Контрольными цифрами пятилетнего плана предусматривалась самая первичная форма коллективизации – товарищество по совместной обработке земли (ТОЗ). Решением ЦК была принята для внедрения уже другая форма – артель. Но фактически в процессе коллективизации обобществлялось все: не только производственный инвентарь и рабочий скот, как предусматривалось Положением о сельскохозяйственной артели, но и весь скот, включая единственную корову и даже кур и уток.
Каждый раз при встрече Ивар Тенисович рассказывал, с какими извращениями проводится коллективизация. Он становился все мрачнее, стал поговаривать о том, что наш отход от оппозиции был ошибкой – он только придал Сталину самоуверенности и спеси. Политика Сталина приведет к пагубным последствиям и в деревне, и в городе, говорил Смилга. Он возмущался совершенно нечеловеческой политикой раскулачивания, о котором партия и Ленин никогда не думали. Он рассказывал нам, как проходят раскулачивание и выселение на практике, в каких гиблых местах помещают кулаков и их семьи, как под видом кулаков выселяют и середняков, и бедняков, называя их «подкулачниками» и нередко сводя с ними личные счеты. Волнуясь, он говорил о большом числе смертных случаев во время транспортировки кулацких семей в Сибирь и на поселении там зимой, без теплой одежды, без заготовленного жилья и даже без времянок.
А потом, переходя уже от гуманных соображений к хозяйственным, Смилга-экономист с горечью говорил о том, во сколько обошлась народному хозяйству страны нелепая политика сталинской коллективизации. Помню почти буквально: «Потери скота в ценностном выражении, происшедшие от принудительной коллективизации, – говорил Смилга, – превзошли по своему эквиваленту весь прирост основных средств за годы первой пятилетки».
И.Т.Смилга говорил, что среди старых большевиков растет недовольство сталинской политикой в области индустриализации и коллективизации, что в рабочих массах растет недовольство последствиями коллективизации недостатком продовольствия в стране, введением карточной системы, ростом цен на промышленные и продовольственные товары, а отсюда – резким снижением уровня реальной заработной платы. Он не раз повторял, что нелепая экономическая политика Сталина ничего общего не имеет с марксизмом и ленинизмом и напоминал о разумной экономической политике, предложенной оппозицией XV съезду в своей платформе.
Недовольство политикой Сталина было уже ощутимым. Отрицательное отношение ряда руководящих и партийных деятелей, критические высказывания бывших оппозиционеров, открытые выступления крестьян против Советской власти, протесты рабочих, вылившиеся в некоторых местах в забастовки, – все это испугало Сталина. Боясь, как бы все эти потоки не соединились и не опрокинули его власть, он стал принимать меры. Прежде всего эти меры обратились, конечно, против бывших оппозиционеров. Под разными предлогами их стали переводить из Москвы, Ленинграда, Киева и других крупных городов в провинцию. Так были переселены Зиновьев, Каменев и другие. И.Т.Смилга был направлен в Ташкент, председателем среднеазиатской Экономкомиссии.
Меня и Арвида Бригиса под видом мобилизации на черную металлургию отправили из Москвы в Днепродзержинск.
Больше я не видел Ивара Тенисовича. Только от отдельных товарищей, встречавшихся в лагерях и ссылках, и позже, после освобождения, приходилось мне услышать редкие вести о нем.
…После убийства Кирова начались массовые аресты. В конце 1934 года арестовали Таню Ривош, но после вмешательства Димитрова освободили (Таня была женой болгарского коммуниста Степанова). Таня рассказала, что ее допрашивали об антипартийной деятельности Смилги. В январе 1935 года Смилга был уже арестован, и вскоре его отправили в Верхне-Уральский изолятор, где содержались бывшие меньшевики, эсеры и коммунисты-оппозиционеры. В одной из камер Верхне-Уральского изолятора сидел в то время сын старого большевика Емельянова, с помощью которого скрывались в 1917 году в Разливе В.И.Ленин и Г.Е.Зиновьев. Емельянов и рассказал впоследствии дочери Смилги Наташе кое-что об Иваре Тенисовиче.
Тогда администрация изолятора еще держалась с политическими заключенными подчеркнуто вежливо. И.Т.Смилгу по прибытии спросили, с кем он хочет сидеть в камере: с разоружившимися или с ортодоксальные троцкистами. Ивар Тенисович выбрал разоружившихся. Но когда на следующий день камеру вывели на прогулку, один из сокамерников Ивара Тенисовича перехватил брошенную каким-то заключенным из форточки в прогулочный двор записку и передал ее охраннику. Возмущенный Ивар Тенисович тут же потребовал начальника тюрьмы и заявил ему:
– Переводите меня немедленно к ортодоксальным. Переведите меня куда хотите – к меньшевикам, эсерам, монархистам – но с этими подлецами я сидеть не желаю…
Этот случай сын Емельянова, присутствовавший при этом, рассказал впоследствии дочери И.Т.Смилги – Наталье Иваровне, той самой Наташе, которую когда-то, в день отправки отца в ссылку, успокаивал Л.Д. Троцкий… Емельянов рассказывал ей (теперь ее нет уже в живых), что и этот случай, и все поведение И.Т.Смилги в тюрьме вызывало глубокое уважение заключенных.
Дочерей И.Т.Смилги, 15-летнюю Таню и 13-летнюю Наташу, приютила старшая сестра их матери Серафима Васильевна Полуян, член партии с 1903 года, по недосмотру, что ли, ГПУ уцелевшая от ареста. Все остальные члены семьи жена Смилги Надежда и ее четыре брата, все старые большевики, были арестованы и уничтожены. Обеих дочерей аккуратно арестовывали, как только им исполнялось 18 лет и отправляли в лагерь как ЧСВН («член семьи врага народа»). Таня и Наташа были реабилитированы и вернулись в Москву только в 1955 году, когда первой было 36 лет, а второй – 34 года.
Ни И.Т.Смилгу, ни Е.А.Преображенского не осмелились вывести на открытый процесс. Очевидно, несмотря на пытки и издевательства, сломить их не удалось, и они отказались участвовать в кровавом спектакле, срежиссированном Ягодой и Вышинским под руководством Сталина. Их – Смилгу и Преображенского просто застрелили во внутренней тюрьме ГПУ.
16. Оппозиционный блок
а) Образование блока
…Вспоминая о периоде образования объединенного блока, хочу прежде всего рассказать о нашей институтской оппозиционной группе.
В Плехановском институте была очень крепкая в идейном отношении и мощная количественно оппозиционная группировка. Входило в нее человек 200–250, среди которых были студенты всех трех факультетов – экономического, технологического и электротехнического. Из наиболее активных оппозиционеров назову Н.И.Ефретова, М.А.Абрамовича, Т.Имярекова, А.Бригиса, П.Поддубного, К.В.Трофимова, А.Оганесова, Я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78