С. бывают в ночном клубе «Голубая лагуна».
И этот файл Аркадий привычно скопировал, затем, встав, долго разгуливал по короткому маршруту от окна до двери кухни, потирая при этом указательным пальцем тонкую горбинку на переносице…
— «Белые ночи» я не потяну — дороговато… — ворчал Лавренцов, выезжая на «Опеле» со двора, — в «Голубой лагуне» могут изнасиловать. Терять девственность и менять ориентацию не хотелось бы — привык я уже к ним как-то… А вот в «Метелицу» наведаться можно…
Через двадцать минут, оставив машину на свободной стоянке, он вошел внутрь большого ресторана, где дневных посетителей обслуга встречала недоуменно-снисходительными взглядами. Устроившись за стойкой, недалеко от протиравшего фужеры бармена, подполковник достал, купленную специально для ответственного визита, пачку «Парламента»…
— Желаете чего-нибудь? — отвлекся от своего занятия полненький мальчик с пробором посередине реденькой шевелюры.
— Пятьдесят грамм коньячку, лимон и чашку кофе, — непринужденно бросил «крутой» посетитель.
— Одну минутку…
В ожидании заказа, Аркадий услышал призывную трель сотового телефона.
— Добрый день, молодой человек… — поприветствовала его Александра странным образом.
Днем раньше, до того как Лавренцов вероломно вскрыл почтовый ящик девушки, ее звонок несказанно обрадовал бы его, но теперь…
— Привет… — безрадостно буркнул он.
— Чем сегодня занимаешься?
— Дел выше крыши, Саша… А как твои дела?
— Книжку читаю… — молниеносно ответила та.
«Как пить дать — «Камасутру», или опять врет…» — пронеслось в голове.
— Встретиться сегодня не желаешь? Провели бы время по сложившейся традиции… — с намеком пробасила многоопытная невеста.
— Сегодня не получится… — нарочито вздохнул Аркадий.
— Жаль… Ну тогда давай на днях созвонимся и определим время встречи. Устраивает?
— Вполне…
Положив для солидности мобильник рядом, мужчина опрокинул стопку коньяка и закусил долькой лимона. Во время разговора с барышней, он беспрестанно поглядывал на снующего за стойкой, разбитного мальца. Тот, судя по всему, знал всех до одного завсегдатаев данного заведения. Частенько отвешивая поклоны, раздаривая улыбки и перекидываясь фразами с подходившими редкими посетителями, бармен производил впечатление эксперта здешних нравов и местной публики.
— Повторить? — услужливо поинтересовался он, в ответ на призывный кивок клиента.
— Пожалуй, еще коньячку…
Через полминуты тот поставил на стойку заказ.
— Послушай, приятель… — как бы, между прочим, проронил контрразведчик, — Купец тут появляется?
Юноша равнодушно пожал плечами, всем видом показывая, что не очень-то понимает, о ком идет речь…
— Да ты не переживай, я не из ментовки… — протянул Лавренцов, — в «Голубой лагуне» он пару недель назад взял взаймы у меня баксы и провалился как сквозь землю. Знаю, что нормальный мужик и фортелей не выбрасывает, но куда делся, понять не могу. Там один лоб подсказал, мол, он сюда иногда захаживает…
— Захаживал… — улыбнулся, слегка расслабившись, гарсон, — вижу, что не из ментовки. Потому, как он именно там и сидит уже дня три-четыре…
Чекист сделал удивленное лицо.
— Так что — плакали ваши баксы…
— Да мне плевать, собственно… — озадачился он, — там сумма-то пустяковая…
— Так в чем же тогда проблема-то? — не понял бармен.
— Ну, понимаешь… — замялся Аркадий, вспоминая при этом, как в фильмах ведут себя люди нетрадиционной ориентации, — мы иногда ворковали с ним в «Лагуне»…
Настоящий мужчина едва сдержал улыбку:
— А-а, понятно — разлука, стало быть. Сочувствую…
— Я могу ему как-то помочь? У меня ведь связи по всему городу.
— Этого уж я не знаю… Тут вертятся время от времени пацаны — его приятели. Оставьте, если хотите номер мобилы, передам…
— Было бы замечательно, — стал немного с запозданием говорить нараспев подполковник.
Он чиркнул несколько цифр в блокноте хозяина стойки и, отсчитав вместо двадцати, тридцать долларов, виляющей походкой удалился со «сцены» на улицу. Со злостью захлопнув дверцу автомобиля, актер-дебютант плюнул через окно на асфальт и возобновил, начатое по дороге к ресторану ворчание:
— Долбанная жизнь… За что мне это на старости? Все равно ведь, блин, «Оскара» не дадут… Видели бы меня сейчас Валька с дочерью или, не дай Бог — кто-нибудь из бывших сослуживцев…
«Зачем я ввязываюсь в то, чем мне заниматься не следует? — спрашивал себя отставной фээсбэшник, сидя на полу, посреди комнаты и глядя, как ветер раскачивает старую, оставшуюся от прежних хозяев, занавеску, — азарт или инерция деятельного конструктивизма, наработанного в спецслужбах? А может быть, мной все-таки руководит жажда справедливого отмщения за смерть друга? Хотелось бы, верить именно в это предположение, но даже многим сильным людям то, что я затеваю, не по зубам, а к их числу меня вряд ли можно отнести…»
Да и сколько-нибудь отчетливого плана действий до сего момента в его голове не обозначалось. И вовсе не из-за нехватки опыта раскрутки подобных, остроумно запутанных дел. Оперативной разработкой бандитов и прочей мелкоты, Лавренцов и впрямь никогда не занимался, но гораздо чаще ему приходилось сталкиваться с куда более маститыми и изобретательными противниками. А посему, времени для четкой расстановки последовательности будущих шагов, изворотливому уму много не требовалось. Сейчас бывшего советника по борьбе с терроризмом беспокоило другое. Он не мог ответить на главный, наиважнейший для себя вопрос — найдется ли внутри та мощная, движущая сила, энергия, способная пробудить и подвигнуть к радикальным действиям собственное безвольно спящее сознание…
— Война план покажет… — пробормотал чекист, вставая с пола и направляясь на кухню. — Надобно сменить тему для раздумий, иначе скоро придется глотать цитрамон…
Глава VIII
Голубые миражи
Пространное письмо, пришедшее от Александры вечером, содержало длинные объяснения жизненных неудач и сплошь намеки на необходимость очередной встречи.
«Я положительно не могу въехать в вывихнутую набекрень психологию Шурочки! — продолжал поражаться ее настойчивости Аркадий, — денег не даю, потому как у самого нет. Чувствами ко мне там и близко не пахнет. Каких-то радужных перспектив отношения со мной тоже не обещают. Созвонился, напился, переспал, уехал. Какой нормальной тетке понравиться этакий, ничем не обременительный для партнера, график!? При этом она не прочь продолжать общение и ведет себя словно снисходительная хозяйка квартиры, в постель которой случайно упал бедный квартирант, спьяну перепутавший комнаты. Не понимаю…»
Лавренцов равнодушно пробежал текст еще раз. Писать ответ он не намеревался и хотел вовсе удалить адрес развратной девицы, но неожиданно услышал верещание мобильного телефона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
И этот файл Аркадий привычно скопировал, затем, встав, долго разгуливал по короткому маршруту от окна до двери кухни, потирая при этом указательным пальцем тонкую горбинку на переносице…
— «Белые ночи» я не потяну — дороговато… — ворчал Лавренцов, выезжая на «Опеле» со двора, — в «Голубой лагуне» могут изнасиловать. Терять девственность и менять ориентацию не хотелось бы — привык я уже к ним как-то… А вот в «Метелицу» наведаться можно…
Через двадцать минут, оставив машину на свободной стоянке, он вошел внутрь большого ресторана, где дневных посетителей обслуга встречала недоуменно-снисходительными взглядами. Устроившись за стойкой, недалеко от протиравшего фужеры бармена, подполковник достал, купленную специально для ответственного визита, пачку «Парламента»…
— Желаете чего-нибудь? — отвлекся от своего занятия полненький мальчик с пробором посередине реденькой шевелюры.
— Пятьдесят грамм коньячку, лимон и чашку кофе, — непринужденно бросил «крутой» посетитель.
— Одну минутку…
В ожидании заказа, Аркадий услышал призывную трель сотового телефона.
— Добрый день, молодой человек… — поприветствовала его Александра странным образом.
Днем раньше, до того как Лавренцов вероломно вскрыл почтовый ящик девушки, ее звонок несказанно обрадовал бы его, но теперь…
— Привет… — безрадостно буркнул он.
— Чем сегодня занимаешься?
— Дел выше крыши, Саша… А как твои дела?
— Книжку читаю… — молниеносно ответила та.
«Как пить дать — «Камасутру», или опять врет…» — пронеслось в голове.
— Встретиться сегодня не желаешь? Провели бы время по сложившейся традиции… — с намеком пробасила многоопытная невеста.
— Сегодня не получится… — нарочито вздохнул Аркадий.
— Жаль… Ну тогда давай на днях созвонимся и определим время встречи. Устраивает?
— Вполне…
Положив для солидности мобильник рядом, мужчина опрокинул стопку коньяка и закусил долькой лимона. Во время разговора с барышней, он беспрестанно поглядывал на снующего за стойкой, разбитного мальца. Тот, судя по всему, знал всех до одного завсегдатаев данного заведения. Частенько отвешивая поклоны, раздаривая улыбки и перекидываясь фразами с подходившими редкими посетителями, бармен производил впечатление эксперта здешних нравов и местной публики.
— Повторить? — услужливо поинтересовался он, в ответ на призывный кивок клиента.
— Пожалуй, еще коньячку…
Через полминуты тот поставил на стойку заказ.
— Послушай, приятель… — как бы, между прочим, проронил контрразведчик, — Купец тут появляется?
Юноша равнодушно пожал плечами, всем видом показывая, что не очень-то понимает, о ком идет речь…
— Да ты не переживай, я не из ментовки… — протянул Лавренцов, — в «Голубой лагуне» он пару недель назад взял взаймы у меня баксы и провалился как сквозь землю. Знаю, что нормальный мужик и фортелей не выбрасывает, но куда делся, понять не могу. Там один лоб подсказал, мол, он сюда иногда захаживает…
— Захаживал… — улыбнулся, слегка расслабившись, гарсон, — вижу, что не из ментовки. Потому, как он именно там и сидит уже дня три-четыре…
Чекист сделал удивленное лицо.
— Так что — плакали ваши баксы…
— Да мне плевать, собственно… — озадачился он, — там сумма-то пустяковая…
— Так в чем же тогда проблема-то? — не понял бармен.
— Ну, понимаешь… — замялся Аркадий, вспоминая при этом, как в фильмах ведут себя люди нетрадиционной ориентации, — мы иногда ворковали с ним в «Лагуне»…
Настоящий мужчина едва сдержал улыбку:
— А-а, понятно — разлука, стало быть. Сочувствую…
— Я могу ему как-то помочь? У меня ведь связи по всему городу.
— Этого уж я не знаю… Тут вертятся время от времени пацаны — его приятели. Оставьте, если хотите номер мобилы, передам…
— Было бы замечательно, — стал немного с запозданием говорить нараспев подполковник.
Он чиркнул несколько цифр в блокноте хозяина стойки и, отсчитав вместо двадцати, тридцать долларов, виляющей походкой удалился со «сцены» на улицу. Со злостью захлопнув дверцу автомобиля, актер-дебютант плюнул через окно на асфальт и возобновил, начатое по дороге к ресторану ворчание:
— Долбанная жизнь… За что мне это на старости? Все равно ведь, блин, «Оскара» не дадут… Видели бы меня сейчас Валька с дочерью или, не дай Бог — кто-нибудь из бывших сослуживцев…
«Зачем я ввязываюсь в то, чем мне заниматься не следует? — спрашивал себя отставной фээсбэшник, сидя на полу, посреди комнаты и глядя, как ветер раскачивает старую, оставшуюся от прежних хозяев, занавеску, — азарт или инерция деятельного конструктивизма, наработанного в спецслужбах? А может быть, мной все-таки руководит жажда справедливого отмщения за смерть друга? Хотелось бы, верить именно в это предположение, но даже многим сильным людям то, что я затеваю, не по зубам, а к их числу меня вряд ли можно отнести…»
Да и сколько-нибудь отчетливого плана действий до сего момента в его голове не обозначалось. И вовсе не из-за нехватки опыта раскрутки подобных, остроумно запутанных дел. Оперативной разработкой бандитов и прочей мелкоты, Лавренцов и впрямь никогда не занимался, но гораздо чаще ему приходилось сталкиваться с куда более маститыми и изобретательными противниками. А посему, времени для четкой расстановки последовательности будущих шагов, изворотливому уму много не требовалось. Сейчас бывшего советника по борьбе с терроризмом беспокоило другое. Он не мог ответить на главный, наиважнейший для себя вопрос — найдется ли внутри та мощная, движущая сила, энергия, способная пробудить и подвигнуть к радикальным действиям собственное безвольно спящее сознание…
— Война план покажет… — пробормотал чекист, вставая с пола и направляясь на кухню. — Надобно сменить тему для раздумий, иначе скоро придется глотать цитрамон…
Глава VIII
Голубые миражи
Пространное письмо, пришедшее от Александры вечером, содержало длинные объяснения жизненных неудач и сплошь намеки на необходимость очередной встречи.
«Я положительно не могу въехать в вывихнутую набекрень психологию Шурочки! — продолжал поражаться ее настойчивости Аркадий, — денег не даю, потому как у самого нет. Чувствами ко мне там и близко не пахнет. Каких-то радужных перспектив отношения со мной тоже не обещают. Созвонился, напился, переспал, уехал. Какой нормальной тетке понравиться этакий, ничем не обременительный для партнера, график!? При этом она не прочь продолжать общение и ведет себя словно снисходительная хозяйка квартиры, в постель которой случайно упал бедный квартирант, спьяну перепутавший комнаты. Не понимаю…»
Лавренцов равнодушно пробежал текст еще раз. Писать ответ он не намеревался и хотел вовсе удалить адрес развратной девицы, но неожиданно услышал верещание мобильного телефона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49