В этом они, пожалуй, действительно были заинтересованы: взрыв пороховых складов мог уничтожить весь полуостров, включая рейд с иностранными кораблями.
Но Володя Шишкин гордо заявил им, что мы в иностранной помощи не нуждаемся. И, действительно, обошлись своими силами, хотя больших сил как будто и не было.
23 октября войска Народно-Революционной армии заняли станцию «Первая речка». В это время на рейде в панике грузились последние японские и белогвардейские части. 24 октября между командованиями Народно-Революционной и японской армий было подписано соглашение об окончательной эвакуации японских войск, которая должна была закончиться не позднее утра 25 октября. Остатки белой армии были спешно погружены на транспортные суда и вывезены из Владивостока под прикрытием японских войск. На рейде оставались только три перечисленных выше военных корабля. Жерла их орудий были направлены на Владивосток.
Утром 25 октября во Владивосток со стороны Первой речки, под звуки оркестра двинулась колонна войск Народно-Революционной армии. Впереди верхом ехал главком Уборевич. В тот же день во Владивосток прибыли из Анучина все руководители партийных, советских и комсомольских организаций во главе с Костей Пшеницыным.
Весь Владивосток высыпал на улицу и встречал армию цветами и овациями. С балкона здания на углу Светланской и Алеутской улиц армию приветствовали все мы, подпольщики, вышедшие, наконец, на свет. Начался митинг, на котором первым выступил секретарь подпольного горкома РКП(б) Николай Горихин. С ответным словом выступил И.Уборевич.
На следующий день Уборевич отдал приказ: всем иностранным военным судам и иностранным военнослужащим немедленно покинуть Владивосток, его порт и рейд, всем консульствам иностранных государств, не признавшим ДВР, в трехдневный срок покинуть территорию ДВР. Все, кроме японского командования, выполнили это распоряжение. Только линкор «Нисин» продолжал оставаться на Владивостокском рейде, и японское консульство еще длительное время не покидало Владивосток.
26 октября 1922 года на всех предприятиях и во всех учреждениях Владивостока состоялись выборы в первый Городской совет рабочих и красноармейских депутатов, а 27 октября в театре «Золотой Рог» открылась первая сессия Совета.
Я тоже был избран депутатом Горсовета, а 28 октября утвержден членом только что сформированного Губернского бюро профсоюзов как секретарь и заведующий культотделом этого бюро. 29 октября на пленуме Владивостокского горсовета трудящихся я, от имени трудящихся, объединенных в профсоюзы, предложил ликвидировать буферную республику и воссоединиться с Советской Россией. Предложение было встречено бурной овацией. На этом же собрании Горсовет принял внесенное Губбюро РКП(б) обращение к Народному Собранию ДВР о самороспуске и воссоединении с Советской Россией.
В течение ноября все организации Приморской губернии занимались подготовкой и проведением губернских конференций, на которых надо было избрать руководящие органы этих организаций – партийных, советских, профсоюзных и т. д. К концу ноября все губернские и городские органы, кроме губисполкома, были сформированы. Меня избрали членом Приморского губкома партии.
Выборы в губернский Совет и формирование губисполкома задержались потому, что надо было разобраться в социальном составе населения Приморья. Здесь, особенно во Владивостоке, за время гражданской войны скопилось много людей из бывших привилегированных классов, постепенно отходивших на Восток вместе с белой армией. Не все они успели или захотели эвакуироваться с японцами. Надо было разобраться. Были среди этих пришлых людей и активные контрреволюционеры, и просто жены белых офицеров, не сумевшие уехать со своими мужьями, и множество проституток, осевших в публичных домах Владивостока. Изучение этого пришлого состава заняло несколько месяцев, и занимался этим временный Губревком, во главе которого стал начальник ГПУ Бельский. Большую часть социально-чуждых элементов отправили в районы Западной Сибири и там трудоустроили.
Очень трудоемкой работой, требовавшей больших усилий и тщательного подбора честных сотрудников, были учет и распределение имущества, находившегося на Владивостокских складах и в крупных универсальных магазинах, принадлежавших ранее фирмам «Кунст и Альберст» и «Чуркин». Для учета и приемки всего этого имущества Совет труда и обороны (СТО) РСФСР создал и направил во Владивосток специальную комиссию во главе с Трифоновым. Сразу по прибытии во Владивосток комиссия опечатала все склады и поставила привезенную с собой охрану, сразу закрыв доступ к складам вившимся вокруг материальных ценностей местным дельцам и авантюристам.
А авантюристов в те времена в Приморье было много. Не могу удержаться от рассказа об одном из них, подвизавшемся во Владивостоке во времена власти японцев. О его похождениях я прочел в одной из белогвардейских газет.
Вместе с белой армией докатился до Владивостока некий корнет Савин, настоящее имя которого было, по утверждению газеты, «граф Тулуз де Лотрек» (какое он имел отношение к знаменитому французскому художнику, неизвестно). Будучи уже немолод, он почему-то продолжал оставаться (или называться) корнетом. О нем писал еще Гиляровский, и он был известен тем, что сумел в свое время два дня пробыть на болгарском престоле, а также продать некоему заезжему иностранцу дом московского генерал-губернатора (ныне здание Моссовета).
Похождения корнета Савина в белогвардейско-японском Владивостоке были, конечно, попроще, но тоже довольно изобретательны. Так, он продал крупнейшему комиссионному магазину некую скрипку, выдав ее за скрипку Страдивари. Магазин скрипок на комиссию не брал, но корнет уговорил хозяина выставить ее в витрине с надписью «Скрипка Страдивариуса» и утверждал, что знатоки оторвут ее с руками. Цену за скрипку корнет назначил 15.000 иен.
Хозяин принял скрипку условно и выставил ее на витрине. В последующие два дня в магазин один за другим зашли два элегантно одетых посетителя, попросивших показать им скрипку и осведомлявшихся о цене. Первому из них хозяин назвал цену 18.000 иен, второму – глаза разгорелись! – 25 тысяч иен. Оба пробовали скрипку, выразили свое восхищение ею, дали задаток (первый 2000, а второй 3000 иен) и просили оставить скрипку за ними.
А еще через день явился сам корнет Савин и озабоченно сказал:
– Обстоятельства складываются так, что я должен срочно уехать. Придется мне забрать скрипку. Сколько я должен вам за услуги? – и полез в карман.
– Я покупаю скрипку за вашу цену, – объявил хозяин магазина.
– Как вам будет угодно, – вежливо ответил корнет Савин, получил деньги и ушел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Но Володя Шишкин гордо заявил им, что мы в иностранной помощи не нуждаемся. И, действительно, обошлись своими силами, хотя больших сил как будто и не было.
23 октября войска Народно-Революционной армии заняли станцию «Первая речка». В это время на рейде в панике грузились последние японские и белогвардейские части. 24 октября между командованиями Народно-Революционной и японской армий было подписано соглашение об окончательной эвакуации японских войск, которая должна была закончиться не позднее утра 25 октября. Остатки белой армии были спешно погружены на транспортные суда и вывезены из Владивостока под прикрытием японских войск. На рейде оставались только три перечисленных выше военных корабля. Жерла их орудий были направлены на Владивосток.
Утром 25 октября во Владивосток со стороны Первой речки, под звуки оркестра двинулась колонна войск Народно-Революционной армии. Впереди верхом ехал главком Уборевич. В тот же день во Владивосток прибыли из Анучина все руководители партийных, советских и комсомольских организаций во главе с Костей Пшеницыным.
Весь Владивосток высыпал на улицу и встречал армию цветами и овациями. С балкона здания на углу Светланской и Алеутской улиц армию приветствовали все мы, подпольщики, вышедшие, наконец, на свет. Начался митинг, на котором первым выступил секретарь подпольного горкома РКП(б) Николай Горихин. С ответным словом выступил И.Уборевич.
На следующий день Уборевич отдал приказ: всем иностранным военным судам и иностранным военнослужащим немедленно покинуть Владивосток, его порт и рейд, всем консульствам иностранных государств, не признавшим ДВР, в трехдневный срок покинуть территорию ДВР. Все, кроме японского командования, выполнили это распоряжение. Только линкор «Нисин» продолжал оставаться на Владивостокском рейде, и японское консульство еще длительное время не покидало Владивосток.
26 октября 1922 года на всех предприятиях и во всех учреждениях Владивостока состоялись выборы в первый Городской совет рабочих и красноармейских депутатов, а 27 октября в театре «Золотой Рог» открылась первая сессия Совета.
Я тоже был избран депутатом Горсовета, а 28 октября утвержден членом только что сформированного Губернского бюро профсоюзов как секретарь и заведующий культотделом этого бюро. 29 октября на пленуме Владивостокского горсовета трудящихся я, от имени трудящихся, объединенных в профсоюзы, предложил ликвидировать буферную республику и воссоединиться с Советской Россией. Предложение было встречено бурной овацией. На этом же собрании Горсовет принял внесенное Губбюро РКП(б) обращение к Народному Собранию ДВР о самороспуске и воссоединении с Советской Россией.
В течение ноября все организации Приморской губернии занимались подготовкой и проведением губернских конференций, на которых надо было избрать руководящие органы этих организаций – партийных, советских, профсоюзных и т. д. К концу ноября все губернские и городские органы, кроме губисполкома, были сформированы. Меня избрали членом Приморского губкома партии.
Выборы в губернский Совет и формирование губисполкома задержались потому, что надо было разобраться в социальном составе населения Приморья. Здесь, особенно во Владивостоке, за время гражданской войны скопилось много людей из бывших привилегированных классов, постепенно отходивших на Восток вместе с белой армией. Не все они успели или захотели эвакуироваться с японцами. Надо было разобраться. Были среди этих пришлых людей и активные контрреволюционеры, и просто жены белых офицеров, не сумевшие уехать со своими мужьями, и множество проституток, осевших в публичных домах Владивостока. Изучение этого пришлого состава заняло несколько месяцев, и занимался этим временный Губревком, во главе которого стал начальник ГПУ Бельский. Большую часть социально-чуждых элементов отправили в районы Западной Сибири и там трудоустроили.
Очень трудоемкой работой, требовавшей больших усилий и тщательного подбора честных сотрудников, были учет и распределение имущества, находившегося на Владивостокских складах и в крупных универсальных магазинах, принадлежавших ранее фирмам «Кунст и Альберст» и «Чуркин». Для учета и приемки всего этого имущества Совет труда и обороны (СТО) РСФСР создал и направил во Владивосток специальную комиссию во главе с Трифоновым. Сразу по прибытии во Владивосток комиссия опечатала все склады и поставила привезенную с собой охрану, сразу закрыв доступ к складам вившимся вокруг материальных ценностей местным дельцам и авантюристам.
А авантюристов в те времена в Приморье было много. Не могу удержаться от рассказа об одном из них, подвизавшемся во Владивостоке во времена власти японцев. О его похождениях я прочел в одной из белогвардейских газет.
Вместе с белой армией докатился до Владивостока некий корнет Савин, настоящее имя которого было, по утверждению газеты, «граф Тулуз де Лотрек» (какое он имел отношение к знаменитому французскому художнику, неизвестно). Будучи уже немолод, он почему-то продолжал оставаться (или называться) корнетом. О нем писал еще Гиляровский, и он был известен тем, что сумел в свое время два дня пробыть на болгарском престоле, а также продать некоему заезжему иностранцу дом московского генерал-губернатора (ныне здание Моссовета).
Похождения корнета Савина в белогвардейско-японском Владивостоке были, конечно, попроще, но тоже довольно изобретательны. Так, он продал крупнейшему комиссионному магазину некую скрипку, выдав ее за скрипку Страдивари. Магазин скрипок на комиссию не брал, но корнет уговорил хозяина выставить ее в витрине с надписью «Скрипка Страдивариуса» и утверждал, что знатоки оторвут ее с руками. Цену за скрипку корнет назначил 15.000 иен.
Хозяин принял скрипку условно и выставил ее на витрине. В последующие два дня в магазин один за другим зашли два элегантно одетых посетителя, попросивших показать им скрипку и осведомлявшихся о цене. Первому из них хозяин назвал цену 18.000 иен, второму – глаза разгорелись! – 25 тысяч иен. Оба пробовали скрипку, выразили свое восхищение ею, дали задаток (первый 2000, а второй 3000 иен) и просили оставить скрипку за ними.
А еще через день явился сам корнет Савин и озабоченно сказал:
– Обстоятельства складываются так, что я должен срочно уехать. Придется мне забрать скрипку. Сколько я должен вам за услуги? – и полез в карман.
– Я покупаю скрипку за вашу цену, – объявил хозяин магазина.
– Как вам будет угодно, – вежливо ответил корнет Савин, получил деньги и ушел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78