Билли Боб поднес кольцо к губам и поцеловал его.
Но он не стал прижимать ее к себе, наоборот, вместо этого он оттолкнул ее, и она упала на кожаное сиденье. Она попыталась схватиться за него, но он с горящими, как уголья, глазами отвел ее руки. Потом потянулся обеими руками к ее горлу и расстегнул верхнюю пуговицу белой джинсовой рубашки.
У нее перехватило дыхание, а он продолжал медленно расстегивать пуговицы. На третьей по счету он поднял на нее глаза.
– Билли…
– У меня нет кольца, – с трудом сказал он, возвращаясь к прерванному занятию. – И я, наверное, не смогу на глазах у всех надеть тебе на палец свой подарок еще в течение какого-то времени. Но если все, что ты сказала – правда, у меня есть одно законное право, и я хочу воспользоваться этим правом…
Силоу лежала неподвижно, широко раскрыв глаза; кровь бешено пульсировала у нее в жилах, сердце колотилось, а он, покончив с последней пуговицей, наклонился, чтобы вытащить рубашку у нее из шорт.
Увидев ее белую, как будто светящуюся в темноте кожу, Билли задохнулся. Лифчик не полностью закрывал груди, он ласково провел пальцем по его краешку. Она вздрогнула от его прикосновения, ее груди часто вздымались в такт дыханию.
– Не бойся, – прошептал он. – Никто не узнает. И я перестану сразу, как только ты захочешь.
– Что перестанешь? – спросила Силоу прерывистым шепотом.
– А вот что, – сказал он и припал к ложбинке меж ее грудей.
Она почувствовала, как он провел по коже языком, а потом, коснувшись ее губами, легонько втянул в себя.
– Билли, – нежно прошептала она и притянула к себе его голову.
Билли, конечно, не знал – и никогда не узнает – что делал с ней Майкл, но ей захотелось, чтобы он понял, что его поцелуй снимает с нее позор похотливых прикосновений Майкла; чтобы он понял, как остро она почувствовала разницу между братьями, как она ненавидит одного и как хочет другого, такого ласкового и нежного.
Мир сошел с ума, встал с ног на голову, если считает, что Майкл лучше Билли. Кто это может знать лучше, чем женщина, которая целовалась с обоими?
Они еще долго лежали после того, как его губы оторвались от нее. В конце концов, он поднялся и посмотрел на нее, а потом опустил взгляд на след, оставленный им на ее левой груди.
– Клеймо, – сказал он. – Даже когда оно сойдет, ты все равно будешь помнить его.
Она еще не пришла в себя и не могла сказать ни слова. Он заправил ее рубашку в шорты и стал застегивать пуговицы.
– Ты меня не остановила, – сказал он. – Значит, тебе это не было противно?
Силоу помотала головой, и он застегнул следующую пуговицу.
– Да? И знаешь, что это значит? – спросил он и застегнул последнюю пуговицу.
Ей так не хотелось покидать мир грез, но его слова вернули ее к действительности. Он наклонился к ней; кольцо на цепочке повисло между ними. Она коснулась его пальцем.
– Это значит для тебя: больше никаких женщин.
– «Никаких женщин»? У меня уже давно нет никаких женщин, Силоу. С тех пор, как мы поженились. – Тут он снова попытался рассмеяться. – Нет, это значит, что я – круглый дурак, что отпустил тебя только с одним подарком, – и он коснулся пальцем левой груди, где оставался скрытый одеждой след его губ.
– Нет, мне кажется, Билли, что на сегодня вполне достаточно.
Его лицо внезапно потемнело.
– Только держись, пожалуйста, подальше от Майкла. Пусть вы, конечно, вместе хорошо смотритесь, но…
– Билли! С тобой мы будем смотреться еще лучше! Вот увидишь! Подожди только до завтра! Завтра мы встряхнем этот сонный городишко!
Глава 13
Силоу вскочила, как взведенная пружина, в семь часов утра, свежая, выспавшаяся и готовая ко всему, будто легла не в три часа ночи, а проспала целые сутки.
Сегодня – суббота. Начало новой эры! Первый день свободы! Прежде всего, надо будет собраться с силами и поставить Сэма перед фактом: она хочет быть с Билли Бобом. Надо проявить твердость характера. Если она хоть чуточку дрогнет, это сразу заметят и Сэм, и Билли. Она улыбнулась, глядя на себя в зеркало. Билли Боб сегодня придет сюда! За ней!
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
– Силоу! Ты спишь?
Отец! Так рано? Она вдруг увидела в зеркале испуганную девчонку с широко открытыми глазами. Что ему нужно? Силоу усмехнулась. Чего она испугалась?
Она вышла к нему из ванной в голубой ночной сорочке, а он был одет с иголочки, хотя вид у него был очень усталый и какой-то помятый.
– Я услышал, что ты уже встала, – тихо сказал Сэм. – У меня мало времени. Через час здесь будет судья с двумя советниками. Я только хотел сказать… – тут он посмотрел в сторону, – что сожалею о том, что не верил тебе насчет Майкла.
Он говорил отрывисто, невнятно, скрывая смущение за суховатым тоном. Силоу остолбенела. Отец никогда на ее памяти не извинялся. Ни разу в жизни! Она такого просто не помнит.
– Я не спал всю ночь… размышлял. Конечно, Майкл был взбешен. Я думаю, он все-таки любит тебя. По-своему, разумеется. Любит, как умеет. Но это все равно не извиняет его.
– Папа!..
Чувства переполняли Силоу. Она не могла произнести ни слова. Отец поднял руку, призывая ее молча выслушать его.
– Лидия тоже не должна была так разговаривать с тобой. Я и с Майклом хотел еще поговорить, но он не ночевал дома. С ними все ясно, с обоими. У меня мало времени, и пока я вот что тебе скажу, Силоу: кроме Майкла, есть много других парней, и красивее, и умнее. Мне жаль, что я принуждал тебя…
Он неловко потрепал ее по щеке. Силоу уже было, открыла рот, чтобы сообщить ему о своем замужестве, но, пока она собиралась с духом, он уже повернулся и направился к двери.
– Все, я уже опаздываю. На параде меня не будет, но я очень постараюсь прийти к трем. Ты ведь будешь вручать призы в три?
Она молча кивнула.
Билли не пришел.
Ни в восемь, ни в девять. Без четверти десять она вышла из дома, даже не взглянув в сторону телефона. Она не будет ему звонить. Вчера она сказала все, что могла.
Отметина на левой груди жгла кожу, щеки тоже горели при одном воспоминании о вчерашнем. Она сделала все, что могла. Если после всего, что произошло, он не пришел, значит, она бессильна его привлечь. И больше не будет даже пытаться.
В субботу утром Билли охватила легкая паника. Как он мог до сих пор ходить с такими волосами? Теперь надо думать, как понравиться Сэму Пеннингтону. Старику наверняка легче было бы смириться с аккуратно стриженым женихом дочери. Но, увы… Совершенно нет времени. Да и ни к чему изменять себя без всякой надежды на успех. Вряд ли этот старый козел стал больше любить его, чем четыре года назад.
Главное – Силоу. Она, кажется, любит его. И прическа ей не мешает.
Но все равно он решил повременить и ничего пока не говорить маме и деду. Небольшое сомнение у него все-таки оставалось. Она еще, наверное, может передумать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Но он не стал прижимать ее к себе, наоборот, вместо этого он оттолкнул ее, и она упала на кожаное сиденье. Она попыталась схватиться за него, но он с горящими, как уголья, глазами отвел ее руки. Потом потянулся обеими руками к ее горлу и расстегнул верхнюю пуговицу белой джинсовой рубашки.
У нее перехватило дыхание, а он продолжал медленно расстегивать пуговицы. На третьей по счету он поднял на нее глаза.
– Билли…
– У меня нет кольца, – с трудом сказал он, возвращаясь к прерванному занятию. – И я, наверное, не смогу на глазах у всех надеть тебе на палец свой подарок еще в течение какого-то времени. Но если все, что ты сказала – правда, у меня есть одно законное право, и я хочу воспользоваться этим правом…
Силоу лежала неподвижно, широко раскрыв глаза; кровь бешено пульсировала у нее в жилах, сердце колотилось, а он, покончив с последней пуговицей, наклонился, чтобы вытащить рубашку у нее из шорт.
Увидев ее белую, как будто светящуюся в темноте кожу, Билли задохнулся. Лифчик не полностью закрывал груди, он ласково провел пальцем по его краешку. Она вздрогнула от его прикосновения, ее груди часто вздымались в такт дыханию.
– Не бойся, – прошептал он. – Никто не узнает. И я перестану сразу, как только ты захочешь.
– Что перестанешь? – спросила Силоу прерывистым шепотом.
– А вот что, – сказал он и припал к ложбинке меж ее грудей.
Она почувствовала, как он провел по коже языком, а потом, коснувшись ее губами, легонько втянул в себя.
– Билли, – нежно прошептала она и притянула к себе его голову.
Билли, конечно, не знал – и никогда не узнает – что делал с ней Майкл, но ей захотелось, чтобы он понял, что его поцелуй снимает с нее позор похотливых прикосновений Майкла; чтобы он понял, как остро она почувствовала разницу между братьями, как она ненавидит одного и как хочет другого, такого ласкового и нежного.
Мир сошел с ума, встал с ног на голову, если считает, что Майкл лучше Билли. Кто это может знать лучше, чем женщина, которая целовалась с обоими?
Они еще долго лежали после того, как его губы оторвались от нее. В конце концов, он поднялся и посмотрел на нее, а потом опустил взгляд на след, оставленный им на ее левой груди.
– Клеймо, – сказал он. – Даже когда оно сойдет, ты все равно будешь помнить его.
Она еще не пришла в себя и не могла сказать ни слова. Он заправил ее рубашку в шорты и стал застегивать пуговицы.
– Ты меня не остановила, – сказал он. – Значит, тебе это не было противно?
Силоу помотала головой, и он застегнул следующую пуговицу.
– Да? И знаешь, что это значит? – спросил он и застегнул последнюю пуговицу.
Ей так не хотелось покидать мир грез, но его слова вернули ее к действительности. Он наклонился к ней; кольцо на цепочке повисло между ними. Она коснулась его пальцем.
– Это значит для тебя: больше никаких женщин.
– «Никаких женщин»? У меня уже давно нет никаких женщин, Силоу. С тех пор, как мы поженились. – Тут он снова попытался рассмеяться. – Нет, это значит, что я – круглый дурак, что отпустил тебя только с одним подарком, – и он коснулся пальцем левой груди, где оставался скрытый одеждой след его губ.
– Нет, мне кажется, Билли, что на сегодня вполне достаточно.
Его лицо внезапно потемнело.
– Только держись, пожалуйста, подальше от Майкла. Пусть вы, конечно, вместе хорошо смотритесь, но…
– Билли! С тобой мы будем смотреться еще лучше! Вот увидишь! Подожди только до завтра! Завтра мы встряхнем этот сонный городишко!
Глава 13
Силоу вскочила, как взведенная пружина, в семь часов утра, свежая, выспавшаяся и готовая ко всему, будто легла не в три часа ночи, а проспала целые сутки.
Сегодня – суббота. Начало новой эры! Первый день свободы! Прежде всего, надо будет собраться с силами и поставить Сэма перед фактом: она хочет быть с Билли Бобом. Надо проявить твердость характера. Если она хоть чуточку дрогнет, это сразу заметят и Сэм, и Билли. Она улыбнулась, глядя на себя в зеркало. Билли Боб сегодня придет сюда! За ней!
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
– Силоу! Ты спишь?
Отец! Так рано? Она вдруг увидела в зеркале испуганную девчонку с широко открытыми глазами. Что ему нужно? Силоу усмехнулась. Чего она испугалась?
Она вышла к нему из ванной в голубой ночной сорочке, а он был одет с иголочки, хотя вид у него был очень усталый и какой-то помятый.
– Я услышал, что ты уже встала, – тихо сказал Сэм. – У меня мало времени. Через час здесь будет судья с двумя советниками. Я только хотел сказать… – тут он посмотрел в сторону, – что сожалею о том, что не верил тебе насчет Майкла.
Он говорил отрывисто, невнятно, скрывая смущение за суховатым тоном. Силоу остолбенела. Отец никогда на ее памяти не извинялся. Ни разу в жизни! Она такого просто не помнит.
– Я не спал всю ночь… размышлял. Конечно, Майкл был взбешен. Я думаю, он все-таки любит тебя. По-своему, разумеется. Любит, как умеет. Но это все равно не извиняет его.
– Папа!..
Чувства переполняли Силоу. Она не могла произнести ни слова. Отец поднял руку, призывая ее молча выслушать его.
– Лидия тоже не должна была так разговаривать с тобой. Я и с Майклом хотел еще поговорить, но он не ночевал дома. С ними все ясно, с обоими. У меня мало времени, и пока я вот что тебе скажу, Силоу: кроме Майкла, есть много других парней, и красивее, и умнее. Мне жаль, что я принуждал тебя…
Он неловко потрепал ее по щеке. Силоу уже было, открыла рот, чтобы сообщить ему о своем замужестве, но, пока она собиралась с духом, он уже повернулся и направился к двери.
– Все, я уже опаздываю. На параде меня не будет, но я очень постараюсь прийти к трем. Ты ведь будешь вручать призы в три?
Она молча кивнула.
Билли не пришел.
Ни в восемь, ни в девять. Без четверти десять она вышла из дома, даже не взглянув в сторону телефона. Она не будет ему звонить. Вчера она сказала все, что могла.
Отметина на левой груди жгла кожу, щеки тоже горели при одном воспоминании о вчерашнем. Она сделала все, что могла. Если после всего, что произошло, он не пришел, значит, она бессильна его привлечь. И больше не будет даже пытаться.
В субботу утром Билли охватила легкая паника. Как он мог до сих пор ходить с такими волосами? Теперь надо думать, как понравиться Сэму Пеннингтону. Старику наверняка легче было бы смириться с аккуратно стриженым женихом дочери. Но, увы… Совершенно нет времени. Да и ни к чему изменять себя без всякой надежды на успех. Вряд ли этот старый козел стал больше любить его, чем четыре года назад.
Главное – Силоу. Она, кажется, любит его. И прическа ей не мешает.
Но все равно он решил повременить и ничего пока не говорить маме и деду. Небольшое сомнение у него все-таки оставалось. Она еще, наверное, может передумать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70