Там также были столы из брекчии и восточного алебастра и из ляпис-лазури; обитая бархатом и шелком мебель, изящная бронза парижского изделия; двери из красного, розового и кедрового дерева, великолепные фарфоры, статуи, картины, гобелены, занавеси из парчи, камины из каррарского мрамора и плафоны, расписанные фресками и гуашью. На половине государыни богатством убранства отличалась в особенности парадная опочивальня. В этой комнате место для постели было отделено массивною серебряною балюстрадой, весившею четырнадцать пудов, а вызолоченная кровать стояла под светло-голубым бархатным балдахином, подхваченным серебряными шнурами с такими же кистями.
Несмотря на затрату громадных капиталов и на участие в постройке Михайловского замка лучших художников того времени, как русских, так и иностранных, здание это было совершенно неудобно для житья. Страшная, разрушительная сырость еще до переезда в замок императора перепортила и отделку комнат, и мебель, и картины. В покоях государя стены были обиты деревом, и это удерживало несколько сырость, отдававшуюся от стен, но в других помещениях замка не было никакой возможности жить. До какой степени доходила сырость в этом новоустроенном дворце, можно заключить из того, что когда в нем был дан в первый раз императором Павлом бал, то хотя в залах зажжено было множество свечей, но в них стояла густая мгла. В дворцовых залах, подобно тому, как на улицах в туманную осеннюю ночь едва мерцают тусклые фонари, уныло мерцали огоньки восковых свечей. Только с большим трудом можно было различить кого-нибудь с одного конца залы на другом. Дамские наряды отсырели и при слабом свете утратили свою яркость, гости, как тени, двигались в полупотемках. Между тем Павел Петрович восхищался постройкой нового дворца, и ничем легче нельзя было снискать его благосклонность, как похвалою, сделанною Михайловскому замку. Немало ловких людей воспользовались этой слабостью государя, а один из них, директор заемного банка Данилевский, отец будущего нашего военного историка, даже испросил у императора как особой милости дозволение прибавить к своей фамилии в память о постройке нового дворца прозвание – «Михайловский».
XVII
При появлении государя Скавронская сделала ему низкий реверанс по всем строгим правилам тогдашнего придворного этикета, отбив взад правою ножкою длинный шлейф своего платья; а он встретил ее с тою утонченною вежливостию, какою обыкновенно отличался в обращении своем с дамами. Император пододвинул ей кресло и, пригласив ее садиться, сам сел около нее.
– Я уже знаю цель вашего посещения, – начал император по-французски,
– вы приехали просить меня, чтобы я разрешил вам вступить в брак с графом Литтою.
– Так точно, ваше величество, – проговорила Скавронская.
– Противиться вторичному вашему браку я имел прежде достаточное основание. Это был с моей стороны не пустой каприз, которым обыкновенно любят объяснять мои распоряжения, хотя для них и имеются у меня вполне уважительные причины. Вы – молодая и слишком богатая вдова; у вас от первого мужа остались две маленькие дочери, и я не желал, чтобы эти сиротки попали на попечение вотчима, который мог бы не только не заботиться о них, но даже и расстроить их состояние. Я действовал в этом случае в качестве негласного над ними опекуна; я, как государь, считаю святым для себя долгом заботиться об участи каждого из моих подданных, если мне лично известно его положение и если я могу своею властию сделать что-нибудь в его пользу. Говоря это, я, конечно, не позволю себе предполагать, чтобы ваш выбор мог пасть на недостойного человека, но я вообще слишком недоверчив, а ваша молодость, неопытность и мягкость вашего характера побуждали меня заботиться не только о судьбе ваших малюток, но отчасти и о вашей собственной… Я знаю, вы были несчастливы в первом замужестве, – с участием добавил император.
– Благодарю вас, государь, за ваше милостивое внимание, – тихо отозвалась взволнованная Скавронская.
– Вскоре по приезде графа Литты в Петербург, – начал государь, – до меня дошли слухи о предполагаемом с ним вашем браке, и я тогда же поручил Ивану Павловичу узнать обстоятельства об этом, прибавив, что я не изъявлю согласия на ваш брак. Кутайсов вам ничего не говорил об этом?..
– Ни полслова, ваше величество!
– И прекрасно сделал: значит, умеет ценить оказываемое ему мною доверие. Я тогда еще не знал графа Литты, но впоследствии, познакомившись с ним близко, убедился, что он – рыцарь в полном значении этого слова. Я, со своей стороны, не противлюсь теперь вашему с ним браку. Поздравляю вас, вы сделали вполне удачный выбор, а такой выбор составляет обыкновенно лучший залог супружеского счастья. К сожалению, брак ваш невозможен по другим, не зависящим вовсе от меня причинам: как рыцарь Мальтийского ордена, граф Литта дал обет безбрачия, и ему не остается ничего более, если он намерен быть вашим супругом, как только выйти из ордена, а между тем как тяжело будет для него это; да и кроме того, такой с его стороны поступок совершенно противоречил бы тем планам, которые я составил относительно этого славного и древнего учреждения. Мне необходимо, чтобы граф Литта оставался на том месте, которое он занимает с такою честью, то есть чтобы он был представителем Мальтийского ордена при моем дворе.
Император нахмурился и начал качать головою, что служило у него выражением озабоченности.
– Но, ваше величество, препятствие, о котором вы изволили упомянуть, может быть устранено, – робко проговорила Скавронская.
– Устранено?.. Это каким способом?.. – не без удивления спросил он, пристально смотря на свою собеседницу. – Как, однако, находчивы влюбленные женщины!.. Какой же способ придумали вы?.. – засмеявшись, добавил он.
– Я слышала, государь, что папа своею властью может отменять в виде особых исключений правила, находящиеся в статуте Мальтийского ордена, и, следовательно, он может разрешить графу Литте вступить в брак со мною и оставаться по-прежнему в ордене…
– Вот как! – с веселым видом воскликнул император, – мы уже и святейшего отца начинаем примешивать к нашим сердечным делам!.. Я уверен, впрочем, что если подобное отступление возможно, то Пий VI, этот почтенный старец, не откажет для меня в подобном снисхождении, а для графа Литты устроить дело таким образом было бы очень хорошо. Он сохранил бы свои наследственные командорства, доставляющие ему такой огромный доход; впрочем, он, без всякого сомнения, готов отказаться не только от них, но и от всего, чтобы иметь такую прелестную супругу, как вы, графиня.
– Позволю себе заметить, ваше величество, – заговорила Скавронская прерывающимся от волнения голосом, – что ни с моей стороны, ни со стороны графа Литты нет в настоящем случае никакого расчета на богатства:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Несмотря на затрату громадных капиталов и на участие в постройке Михайловского замка лучших художников того времени, как русских, так и иностранных, здание это было совершенно неудобно для житья. Страшная, разрушительная сырость еще до переезда в замок императора перепортила и отделку комнат, и мебель, и картины. В покоях государя стены были обиты деревом, и это удерживало несколько сырость, отдававшуюся от стен, но в других помещениях замка не было никакой возможности жить. До какой степени доходила сырость в этом новоустроенном дворце, можно заключить из того, что когда в нем был дан в первый раз императором Павлом бал, то хотя в залах зажжено было множество свечей, но в них стояла густая мгла. В дворцовых залах, подобно тому, как на улицах в туманную осеннюю ночь едва мерцают тусклые фонари, уныло мерцали огоньки восковых свечей. Только с большим трудом можно было различить кого-нибудь с одного конца залы на другом. Дамские наряды отсырели и при слабом свете утратили свою яркость, гости, как тени, двигались в полупотемках. Между тем Павел Петрович восхищался постройкой нового дворца, и ничем легче нельзя было снискать его благосклонность, как похвалою, сделанною Михайловскому замку. Немало ловких людей воспользовались этой слабостью государя, а один из них, директор заемного банка Данилевский, отец будущего нашего военного историка, даже испросил у императора как особой милости дозволение прибавить к своей фамилии в память о постройке нового дворца прозвание – «Михайловский».
XVII
При появлении государя Скавронская сделала ему низкий реверанс по всем строгим правилам тогдашнего придворного этикета, отбив взад правою ножкою длинный шлейф своего платья; а он встретил ее с тою утонченною вежливостию, какою обыкновенно отличался в обращении своем с дамами. Император пододвинул ей кресло и, пригласив ее садиться, сам сел около нее.
– Я уже знаю цель вашего посещения, – начал император по-французски,
– вы приехали просить меня, чтобы я разрешил вам вступить в брак с графом Литтою.
– Так точно, ваше величество, – проговорила Скавронская.
– Противиться вторичному вашему браку я имел прежде достаточное основание. Это был с моей стороны не пустой каприз, которым обыкновенно любят объяснять мои распоряжения, хотя для них и имеются у меня вполне уважительные причины. Вы – молодая и слишком богатая вдова; у вас от первого мужа остались две маленькие дочери, и я не желал, чтобы эти сиротки попали на попечение вотчима, который мог бы не только не заботиться о них, но даже и расстроить их состояние. Я действовал в этом случае в качестве негласного над ними опекуна; я, как государь, считаю святым для себя долгом заботиться об участи каждого из моих подданных, если мне лично известно его положение и если я могу своею властию сделать что-нибудь в его пользу. Говоря это, я, конечно, не позволю себе предполагать, чтобы ваш выбор мог пасть на недостойного человека, но я вообще слишком недоверчив, а ваша молодость, неопытность и мягкость вашего характера побуждали меня заботиться не только о судьбе ваших малюток, но отчасти и о вашей собственной… Я знаю, вы были несчастливы в первом замужестве, – с участием добавил император.
– Благодарю вас, государь, за ваше милостивое внимание, – тихо отозвалась взволнованная Скавронская.
– Вскоре по приезде графа Литты в Петербург, – начал государь, – до меня дошли слухи о предполагаемом с ним вашем браке, и я тогда же поручил Ивану Павловичу узнать обстоятельства об этом, прибавив, что я не изъявлю согласия на ваш брак. Кутайсов вам ничего не говорил об этом?..
– Ни полслова, ваше величество!
– И прекрасно сделал: значит, умеет ценить оказываемое ему мною доверие. Я тогда еще не знал графа Литты, но впоследствии, познакомившись с ним близко, убедился, что он – рыцарь в полном значении этого слова. Я, со своей стороны, не противлюсь теперь вашему с ним браку. Поздравляю вас, вы сделали вполне удачный выбор, а такой выбор составляет обыкновенно лучший залог супружеского счастья. К сожалению, брак ваш невозможен по другим, не зависящим вовсе от меня причинам: как рыцарь Мальтийского ордена, граф Литта дал обет безбрачия, и ему не остается ничего более, если он намерен быть вашим супругом, как только выйти из ордена, а между тем как тяжело будет для него это; да и кроме того, такой с его стороны поступок совершенно противоречил бы тем планам, которые я составил относительно этого славного и древнего учреждения. Мне необходимо, чтобы граф Литта оставался на том месте, которое он занимает с такою честью, то есть чтобы он был представителем Мальтийского ордена при моем дворе.
Император нахмурился и начал качать головою, что служило у него выражением озабоченности.
– Но, ваше величество, препятствие, о котором вы изволили упомянуть, может быть устранено, – робко проговорила Скавронская.
– Устранено?.. Это каким способом?.. – не без удивления спросил он, пристально смотря на свою собеседницу. – Как, однако, находчивы влюбленные женщины!.. Какой же способ придумали вы?.. – засмеявшись, добавил он.
– Я слышала, государь, что папа своею властью может отменять в виде особых исключений правила, находящиеся в статуте Мальтийского ордена, и, следовательно, он может разрешить графу Литте вступить в брак со мною и оставаться по-прежнему в ордене…
– Вот как! – с веселым видом воскликнул император, – мы уже и святейшего отца начинаем примешивать к нашим сердечным делам!.. Я уверен, впрочем, что если подобное отступление возможно, то Пий VI, этот почтенный старец, не откажет для меня в подобном снисхождении, а для графа Литты устроить дело таким образом было бы очень хорошо. Он сохранил бы свои наследственные командорства, доставляющие ему такой огромный доход; впрочем, он, без всякого сомнения, готов отказаться не только от них, но и от всего, чтобы иметь такую прелестную супругу, как вы, графиня.
– Позволю себе заметить, ваше величество, – заговорила Скавронская прерывающимся от волнения голосом, – что ни с моей стороны, ни со стороны графа Литты нет в настоящем случае никакого расчета на богатства:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55