибли бы в лесу во время скоротечного неравного боя. Теперь появилась отсрочка… Правда не гарантировавшая ровным счетом ничего – их точно так же могли лишить жизни и там, куда вел отряд сепаратистов полевой командир!..
Следом за подполковником, как и полгода назад, прихрамывал Толик. Его накрепко прицепили к связке за одну правую руку – вторая, покалеченная, так и осталась прихваченной бинтовым жгутом к груди. Последним, понурив голову, вышагивал Кравец. В этот раз пленным даже не стали завязывать косынками глаза – в южных, приграничных с Грузией районах «духи» чувствовали себя вольготно.
В связке пленных оставалось трое вместо четверых. Всего трое…
Справная спецназовская одежда подполковника и капитана была изрядно замызгана грязью и кровью, местами порвана. Побрезговав ею, чичи их не раздели. Зато с чистенького лейтенанта сорвали куртку, и теперь тот шел, поеживаясь от холодного ветра.
Банда двигалась строго на юг. Как раз туда – к самой границе, ранним утром летела вертушка с группой Барклая на борту.
Не долетела…
– Барк, ты коридор помнишь, по которому мы собирались пройти? – прошептал сзади Терентьев.
– Помню. Да хрен ли с того толку?.. – приглушенно отозвался тот.
Топографическую карту у него отняли вместе с остальными личными вещами при доскональном обыске на краю лощинки. Отняли, да проку с того не поимели – карта была девственно чиста – без единой пометки. Ни площадки десантирования, ни маршрута, ни места, куда группе надлежало добраться. Всю информацию Всеволод всегда учил на зубок и держал в голове. Этому научили годы войны.
Пообещал амир медленно выпустить кишки каждому, ежели не расскажут о задании, да что было толку наезжать на младших офицеров? Вот бородач с кривым шрамом на левой щеке и учинил допрос с пристрастием подполковнику прямо в том злополучном лесу – отбили грудь, печень, досталось по суставам…
Он для виду поупрямился, помолчал… затем, сплевывая красную слюну, прохрипел:
– Можем договориться.
– Да?! – усмехнулся чечен и сверкнул глазами на русского упрямца: – Ты для начала со своим вонючим христианским богом договорись, чтобы он на пару часов жизнь твою продлил!..
– Когда евреи приветствовали Посланника Аллаха словами «смерть находиться на тебе»… – устало сказал русский, – Посланник спокойно отвечал: «И вам того же»…
Один из боевиков замахнулся было прикладом на кафира, посмевшего упомянуть имя достопочтенного Пророка, но амир остановил соплеменника. Пристально и с интересом глянув на отчаянно смелого спецназовца, знакомого к тому же и с Кораном, проронил:
– Твои условия?
– Я рассказываю о нашем задании, а ты…
Всеволод утер тыльной стороной ладони окровавленное лицо, медленно обернулся на раненного вертолетчика… Получив при взрыве гранаты осколок в спину, тот стоять на ногах не мог – как ни старались поднять его товарищи. Увы, Барклай хорошо знал: с тяжело раненными «приматы» не связываются. Они их просто и безжалостно добивают. Потому и пытался до последнего спасти молодого парня.
– А ты оставишь ему жизнь, – твердо посмотрел он чеченцу в глаза.
– Хорошо, – немного подумав, кивнул главарь. И добавил: – Но тащить ты будешь его сам – на помощь не рассчитывай. Итак, я слушаю тебя…
– Рейд. Совместный рейд с погранцами и офицерами безопасности. Погранцы осматривали перевалы вдоль границы от Ассы до Аргуна – обычный плановый облет участка кордона. Безопасники, возможно, имели свое задание – о нем мне неизвестно. Я со своими ребятами должен был их охранять и выполнять любые приказания старшего на борту – полковника ФСБ…
Поверил, нет ли амир – не известно. Но бить Барклая больше не стали – поставили в связку первым, взвалили на спину стонавшего летчика и повели на юг…
Шли долго. Интервалы между привалами полевой командир сокращать не собирался и всякий раз злился, когда измученный спецназовец замедлял продвижение банды. А Всеволод, покачиваясь, вышагивал по белесой каменистой почве, неся на себе теряющего кровь пилота. Парню становилось хуже с каждым часом, и перед третьей остановкой он перестал откликаться на тихие реплики товарищей…
Едва услышав команду об отдыхе, подполковник уложил раненого на землю и, упав рядом на колени, попытался привести его в чувство. Однако все старания оказались напрасными – глаза уж не открывались; бледные губы не шевелились, пульс на шее едва прощупывался…
И свершилось то, чего боялся командир погибшей группы. Прежде чем повести отряд в гору – к перевалу, чеченский командир подошел к пленным. Скептически оглядев уставшего, изнеможенного Баклая и скользнув равнодушным взглядом по бесчувственному телу лейтенанта, потянулся рукой к пистолету…
Одиночный выстрел, коротким эхом прокатившийся по предгорью, оборвал жизнь вертолетчика Сереги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63