— Я вас умоляю не называть мою племянницу этим скверным прозвищем.
Это было скорее требование, чем просьба, и оно не скрывало настоящего гнева. Она внутренне вся задрожала: вызвать гнев Уоррена вот так, напрямую, один на один, было просто небезопасно. А что, если Джеймс вчера не шутил насчет ремня? Эми непроизвольно стала разглядывать его пояс. Он был очень широким и сделан из толстой кожи. Должно быть, чертовски больно испытать на себе эту штуковину.
— Какого черта, куда вы смотрите?
Эми мгновенно вспыхнула и думала только о том, как хорошо было бы спрятаться под столом. Потом она решила не кривить душой, — На ваш ремень. Вы действительно воспитывали сестру с его помощью?
Он помрачнел еще больше.
— Это все россказни вашего дядюшки?
Эми собрала все свое мужество и не отступала:
— Но все-таки?
— А вот это не ваше дело, деточка, — угрюмо сказал Уоррен.
Она вздохнула, сожалея о своем любопытстве, а впрочем, он, кажется, будет принимать в штыки каждое ее слово. Поэтому она просто решила заговорить о другом:
— Я вижу, вы серьезно относитесь к именам. Все мои дяди, кстати, тоже. Это началось с имени моей двоюродной сестры Реджины. Вся семья зовет ее Реджи, но дядя Джеймс решил отличиться и стал называть ее Риган. Сейчас скандал поутих, но сначала это посеяло семена раздора. Странно, что в этом вы так похожи.
Ее невинное замечание, однако, привело лишь к тому, что лицо Уоррена исказила гримаса отвращения, ибо его сравнили с Мэлори. Это было до того нелепо, что хотелось расхохотаться, но она не рассмеялась и даже не улыбнулась, наоборот, постаралась смягчить свой намек.
— Если вас это хоть немножко утешит, то скажу, что сегодня утром ваша сестра никак не могла опомниться, услышав о задумке дяди Джеймса. Она сказала, что назовет свою дочь Жаклин, в крайнем случае Джекки, а если ему это не нравится, он может делать все что хочет.
— Вот именно.
— Уоррен, пожалуйста… вы не против, если я буду так вас называть?
— Вы можете называть меня мистер Андерсон или, если угодно, капитан Андерсон, — процедил он сквозь зубы, скорее всего потому, что она его, кажется, осуждала.
— Нет, так не пойдет, слишком официально. У нас с вами будут другие отношения. Если Уоррен не подходит, то я придумаю что-нибудь другое. — Она лукаво улыбнулась ему и прошла мимо, прекрасно отдавая себе отчет в том, что он просто потерял дар речи на какое-то мгновение, не находя ответа на вопрос, какие это у них должны быть отношения, если не «официальные». Ничего, у них будут отношения, даже если сейчас их и нет.
Эми сделала несколько шагов к лестнице, обернулась и увидела, что он смотрит ей вслед. Она не удержалась и сказала:
— Вы можете подняться в детскую, если хотите полюбоваться на Джек. Или можете подождать, пока Джордж встанет.
Не дожидаясь ответа, она стала медленно подниматься и услышала, как он неохотно проворчал:
— Я хотел бы увидеть малютку.
— Тогда пойдемте, я отведу вас.
Эми, не оборачиваясь, подождала, пока он догонит ее, но он взял девушку за руку, и она от неожиданности тихонько вздохнула.
— А что, собственно, вы тут делаете?
— Я буду помогать вашей сестре, пока доктор не разрешит ей вернуться к своим обязанностям.
— Почему именно вы?
— Просто потому, что мне нравится ваша сестра и мы стали друзьями. Теперь вас не мучит совесть, что вы так скверно со мной обошлись?
— Нет, — быстро ответил он, но все же ей показалось, что складка у его губ стала помягче, а глаза чуточку потеплели, и добавил:
— Для девушки вашего возраста вы очень смелы.
— Господи, только не улыбайтесь, ведь тогда покажутся ямочки на ваших щеках! — вскричала она в притворном ужасе.
К своему удивлению, он не удержался от смеха, но тут же замолчал и даже покраснел. Эми отвернулась, чтобы не смущать его еще больше, и направилась к слабо освещенной детской.
Очаровательная крошка спала, повернув головку набок, маленький кулачок был прижат ко рту. Несколько прядок волос были совсем светлыми. Любопытно, какими станут ее глаза, зелеными или темно-карими? Пока они были голубыми, как у всех новорожденных.
Уоррен неслышно подошел и встал рядом с Эми, любуясь малюткой. Непонятная тоска овладела Эми: они были наедине, Джек безмятежно спала; может, больше такого случая не будет. Скорее всего это единственная возможность:
Уоррен недолго пробудет в Англии, а их семьи такие большие! Она просто не знала, что делать.
Эми искоса посмотрела на Уоррена и опять отметила, каким нежным взглядом он смотрит на племянницу. Немногие удостаивались такого взгляда!
— Вы находите детей прелестными?
— Я люблю их, — ответил он, не глядя на нее. Пожалуй, он просто рассуждал вслух, потому что добавил:
— Они не разочаруют и не разобьют вам сердце, хотя бы пока не вырастут.
Она не знала, кого он имеет в виду: свою сестру или женщину, которую он любил, или обеих вместе, поэтому Эми, ни слова не говоря, молча наслаждалась тем, что они стоят так близко. Уоррен и Дрю были очень похожи, несмотря на восемь лет разницы, но только внешне. Эми так хотелось заглянуть под непроницаемую оболочку, за которой, как в раковине, скрывалась душа Уоррена. Быть может, там, где-то глубоко, скрывается еще один веселый, обаятельный Дрю. Она надеялась также увидеть нежного и внимательного человека, человека, который не случайно мог быть таким заботливым по отношению к своей единственной сестре, а сейчас проникся такой любовью к племяннице. Она многое о нем знала, знала, что он пережил глубокую обиду, что сердце его растоптано и поэтому он так холоден, циничен и недоверчив. Как справиться со всем этим? У Эми не было ответа, кроме уверенности в том, что добьется своего. Неожиданно она услышала собственный тихий шепот:
— Я хочу тебя, Уоррен Андерсон.
Эти слова сами собой сорвались с ее губ. Эми была готова провалиться сквозь землю. Она всегда была смела, но не настолько же! Она тут же поправилась:
— Вношу ясность. Во-первых, я хочу за тебя замуж, а во-вторых, хочу всего, что за этим стоит.
Сначала он ничего не ответил; на этот раз она по-настоящему сбила его с толку. Но затем его цинизм взял верх.
— Видишь ли, начало было забавным, а продолжение никуда не годится. Я не собираюсь жениться. Никогда!
— Знаю, — вздохнула Эми. Сегодня ей решительно не везло с прямотой. — Но я надеюсь это изменить.
— В самом деле? А как? Как, девочка моя, ты собираешься это изменить?
— Начну с того, что ты перестанешь относиться ко мне, как к маленькой девочке. Я вполне созрела для замужества и могу заботиться о своей собственной семье.
— И какой же возраст для этого подходит?
— Восемнадцать. — Это была совсем маленькая ложь. До ее дня рождения оставалось меньше двух недель.
— Великий Боже, почтенный возраст!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58