Это таинственное свойство позволяет мне, подобно трюфельному псу, чуять близость, все равно — пространственную или временную, искомой вещи. Не знаю: я ли вошел в сферу влияния затаившегося предмета, а может, предмет, притянутый моим желанием — или как вы ещё назовете эту необъяснимую силу тяготения, — вышел на мою орбиту?.. Важно одно — я знаю, когда наши траектории пересекутся. И вот сейчас, дражайшая княгиня, я — и пусть Маске, магистр царя, заживо погребёт меня, если это не так! — я… чую кинжал, наконечник копья ваших отцов, господа… имеющих на него, если можно так выразиться, обоюдное право… Я нутром чую… я слышу его… Клинок, который не разделяет, но соединяет… он совсем… совсем близко…
Под этот бессвязный лепет Липотина, от иронических и, как мне показалось, неуклюже двусмысленных намёков которого я ощутил мучительную неловкость, мы вновь прошествовали через весь дом и вернулись в гостиную. Княгиня молчала, и это было истолковано мною как желание остаться одной, что вполне отвечало моим намерениям.
Но как раз в тот момент, когда я хотел, поблагодарив хозяйку, откланяться, она вдруг начала горячо извиняться — это как-то не соотносилось с её внезапной сменой настроения в галерее — за своё капризное поведение: нет, вы только представьте себе, господа, она, словно в наказание за свои шутки, сама теперь чувствует непонятную усталость и какую-то неуместную сонливость. Княгиня объяснила своё состояние следствием тяжёлого, пропитанного запахом камфоры воздуха — неизбежное зло всех редко проветриваемых музейных помещений — и, недовольно отклонив разумный совет остаться одной и отдохнуть, воскликнула:
— Воздух, свежий воздух — вот что мне необходимо! Думаю, вы, господа, чувствуете себя примерно также. Кстати, как ваша головная боль, мой друг? Вот только не знаю, куда бы нам отправиться на прогулку!.. Во всяком случае, «линкольн» в нашем распоряжении…
Липотин, не дав ей договорить, с ликующим видом хлопнул в ладоши:
— Великолепная идея, господа! Почему бы нам не воспользоваться авто и не съездить полюбоваться на гейзеры?
— Гейзеры? Каким образом? Здесь, у нас? Если не ошибаюсь, мы пока что не в Исландии? — ошеломленно спросил я.
Липотин засмеялся:
— А разве вы не слышали, что несколько дней назад за городом, у подножия гор, внезапно забили горячие источники? Прямо среди руин Эльзбетштейна. Проходя мимо, местные жители осеняют себя крестным знамением, ибо исполнилось какое-то древнее пророчество. Что это за пророчество, не знаю. Примечательно, что эти гейзеры вырвались из-под земли не где-нибудь, а во внутреннем дворе замка — там, где, согласно легенде, «английская Элизабет», хозяйка замка, вкусила от источника жизни. Неплохая рекомендация для курорта, который, несомненно, возникнет там в ближайшем будущем. Вот вам моё липотинское пророчество.
Но мне было не смешно, какое-то щемящее, похожее на ностальгию чувство вдруг сжало моё сердце… Почему?.. Откуда?.. Хотел было спросить Липотина, что ему известно об «английской Элизабет» — мне, рожденному в этом городе и прожившему в нём всю жизнь, никогда ничего подобного о развалинах Эльзбетштейна слышать не доводилось, — но не успел, всё происходило как-то слишком быстро: видно, давало о себе знать утомление, лёгкая заторможенность, как после обморока — чуть было не сказал: интоксикации.
Ненадолго я из беседы выпал, и лишь вопрос княгини, прозвучавший как просьба: не хотел бы я немного проветриться и вместо послеполуденной прогулки прокатиться к руинам Эльзбетштейна, — вернул меня к действительности.
Единственное, что мешало мне согласиться сразу, — это мысль о Яне, которой я обещал вернуться примерно в это время. Странно, но именно сейчас, вспомнив о ней, я впервые почувствовал необходимость дать себе трезвый отчёт в переживаниях и впечатлениях, вынесенных мной из сегодняшней встречи с княгиней.
Поэтому я, почти не думая, сказал:
— Ваше приглашение, княгиня, было бы как нельзя кстати, так как свежий воздух, безусловно, оказал бы своё благотворное действие на мои расшалившиеся нервы, тем не менее я, взывая к вашей терпимости, вынужден либо просить вас извинить меня, либо взять с нами в поездку мою… невесту, которая как раз к этому часу ожидает меня дома.
Я не дал вполне естественному недоумению княгини и Липотина облечься в слова и быстро продолжал:
— Впрочем, вы оба уже знакомы с нею: это госпожа Фромм, та самая дама…
— Как, ваша экономка?! — в искреннем изумлении воскликнул Липотин.
— Да, моя экономка, если вам так угодно, — с явным облегчением подтвердил я, а сам краем глаза следил за княгиней. С лёгкой усмешкой Асайя Шотокалунгина словно старому товарищу протянула мне руку и с почти неуловимой иронией сказала:
— Вы даже представить себе не можете, как я рада за вас, дорогой друг! Итак, всего лишь запятая?! А это ещё далеко не точка!
Я не понял смысла этого странного замечания, но на всякий случай засмеялся. И в тот же миг, ощутив всю фальш этого смеха, прозвучавшего как трусливая измена Яне, закашлялся, но колесо беседы уже катилось дальше… Темп княгиня держать умела:
— Чудесно! Проведем два часа в оазисе любви, наслаждаясь зрелищем счастливых влюбленных! Что может быть прекрасней! Благодарю вас, мой друг, за этот королевский подарок. У нас получится восхитительная прогулка.
Следующий час промелькнул как во сне.
У ворот урчало авто… Я открыл дверцу — электрический разряд прошел по моему телу: за рулем сидел… Джон Роджер! Ну конечно же, не Джон Роджер. Что за чепуха! Я имею в виду того самого слугу, который запомнился мне из-за своего роста и европейского типа лица, так выделявших его на фоне остальных азиатских каналий. Вполне естественно, что княгиня именно его выбрала в шоферы. Не сажать же за руль калмыка!
Спустя мгновение мы остановились у дверей моего дома. Не успел я достать ключ, как Яна уже открыла. К моему изумлению, она нисколько не удивилась, когда я посвятил её в наши планы: прокатиться всем вместе на противоположный берег реки к развалинам замка. Невозмутимо поблагодарила и поразительно быстро собралась.
Так началась та памятная поездка в Эльзбетштейн.
С первых же секунд, едва мы с Яной сели в лимузин, я понял, что встреча этих двух женщин представлялась мне совсем в ином свете. Что касается княгини, то здесь я как будто не ошибся: оживленна, любезна, как всегда с лёгкой насмешкой в голосе, но Яна… Она была отнюдь не скованна, как я опасался, и вовсе не производила впечатления человека растерянного и смущенного внезапностью ситуации и блестящим соседством княгини. Напротив, она приветствовала Асайю Шотокалунгину с корректной, даже несколько холодноватой любезностью, при этом глаза её сияли какой-то странной весёлостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Под этот бессвязный лепет Липотина, от иронических и, как мне показалось, неуклюже двусмысленных намёков которого я ощутил мучительную неловкость, мы вновь прошествовали через весь дом и вернулись в гостиную. Княгиня молчала, и это было истолковано мною как желание остаться одной, что вполне отвечало моим намерениям.
Но как раз в тот момент, когда я хотел, поблагодарив хозяйку, откланяться, она вдруг начала горячо извиняться — это как-то не соотносилось с её внезапной сменой настроения в галерее — за своё капризное поведение: нет, вы только представьте себе, господа, она, словно в наказание за свои шутки, сама теперь чувствует непонятную усталость и какую-то неуместную сонливость. Княгиня объяснила своё состояние следствием тяжёлого, пропитанного запахом камфоры воздуха — неизбежное зло всех редко проветриваемых музейных помещений — и, недовольно отклонив разумный совет остаться одной и отдохнуть, воскликнула:
— Воздух, свежий воздух — вот что мне необходимо! Думаю, вы, господа, чувствуете себя примерно также. Кстати, как ваша головная боль, мой друг? Вот только не знаю, куда бы нам отправиться на прогулку!.. Во всяком случае, «линкольн» в нашем распоряжении…
Липотин, не дав ей договорить, с ликующим видом хлопнул в ладоши:
— Великолепная идея, господа! Почему бы нам не воспользоваться авто и не съездить полюбоваться на гейзеры?
— Гейзеры? Каким образом? Здесь, у нас? Если не ошибаюсь, мы пока что не в Исландии? — ошеломленно спросил я.
Липотин засмеялся:
— А разве вы не слышали, что несколько дней назад за городом, у подножия гор, внезапно забили горячие источники? Прямо среди руин Эльзбетштейна. Проходя мимо, местные жители осеняют себя крестным знамением, ибо исполнилось какое-то древнее пророчество. Что это за пророчество, не знаю. Примечательно, что эти гейзеры вырвались из-под земли не где-нибудь, а во внутреннем дворе замка — там, где, согласно легенде, «английская Элизабет», хозяйка замка, вкусила от источника жизни. Неплохая рекомендация для курорта, который, несомненно, возникнет там в ближайшем будущем. Вот вам моё липотинское пророчество.
Но мне было не смешно, какое-то щемящее, похожее на ностальгию чувство вдруг сжало моё сердце… Почему?.. Откуда?.. Хотел было спросить Липотина, что ему известно об «английской Элизабет» — мне, рожденному в этом городе и прожившему в нём всю жизнь, никогда ничего подобного о развалинах Эльзбетштейна слышать не доводилось, — но не успел, всё происходило как-то слишком быстро: видно, давало о себе знать утомление, лёгкая заторможенность, как после обморока — чуть было не сказал: интоксикации.
Ненадолго я из беседы выпал, и лишь вопрос княгини, прозвучавший как просьба: не хотел бы я немного проветриться и вместо послеполуденной прогулки прокатиться к руинам Эльзбетштейна, — вернул меня к действительности.
Единственное, что мешало мне согласиться сразу, — это мысль о Яне, которой я обещал вернуться примерно в это время. Странно, но именно сейчас, вспомнив о ней, я впервые почувствовал необходимость дать себе трезвый отчёт в переживаниях и впечатлениях, вынесенных мной из сегодняшней встречи с княгиней.
Поэтому я, почти не думая, сказал:
— Ваше приглашение, княгиня, было бы как нельзя кстати, так как свежий воздух, безусловно, оказал бы своё благотворное действие на мои расшалившиеся нервы, тем не менее я, взывая к вашей терпимости, вынужден либо просить вас извинить меня, либо взять с нами в поездку мою… невесту, которая как раз к этому часу ожидает меня дома.
Я не дал вполне естественному недоумению княгини и Липотина облечься в слова и быстро продолжал:
— Впрочем, вы оба уже знакомы с нею: это госпожа Фромм, та самая дама…
— Как, ваша экономка?! — в искреннем изумлении воскликнул Липотин.
— Да, моя экономка, если вам так угодно, — с явным облегчением подтвердил я, а сам краем глаза следил за княгиней. С лёгкой усмешкой Асайя Шотокалунгина словно старому товарищу протянула мне руку и с почти неуловимой иронией сказала:
— Вы даже представить себе не можете, как я рада за вас, дорогой друг! Итак, всего лишь запятая?! А это ещё далеко не точка!
Я не понял смысла этого странного замечания, но на всякий случай засмеялся. И в тот же миг, ощутив всю фальш этого смеха, прозвучавшего как трусливая измена Яне, закашлялся, но колесо беседы уже катилось дальше… Темп княгиня держать умела:
— Чудесно! Проведем два часа в оазисе любви, наслаждаясь зрелищем счастливых влюбленных! Что может быть прекрасней! Благодарю вас, мой друг, за этот королевский подарок. У нас получится восхитительная прогулка.
Следующий час промелькнул как во сне.
У ворот урчало авто… Я открыл дверцу — электрический разряд прошел по моему телу: за рулем сидел… Джон Роджер! Ну конечно же, не Джон Роджер. Что за чепуха! Я имею в виду того самого слугу, который запомнился мне из-за своего роста и европейского типа лица, так выделявших его на фоне остальных азиатских каналий. Вполне естественно, что княгиня именно его выбрала в шоферы. Не сажать же за руль калмыка!
Спустя мгновение мы остановились у дверей моего дома. Не успел я достать ключ, как Яна уже открыла. К моему изумлению, она нисколько не удивилась, когда я посвятил её в наши планы: прокатиться всем вместе на противоположный берег реки к развалинам замка. Невозмутимо поблагодарила и поразительно быстро собралась.
Так началась та памятная поездка в Эльзбетштейн.
С первых же секунд, едва мы с Яной сели в лимузин, я понял, что встреча этих двух женщин представлялась мне совсем в ином свете. Что касается княгини, то здесь я как будто не ошибся: оживленна, любезна, как всегда с лёгкой насмешкой в голосе, но Яна… Она была отнюдь не скованна, как я опасался, и вовсе не производила впечатления человека растерянного и смущенного внезапностью ситуации и блестящим соседством княгини. Напротив, она приветствовала Асайю Шотокалунгину с корректной, даже несколько холодноватой любезностью, при этом глаза её сияли какой-то странной весёлостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152