Получил галошу вдруг
Человек обыкновенный,
Стал невидим, словно дух,
Будто необыкновенный.
Я к друзьям пойти хочу,
А они меня не видят,
Я по воздуху лечу,
А они меня не видят.
Вот приехал я в Москву,
А она меня не видит,
Даже если зареву -
Все равно никто не видит.
Жил да был я - человек,
А теперь я невидимка.
Впереди был целый век,
А теперь я невидимка.
Приключилася беда,
И теперь я невидимка.
Неужели навсегда
Невидимкой будет Димка?
Сам не можешь ничего -
Что за необыкновенный?
Не поможет волшебство -
Что за необыкновенный?
Вот и бродит тень моя -
Что за необыкновенный?
Лучше б жил на свете я -
Человек обыкновенный…
Глава 22
В которой бабушка Варвара решилась наконец поговорить с «нечистой силой».
Проходя через комнату, в которой поместили невидимок, бабушка Варвара всегда крестилась. В бога она давно не верила и делала это на всякий случай: а вдруг эти мальчишки и впрямь нечистая сила?
- Послушайте, мама, - говорили, бывало, ей Василий Михайлович и его жена, дочь бабушки Варвары, - ведь мальчики же совершали только хорошие дела: спасли нашу Марусю из-под машины. Что же вы их боитесь?
- Так-то так, - отвечала старушка, - да только непривычно как-то разговаривать со стенками. Их ведь, сердешных, не видно, а я сослепу-то не могу никак разобрать, есть они в комнате али нет.
Поздно вечером бабушка баюкала Марусю. Девочка капризничала и требовала, чтобы вместо бабушки ее баюкал Димка. Старушка испуганно оглядывалась и старалась всячески отвлечь девочку. Но Маруся была упряма. Пришлось звать невидимок. Дрожа и крестясь, бабушка Варвара вошла в комнату мальчиков и сказала:
- Это самое, значит, вот какое дело: Марусенька-то все не засыпает и не засыпает. Попеть просит.
Невидимки отправились к девочке, а старушка, держась за сердце, побрела за ними: да и можно ли оставить беззащитную внучку наедине с «нечистой силой»?
Спеты были все колыбельные, потом военные песни, потом начались туристские:
Нам электричество
Сделать все сумеет,
Нам электричество
Мрак и тьму развеет,
Нам электричество
Заменит тяжкий труд:
Нажал на кнопку - чик-чирик -
И все уж тут как тут…
Паша пел тоненьким голоском, зато во всю мочь.
- Да не так громко. Что вы кричите, ведь так слона разбудить можно, не то что ребенка усыпить… - решилась поговорить с невидимками бабушка Варвара. - Вот как нужно…
И она запела:
Баю-баюшки-баю,
Не ложися на краю -
Придет серенький волчок,
Схватит Машу за бочок.
Но у Маруси вовсе не было желания слушать про скучного волка. Ей было куда интереснее слушать «про мускулы стальные, про шорохи ночные, про смелых и больших людей». И она требовала от невидимых нянек все новых и новых песен. Однако запас «колыбельных» у наших друзей был уже исчерпан.
- Маруся, давай лучше мы тебе сказку расскажем, - предложил Паша Кашкин.
- Сказку, сказку, хочу сказку! - обрадовалась девочка. И тогда наперебой, поправляя друг друга, мальчики рассказали ей все, что знали про Кузьку-озорника.
- А потом что с ним было?
- Что было потом, мы не знаем.
- Наверное, навсегда остался Кузька рыбой, - сказал Димка.
- Мне жалко Кузьку, - сказала Маруся.
- Почему же? - удивился Паша. - Он же плохой. Озорник.
- Все равно жалко…
Бабушка Варвара вдруг улыбнулась:
- Хотите, я расскажу вам, что было дальше?
- Хотим! - обрадованно и удивленно вскрикнули в один голос и невидимки и Маруся.
- Тогда слушайте…
ВТОРАЯ ЛЕГЕНДА О СТАРИКЕ-ОЗОРНИКЕ
- Нет, ты отдал еще не все, - захихикал старик карлик. - Не все. У тебя остался еще твой длинный рост. Теперь он тебе не нужен. Какая разница, будешь ты большой рыбой или маленькой? А в обмен я сделаю тебя волшебником.
- Ну хорошо, - согласился Кузька. - Давай меняться. И поплыли они в глубь озера. Долго плыли, нет ли, а только остановились у глубокого черного провала. Заглянул Кузька вниз, а там и дна не видно, - тьма кромешная.
- Ну, что, - говорит старичок, - ныряем, что ли? А Кузька даже глаза зажмурил: страшно ему.
- Эх, ты! А еще озорничал, смелым считался. Тьфу! Знал бы, так и не связывался бы с тобой.
- Я-то, что ли, трус? - обиделся Кузька.
Добрался он до края пропасти да как бросится вниз головой. Сердце, конечно, в пятки, хоть и пяток у него нет - один хвост рыбий. И чувствует он, что опускается медленно, так, словно крылья его подпирают. И пока опускался, все думал про свою беду: как же это он теперь вернется в родные места? Как же снова стать парнем красивым да статным и повидать девушку, которой немало зла сделал? Теперь-то он уж точно знал, что нет ее краше на свете, что любит он ее больше жизни. Да ничего не вернуть.
И во второй раз закапали слезы из круглых Кузькиных глаз, да только никто не видел тех слез - кругом вода.
Долго так опускались старик да рыба. А тьма кругом - глаз выколи. Вдруг полоска света показалась - узенькая да ясная-ясная. Вот она все светлее. Горит, искрится прямо под ними скала, переливается вокруг нее подводная радуга.
Опустились пловцы наши на скалу, снял старичок черное кольцо с пальца и приложил к камню. Разошлась скала на две половины, ослепительный свет ударил Кузьке в глаза. Смахнул он слезы и видит: мраморная белоснежная лестница петлями опускается вниз по скале, золотые фигуры людей толпятся с двух сторон лестницы. Прикоснулся старичок к первой из них черным кольцом - ожили фигуры, задвигались. Идут вниз Кузька и старик, а каждый золотой человек отдает поклон им, пристраивается позади и тоже идет следом. Лестница закончилась, а внизу новая пропасть. Кузька даже вниз глянуть боится. Расходятся от лестницы волны - синие, красные, огненные, зеленые. Старичок прикоснулся кольцом к Кузьке - выросли у Кузьки руки-ноги. Стал он и сам похож на старика волшебника, только ростом высок. А волшебник уже ступил на первую волну, раскачался на ней, как на качелях, и перепрыгнул на следующую. И каждый раз, как ступал старик на новую волну, меняла цвет его одежда. Вся она теперь сверкала драгоценными камнями - и алым рубином, и прозрачным бриллиантом, и матовым жемчугом, и светлой бирюзой.
Подумал-подумал Кузька и решил: «Эх, была не была - двум смертям не бывать, а одной не миновать!» - и тоже ступил на первую волну. И оказался он во дворце невиданной красоты. Глядит, а навстречу ему уже идет старичок, волшебник-то. Смотрит на него Кузька и узнать не может: стал старик молодым красавцем со злым лицом да сердитыми зелеными глазами.
- Ну, вот, - говорит, - дорогой Кузьма Озерович, мы и на месте. Проходи, гостем будешь. Я вовсе не такой уж злой, как ты думаешь. А только поменяться мне с тобой ростом просто необходимо.
Садятся они за стол, едят блюда невиданные, пьют вина непробованные. Рыбы им прислуживают, золотые фигуры песни поют. И чудится Кузьке веселый праздник в родном селе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22