Болела голова. Мишель закрыл глаза, и вереницы воспоминаний пестрой лентой поползли через его мозг.
…У тетушки Генриетты лицо светится, как луна. Она сидит за буфетной стойкой, широкая и строгая, будто языческий бог.
– Два рагу и зелень…
– Гарсон… Стаканчик абсента…
Крайний столик у буфета. Черный господин за столиком. Требует бутылку вина. Смотрит на Мишеля через круглые очки, шепчет:
– Я знаю, о чем вы писали в Россию.
Мишель вздрагивает, но потом овладевает собой.
– Очень хорошо, что знаете.
В очках отражаются язычки горящего на стене газа, качаются, подмигивают голубоватыми искрами.
– Все будет сделано. Приходите сегодня ночью.
…Прямо через двор на улицу. Мимо пьяных, мимо проституток, стаями двигавшихся по панели, наискосок в переулок, слабо освещенный тусклыми фонарями. Дом № 19.
Здесь Мишель остановился и закурил трубку, как было условлено с черным господином.
В переулке было сонно и безлюдно. Из подъезда напротив вышел человек в легком пальто и в шляпе, перешел мостовую.
– Мишель?
– Да, это я, – приподнял кепку Мишель.
С угла улицы в переулок завернул пофыркивающий грузный автомобиль и затрубил в свою сирену мягко и музыкально.
– Как раз кстати, – сказал человек в легком пальто. – Вы решились ехать, Мишель?
– Да, – ответил Мишель и шагнул к остановившемуся автомобилю.
…В каретке был еще кто-то. Это узнал Мишель, когда автомобиль помчался, как сумасшедший. На каком-то странном ухабе автомобиль подпрыгнул, и Мишель ткнулся в темноте вперед. Он ударился головой о грудь неизвестного, сидевшего напротив, и крикнул:
– Кто это?
Но крепкие пружинистые руки хватают Мишеля за плечи, втискивают в клеенчатый угол сиденья. На лицо накидывается мягкая тряпка. Мишель раскрывает рот, набирает воздуху, чтобы крикнуть, но вдыхает сладковатый запах, который струится от мягкой тряпки, вдыхает и не может крикнуть, виски сжимаются раскаленными тисками, и Мишель теряет сознание…
И теперь, лежа в полной темноте, связанный, лишенный возможности пошевелиться, Мишель смутно припомнил эти отдельные моменты с того времени, как он простился с тетушкой Генриеттой и вышел из харчевни «Золотой павлин», предварительно заперев за собой кухонную дверь на ключ.
Мишель раскрыл глаза, но ничего не видел. Была тьма, как непроницаемое черное сукно.
«Я ослеп?» – впрыгнул в голову страшный вопрос. И уже не сжимаются виски раскаленными тисками. Холодный пот выступил на всем теле Мишеля. И Мишель закричал, изо всей силы, криком зверя:
– Эй… эй!.. На помощь. Помогите.
Крик растаял, медленно перекатываясь в сгустившейся тьме. Мишель насторожил свой слух. Ничего. Стало как будто еще тише после того, как замер последний отзвук далекого эха. Но Мишель не сдался. Он крикнул:
– Эй, вы?.. Я буду кричать до тех пор, пока не придут ко мне на помощь… Или я издохну от собственного крика… Эй-эй!..
Он исступленно кричал, закрывши глаза. И потом внезапно смолк, потому что на ухо ему прошептали:
– Тихо, Мишель.
И тут он открыл глаза. Над собой он увидел темный потолок, высоко уходящий в пространство тонкими стрелками сводов. Там вверху он был похож на далекое беззвездное небо, но это не было небо. Легкий голубоватый свет шел откуда-то снизу и с боков, но откуда именно – этого не видел Мишель, потому что лежал он на чем-то жестком, вроде стола, и не мог повернуть головы.
Но свет уже ободрил его, и он собрался с силами, крикнул:
– Какого черта привязали вы меня? Распутайте эти дурацкие ремни!
Кто-то захохотал рядом с ухом Мишеля, тонко, хрипло, потом закашлялся.
– Спите, пожалуйста.
Мишель в ответ скрипнул зубами.
– Я не буду спать, не буду. Развяжите меня, если только вы понимаете человеческую речь… У меня болит живот, понимаете вы, черт вас дери?
Сверху прямо на лицо Мишеля наплыло другое лицо, бритое, удлиненное, с тонкими полураскрытыми губами.
– Одну минуту, Мишель.
– Развязывай! Я не знаю тебя, кто ты. Но все равно, будь хоть сам сатана, я не боюсь тебя. Развязывай, или я заплюю твою бритую рожу!
Мишель скрипел зубами и сделал движение ртом, приготовляясь плюнуть в склоненное над ним лицо.
Тонкие губы пошевелились. Лицо исчезло в голубой высоте. Мишель почувствовал, что крепкие руки ловко распутывают стягивающие его петли, и облегченно вздохнул.
– Распутывай скорей… Я сейчас встану и первым долгом набью вам всем морду. Всем, кто только тут найдется.
– Скорей, Мишель.
Мишель рванулся, но не тронулся с места: тело не слушалось того, что приказывал мозг. Мишель слабо застонал и пошевелил глазами, кося ими направо, сколько, было можно, до боли. Чья-то рука опять помогла ему и повернула направо его голову.
Мишель увидел человека, одетого в голубой халат, покроем похожий на докторский. Человек насмешливо покусывал свои тонкие губы, потом рассмеялся, и морщины складками поползли по его бритому лицу.
– Не надо хвастать раньше времени, Мишель. Со стола, на котором вы сейчас лежите, вы не тронетесь ни на один сантиметр, если я этого не захочу.
– Где я? – слабо пробормотал Мишель.
– Вы очень любопытны, мсье Мишель, – ответил человек. – Но я на этот раз удовлетворю ваше любопытство. Я и вы сейчас находимся в сгущенном эфире.
Мишель поморщился:
– Мы рискуем задохнуться, мсье… Не знаю, как вас дальше звать… Мы задохнемся, мсье сатана… И, кроме того, я не люблю нюхать разные пакости, вроде эфира, кокаина и прочей дряни.
Человек усмехнулся:
– Вы, мой друг, смешиваете две разных вещи. Я говорю не о том эфире, который нюхают неврастеники и истерички и который продается в аптеках, а о мировом эфире, который наполняет все пространство вселенной и через который действуют те силы, которые называют светом, теплом…
– Я хочу идти домой.
– К вашей любовнице Рьетте, именуемой также тетушкой Генриеттой? Вы хотите идти в харчевню «Золотой павлин»?
– Оказывается, что вы лучше меня знаете, где мой дом, мсье сатана! – Мишель скрипнул при этом зубами.
– Это невозможно, Мишель. Вашего дома не существует.
– Что? Повтори, сатана!
Человек подошел к Мишелю.
– Вы спали ровно двенадцать суток с тех пор, как ушли из «Золотого павлина». В ту ночь там произошли кой-какие события. Смотрите и читайте.
За спиной человека вспыхнуло большое круглое пятно, светящееся тонким голубым узором. Человек отступил в сторону и исчез из поля зрения Мишеля. Узор дрожал, голубоватые искры перебегали по невидимым ниточкам и складывались в буквы, буквы строились в стройные колонны слов.
Мишель прочитал:
«Последние сведения об убийстве в харчевне „Золотой павлин“. Хозяйка Генриетта Марго найдена зарезанной в своей собственной постели. Любовник ее Мишель Андрэ исчез, захватив сбережения убитой. Прислужница Жанна Кордэ показала, что…»
– Ложь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
…У тетушки Генриетты лицо светится, как луна. Она сидит за буфетной стойкой, широкая и строгая, будто языческий бог.
– Два рагу и зелень…
– Гарсон… Стаканчик абсента…
Крайний столик у буфета. Черный господин за столиком. Требует бутылку вина. Смотрит на Мишеля через круглые очки, шепчет:
– Я знаю, о чем вы писали в Россию.
Мишель вздрагивает, но потом овладевает собой.
– Очень хорошо, что знаете.
В очках отражаются язычки горящего на стене газа, качаются, подмигивают голубоватыми искрами.
– Все будет сделано. Приходите сегодня ночью.
…Прямо через двор на улицу. Мимо пьяных, мимо проституток, стаями двигавшихся по панели, наискосок в переулок, слабо освещенный тусклыми фонарями. Дом № 19.
Здесь Мишель остановился и закурил трубку, как было условлено с черным господином.
В переулке было сонно и безлюдно. Из подъезда напротив вышел человек в легком пальто и в шляпе, перешел мостовую.
– Мишель?
– Да, это я, – приподнял кепку Мишель.
С угла улицы в переулок завернул пофыркивающий грузный автомобиль и затрубил в свою сирену мягко и музыкально.
– Как раз кстати, – сказал человек в легком пальто. – Вы решились ехать, Мишель?
– Да, – ответил Мишель и шагнул к остановившемуся автомобилю.
…В каретке был еще кто-то. Это узнал Мишель, когда автомобиль помчался, как сумасшедший. На каком-то странном ухабе автомобиль подпрыгнул, и Мишель ткнулся в темноте вперед. Он ударился головой о грудь неизвестного, сидевшего напротив, и крикнул:
– Кто это?
Но крепкие пружинистые руки хватают Мишеля за плечи, втискивают в клеенчатый угол сиденья. На лицо накидывается мягкая тряпка. Мишель раскрывает рот, набирает воздуху, чтобы крикнуть, но вдыхает сладковатый запах, который струится от мягкой тряпки, вдыхает и не может крикнуть, виски сжимаются раскаленными тисками, и Мишель теряет сознание…
И теперь, лежа в полной темноте, связанный, лишенный возможности пошевелиться, Мишель смутно припомнил эти отдельные моменты с того времени, как он простился с тетушкой Генриеттой и вышел из харчевни «Золотой павлин», предварительно заперев за собой кухонную дверь на ключ.
Мишель раскрыл глаза, но ничего не видел. Была тьма, как непроницаемое черное сукно.
«Я ослеп?» – впрыгнул в голову страшный вопрос. И уже не сжимаются виски раскаленными тисками. Холодный пот выступил на всем теле Мишеля. И Мишель закричал, изо всей силы, криком зверя:
– Эй… эй!.. На помощь. Помогите.
Крик растаял, медленно перекатываясь в сгустившейся тьме. Мишель насторожил свой слух. Ничего. Стало как будто еще тише после того, как замер последний отзвук далекого эха. Но Мишель не сдался. Он крикнул:
– Эй, вы?.. Я буду кричать до тех пор, пока не придут ко мне на помощь… Или я издохну от собственного крика… Эй-эй!..
Он исступленно кричал, закрывши глаза. И потом внезапно смолк, потому что на ухо ему прошептали:
– Тихо, Мишель.
И тут он открыл глаза. Над собой он увидел темный потолок, высоко уходящий в пространство тонкими стрелками сводов. Там вверху он был похож на далекое беззвездное небо, но это не было небо. Легкий голубоватый свет шел откуда-то снизу и с боков, но откуда именно – этого не видел Мишель, потому что лежал он на чем-то жестком, вроде стола, и не мог повернуть головы.
Но свет уже ободрил его, и он собрался с силами, крикнул:
– Какого черта привязали вы меня? Распутайте эти дурацкие ремни!
Кто-то захохотал рядом с ухом Мишеля, тонко, хрипло, потом закашлялся.
– Спите, пожалуйста.
Мишель в ответ скрипнул зубами.
– Я не буду спать, не буду. Развяжите меня, если только вы понимаете человеческую речь… У меня болит живот, понимаете вы, черт вас дери?
Сверху прямо на лицо Мишеля наплыло другое лицо, бритое, удлиненное, с тонкими полураскрытыми губами.
– Одну минуту, Мишель.
– Развязывай! Я не знаю тебя, кто ты. Но все равно, будь хоть сам сатана, я не боюсь тебя. Развязывай, или я заплюю твою бритую рожу!
Мишель скрипел зубами и сделал движение ртом, приготовляясь плюнуть в склоненное над ним лицо.
Тонкие губы пошевелились. Лицо исчезло в голубой высоте. Мишель почувствовал, что крепкие руки ловко распутывают стягивающие его петли, и облегченно вздохнул.
– Распутывай скорей… Я сейчас встану и первым долгом набью вам всем морду. Всем, кто только тут найдется.
– Скорей, Мишель.
Мишель рванулся, но не тронулся с места: тело не слушалось того, что приказывал мозг. Мишель слабо застонал и пошевелил глазами, кося ими направо, сколько, было можно, до боли. Чья-то рука опять помогла ему и повернула направо его голову.
Мишель увидел человека, одетого в голубой халат, покроем похожий на докторский. Человек насмешливо покусывал свои тонкие губы, потом рассмеялся, и морщины складками поползли по его бритому лицу.
– Не надо хвастать раньше времени, Мишель. Со стола, на котором вы сейчас лежите, вы не тронетесь ни на один сантиметр, если я этого не захочу.
– Где я? – слабо пробормотал Мишель.
– Вы очень любопытны, мсье Мишель, – ответил человек. – Но я на этот раз удовлетворю ваше любопытство. Я и вы сейчас находимся в сгущенном эфире.
Мишель поморщился:
– Мы рискуем задохнуться, мсье… Не знаю, как вас дальше звать… Мы задохнемся, мсье сатана… И, кроме того, я не люблю нюхать разные пакости, вроде эфира, кокаина и прочей дряни.
Человек усмехнулся:
– Вы, мой друг, смешиваете две разных вещи. Я говорю не о том эфире, который нюхают неврастеники и истерички и который продается в аптеках, а о мировом эфире, который наполняет все пространство вселенной и через который действуют те силы, которые называют светом, теплом…
– Я хочу идти домой.
– К вашей любовнице Рьетте, именуемой также тетушкой Генриеттой? Вы хотите идти в харчевню «Золотой павлин»?
– Оказывается, что вы лучше меня знаете, где мой дом, мсье сатана! – Мишель скрипнул при этом зубами.
– Это невозможно, Мишель. Вашего дома не существует.
– Что? Повтори, сатана!
Человек подошел к Мишелю.
– Вы спали ровно двенадцать суток с тех пор, как ушли из «Золотого павлина». В ту ночь там произошли кой-какие события. Смотрите и читайте.
За спиной человека вспыхнуло большое круглое пятно, светящееся тонким голубым узором. Человек отступил в сторону и исчез из поля зрения Мишеля. Узор дрожал, голубоватые искры перебегали по невидимым ниточкам и складывались в буквы, буквы строились в стройные колонны слов.
Мишель прочитал:
«Последние сведения об убийстве в харчевне „Золотой павлин“. Хозяйка Генриетта Марго найдена зарезанной в своей собственной постели. Любовник ее Мишель Андрэ исчез, захватив сбережения убитой. Прислужница Жанна Кордэ показала, что…»
– Ложь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35