Теперь понимаете, что я имел в виду, когда говорил, что, если мне в голову втемяшится какая-нибудь женщина, жди неприятностей. Конечно, я должен был предвидеть, что ничего хорошего мое возвращение не принесет, но, вспомнив о Веде в белом платье, я не мог поступить иначе.
— Скажите по-хорошему, где пудреница, иначе мне придется поговорить с вами по-другому.
— Я внимательно посмотрел, содержимое сейфа превратилось в пыль.
Я попытался освободить руки, но веревка была крепкой. Подняв мой подбородок двумя пальцами, Герман сказал мне на ухо шепотом:
— Вам лучше сознаться, где вещица. Я пялился на стоящего возле камина Паркера, и злорадная улыбка была достойным ответом.
— Мне нечего добавить, старина, — сказал я, готовясь быть задушенным.
Моя память напомнила, что когда я во время первого знакомства увидел руки Германа, то подумал, что кровь брызнет у меня из ушей, если эта скотина захочет меня задушить.
Почти так и произошло.
Как раз в тот момент, когда мне показалось, что череп готов лопнуть, Герман ослабил хватку.
Я набрал воздуха в легкие и попытался прогнать множество бриллиантов, плясавших у меня перед глазами.
— Где пудреница, мистер Джексон?
Его голос звучал как бы издалека, и это меня беспокоило.
Я ничего не ответил.
— Наша пытка будет намного круче, чем это умели делать в инквизиции.
Я чувствовал, как трещат челюсти. Затем словно что-то вспыхнуло в голове, и из ноздрей потекла кровь. После этого я потерял сознание. К глазам подступила темнота, мне еще раз плеснули в лицо водой. Переведя дух, я вынырнул на поверхность. Герман был все еще здесь и тяжело дышал.
— Ох, и глупец же вы, Джексон. Большой глупец! Скажите, где пудреница, я отдам заработанные вами деньги, и вы сможете уехать. Я строг, но справедлив. Так где же пудреница?
Я облегчил душу руганью и снова попытался вырваться, но тщетно. Еще несколько секунд нехватки воздуха, резкой боли и нестерпимого чувства полного бессилия. Я снова потерял сознание.
Стрелки часов на камине показывали полночь, когда я снова открыл глаза. В свете настольной лампы на другом конце комнаты Паркер читал книгу. На столе возле его локтя лежала кожаная дубинка с набалдашником. Ни единым движением я не выдал, что пришел в себя. У меня была уверенность, что, заметив это, он скажет Герману и тот начнет снова работать над моим измученным организмом.
Что же касается шеи, то она болела так, словно на нее обрушился небоскреб. Кровь все еще шла у меня из носа. Я чувствовал себя свежим и бодрым, как покойник десятидневной давности.
Услышав скрип отворившейся двери, я закрыл глаза и застыл как манекен в витрине. Потом почувствовал запах — Веда остановилась рядом со стулом. Чуть позднее я услышал, как она подошла к Паркеру.
— Вы не должны были приходить сюда, — сухо сказал он. — Вы должны еще лежать в постели.
— Он что-нибудь сказал?
— Еще нет, но скажет.
Он казался слишком уверенным, даже чересчур.
— Он приходил в сознание?
— Не знаю. Меня это не интересует. Идите спать.
Ее шаги направились в мою сторону. Я открыл глаза и увидел, что Веда сменила белое платье на желтый брючный костюм. На мгновение наши взгляды встретились, и она отвернулась.
— Он еще без сознания, — сказала она Паркеру, — и выглядит неважно.
— Джексон выглядит еще не так, как будет выглядеть, когда вернется Корнелиус. Послушайте, Веда, вам не стоит здесь находиться.
— Где Герман? — она словно не слышала, что он сказал.
— Поехал к дому Бретта, узнать, не обнаружилось ли чего.
— Но что может обнаружиться? Там ведь была полиция, верно?
— Идите спать. Я не хочу, чтобы вы находились рядом.
— Вы сердитесь на меня, Паркер? Я медленно поднял голову, чтобы понаблюдать за обоими. Веда стояла рядом со столом, и ее тонкие пальчики играли с дубинкой.
— Нет, не сержусь, мадемуазель, но вы должны идти спать. Вам нечего здесь делать.
— Вы думаете, он спрятал пудреницу? Паркер стиснул пальцы в кулак.
— Не знаю. Это еще тот тип. Все наши хлопоты и планы полетели к черту — в результате ничего нет. Корнелиус просчитался, доверившись этому жалкому негодяю…
— Да, но Корнелиус не сможет проникнуть в дом Бретта. Я вообще не понимаю, зачем он поехал.
— Да, он ничего не узнает, это верно, но не успокоится, пока не раздобудет хоть какую-нибудь информацию. Если положительного результата не будет, он убьет Джексона.
— Что это? — спросила Веда, указывая на пол у ног Паркера. Он нагнулся. В таком положении его затылок был отличной мишенью. Она вложила в удар всю силу, на которую была способна, и Паркер свалился на пол, даже не охнув. Отступив на пару шагов, Веда выронила дубинку.
— Мне нравится ваша манера отвлекать внимание, — честно признался я.
Веда быстро повернулась:
— Ничего другого не оставалось. Правда, ведь я не могла допустить, чтобы вас и дальше мучили?
— Справедливо, — согласился я. — А что будет, если вы меня еще и освободите?
Она подошла к столику и взяла нож.
— Моя машина ждет у подъезда, — сказала Веда, ловко разрезая веревки. — Если бы я знала только, куда надо ехать.
— Вы хотите сказать, что мы поедем вместе? Мы оба знали, что оставаться здесь больше нельзя, но мне хотелось услышать это от нее самой.
— А что же остается делать? Если Корнелиус вернется сейчас, я не знаю, что он со мной сделает.
Пошатываясь, я поднялся и отбросил последний кусок веревки. Шея ужасно болела и требовала массажа.
— Как только я увидел вас, сразу понял, что мы созданы друг для друга. Из нас выйдут отличные партнеры.
Я доковылял до стола и налил себе изрядную порцию виски. Каждый глоток давался с трудом, но я знал — потом будет хорошо.
— У нас будет время поговорить, а сейчас пора смываться, и как можно скорее! — сказала Веда.
— Но не могу же я ехать в таком виде. Где Паркер держит свой гардероб?
— Наверху, в комнате направо. Кстати, а что будет с ним? — она показала на лежащего.
— Часа два поваляется и придет в себя. Я подошел к Паркеру, вытащил пистолет и засунул себе в карман.
— Я скоро вернусь, подождите меня в машине. Переодевание заняло несколько минут. Костюм был почти впору, разве что чуть жал в плечах. Я нашел белый шелковый шарф и обмотал шею, чтобы не было видно кровоподтеков. Голова и шея жутко болели, но после выпитого виски стал чувствовать себя гораздо лучше.
Бегом я слетел вниз. Веда все еще находилась в столовой.
— Я готов, — улыбнулся я ей.
— Куда мы отправимся?
— В Санта-Медину. Дорога займет у нас всю ночь, вот тогда и наговоримся. Вы возьмете что-нибудь с собой?
— Мой чемодан в машине.
— Значит, вы все продумали заранее?
— План созрел, как только Корнелиус уехал. Мое сердце бешено колотилось.
— Почему вы решили уехать со мной? Она промолчала, даже не взглянув на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48