- Она погладила его по голове. Чувствовалось, что она не часто имела дело с детьми.
Мальчик затряс ногой.
- Ты что?… Ты, наверное, это хочешь?… Не знаю, как это по-вашему… Пи-пи?
Он закивал головой.
- Да… Ну а где же тут?
Она огляделась. Туалета нигде не было видно. Да и места подходящего тоже. Она направилась с ним к кафе.
В холле были две двери, на одной был нарисован мужчина, на другой - женщина.
- Ну вот, - сказала она мальчику. - А ты сам-то справишься?
Он потянул ее за руку.
- Нет, ну погоди, куда же ты меня тянешь? Это же для мужчин. Может, мы лучше сюда пойдем? - она быстро направилась к другой двери, но остановилась в нерешительности.
Мальчик снова заплакал.
Она в растерянности оглянулась, ища помощи, и увидела Капустина, который с интересом наблюдал за ней.
- Слушай, пойди с ним. Туда. - Она мотнула головой. - А то сейчас несчастье будет.
- А где его родители?
- Не знаю. Капустин пожал плечами, сказал мальчику:
- Ну пошли, - и взял его за руку.
- А ты… сможешь?… - Она не договорила.
Капустин поглядел на нее и грустно усмехнулся.
Когда они вышли, Капустин платком стал вытирать мальчику руки. Было ясно, что он делает это впервые в жизни.
- Ну ты что? Догадался! - сердито сказала Светлана Николаевна. - Грязным платком - ребенка.
- Он чистый. Сам стирал.
- Представляю себе. - Светлана Николаевна достала из сумки белоснежный платок, присела перед мальчиком. - Давай.
Мальчик спрятал руку за спину.
- Ну, что я с тобой, драться буду? - ласково сказала Светлана Николаевна. - Ты же сильнее меня.
Она поймала его руку, хотела вытереть, но мальчик ее вырвал.
Тут из зала вышла молодая женщина с бутылкой лимонада и бутербродами, завернутыми в салфетку.
- Коля, ну куда ты делся?! - сказала она сердито мальчику. - Вечно ты… Говорила тебе, не подходи к иностранцам.
Она взяла Колю за руку и, не обратив на Капустиных ни малейшего внимания, пошла с ним к двери.
В дверях Коля обернулся и состроил Светлане Николаевне рожицу.
Капустины посмотрели друг на друга. Оба чувствовали себя смущенно.
В Брашове, после экскурсии на тракторный завод, Светлана Николаевна зашла в шляпный магазин примерить шляпку. Когда она смотрелась в зеркало, увидела сквозь витрину, что в машине на противоположной стороне сидит седовласый человек и смотрит в ее сторону.
В гостиницу она шла пешком. Машина медленно ехала за ней…
Не поднимаясь в номер, Светлана Николаевна села за столик открытого кафе. Взяла меню. К ней кто-то подошел, она решила - официант, подняла голову, собираясь сделать заказ. Перед ней стоял седовласый мужчина и смотрел на нее улыбаясь. Светлана Николаевна пожала плечами.
- Простите, вы что-то спросили?
Он молчал и улыбался. Она тоже улыбалась, но - несколько неуверенно. Потом отвернулась. Мужчина не уходил. Она снова обернулась.
- Я не понимаю, вы что, сесть хотите?
Он тихо засмеялся и сказал с румынским акцентом:
- Не узнали…
Светлана Николаевна посмотрела на него внимательно.
- А мы разве знакомы?
- Теперь можно сказать, что уже и нет, - медленно, подбирая слова, ответил он. - Столько лет… Ты не ответила ни на одно письмо.
- Я?!
Он грустно усмехнулся.
- Постарел, значит. И усы сбрил. Наверное, в этом дело.
Не похож.
- На кого?
- На того глупого парня, который вообразил бог знает что…
- Слушайте, по-моему, вы сейчас вообразили бог знает что. Я не знаю вас, никогда не видела, никогда не была здесь.
- Не была?
- Ты разве не из Ярославля?
- Ну, из Ярославля, допустим. Когда-то жила там. Давно.
Ну и что?
- Давно, - кивнул он. - И приехала сюда.
- Не приезжала я сюда.
- Ты врач?
- Допустим.
- Ну вот видишь. Врач - и Ярославль.
Она потерла себе виски.
- Я, кажется, опять схожу с ума. А что я тут делала?…
О, господи, я уже заговариваюсь… Что та делала? Которая врач из Ярославля.
- Я не знаю, что она делала, я знаю, что делала ты. Ты была с пионерлагерем. Сопровождала детей. Забыла?
- Детей?!
- Да.
- Но я не детский врач.
- Да, я знаю. Ты очень нервничала тогда, говорила, не помнишь детских болезней, у тебя тройка была в институте по педиатрии.
- Я так говорила?
- Да. А разве не тройка?
- Тройка.
- Ну вот видишь.
- Вижу. Жаль только, что у меня по психиатрии тоже тройка была, может, я тогда понимала бы, что происходит.
- А я работал от завода - директором лагеря. И ты смеялась надо мной, говорила - как это бездетному человеку доверяют кормить детей. - Он вздохнул. - А теперь у меня трое. Дочки. Жаль, сына нет. Я бы рассказал ему про одну женщину, у которой в глазах всегда было солнце, даже когда небо было в тучах, даже ночью… Я никогда больше не видел таких глаз, таких солнечных… - Он посмотрел на нее. - Они все такие же.
Светлана Николаевна взглянула наверх, заметила Капустина, наблюдавшего за ними с лоджии, и стала собираться.
- Ты торопишься? - огорчился румын.
- Да, мне пора.
- А может… Ты не хотела бы съездить?… Туда…
- Куда?
- Где был наш лагерь. Где мы… Это недалеко здесь. За городом. Вернемся в нашу молодость.
- Скоро стемнеет, - она взглянула как бы на небо. Капустин по-прежнему стоял над ними.
- Нет, еще не скоро. Ну а даже если… У нас же будут твои глаза.
- Она вдруг улыбнулась:
- А собственно, почему бы и нет?
- Конечно. Хотя говорят, что в прошлое страшно возвращаться.
- Это в свое. А в чужое… - она подняла голову и сказала Капустину: - Будь добр, кинь мне плащ.
- Это твой муж? - румын был обескуражен.
- Нет… Это… сосед по номеру.
- Сосед? Мужчина?
- У нас не хватило номеров…
- Но как же вы?…
- Ах, полноте, в нашем-то возрасте…
С лоджии спустился плащ. Он был привязан к ночной рубашке, которая, в свою очередь, была привязана к красному галстуку.
- Зубная щетка в кармане, - сказал Капустин. - Вот только галстук, извини, не совсем пионерский.
Когда они шли к машине, им встретилась Кремнева. Она оглядела их осуждающе и сказала Светлане Николаевне:
- Вы, конечно, как хотите, но я бы вам не советовала…
22
Светлана Николаевна вернулась вечером. Румын подвез ее на машине к подъезду отеля, вышел, открыл дверцу, помог выбраться. Она взглянула наверх - Капустина в лоджии не было. Но он смотрел на нее сквозь стеклянную стену холла.
- Ну вот, - сказал румын, - совсем не страшно. Грустно скорее.
- Да. Грустно.
- А вам почему? Если это не ваше прошлое?
- А может, мое…
- Но вы же говорили…
- Оно не наше, не наше с вами. Оно отдельно ваше и отдельно мое. И мы побывали в нем. Хотя мое - было не здесь, и не в лагере… Это был детский сад, и он был не директором, а физкультурником, но он тоже говорил что-то похожее, что-то насчет солнца и пасмурной погоды… И насчет моей тройки по педиатрии. Я вообще думаю теперь, что у всех людей одно прошлое. Только будущее у всех разное… - Она протянула ему руку. - Спасибо вам, что напомнили мне об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Мальчик затряс ногой.
- Ты что?… Ты, наверное, это хочешь?… Не знаю, как это по-вашему… Пи-пи?
Он закивал головой.
- Да… Ну а где же тут?
Она огляделась. Туалета нигде не было видно. Да и места подходящего тоже. Она направилась с ним к кафе.
В холле были две двери, на одной был нарисован мужчина, на другой - женщина.
- Ну вот, - сказала она мальчику. - А ты сам-то справишься?
Он потянул ее за руку.
- Нет, ну погоди, куда же ты меня тянешь? Это же для мужчин. Может, мы лучше сюда пойдем? - она быстро направилась к другой двери, но остановилась в нерешительности.
Мальчик снова заплакал.
Она в растерянности оглянулась, ища помощи, и увидела Капустина, который с интересом наблюдал за ней.
- Слушай, пойди с ним. Туда. - Она мотнула головой. - А то сейчас несчастье будет.
- А где его родители?
- Не знаю. Капустин пожал плечами, сказал мальчику:
- Ну пошли, - и взял его за руку.
- А ты… сможешь?… - Она не договорила.
Капустин поглядел на нее и грустно усмехнулся.
Когда они вышли, Капустин платком стал вытирать мальчику руки. Было ясно, что он делает это впервые в жизни.
- Ну ты что? Догадался! - сердито сказала Светлана Николаевна. - Грязным платком - ребенка.
- Он чистый. Сам стирал.
- Представляю себе. - Светлана Николаевна достала из сумки белоснежный платок, присела перед мальчиком. - Давай.
Мальчик спрятал руку за спину.
- Ну, что я с тобой, драться буду? - ласково сказала Светлана Николаевна. - Ты же сильнее меня.
Она поймала его руку, хотела вытереть, но мальчик ее вырвал.
Тут из зала вышла молодая женщина с бутылкой лимонада и бутербродами, завернутыми в салфетку.
- Коля, ну куда ты делся?! - сказала она сердито мальчику. - Вечно ты… Говорила тебе, не подходи к иностранцам.
Она взяла Колю за руку и, не обратив на Капустиных ни малейшего внимания, пошла с ним к двери.
В дверях Коля обернулся и состроил Светлане Николаевне рожицу.
Капустины посмотрели друг на друга. Оба чувствовали себя смущенно.
В Брашове, после экскурсии на тракторный завод, Светлана Николаевна зашла в шляпный магазин примерить шляпку. Когда она смотрелась в зеркало, увидела сквозь витрину, что в машине на противоположной стороне сидит седовласый человек и смотрит в ее сторону.
В гостиницу она шла пешком. Машина медленно ехала за ней…
Не поднимаясь в номер, Светлана Николаевна села за столик открытого кафе. Взяла меню. К ней кто-то подошел, она решила - официант, подняла голову, собираясь сделать заказ. Перед ней стоял седовласый мужчина и смотрел на нее улыбаясь. Светлана Николаевна пожала плечами.
- Простите, вы что-то спросили?
Он молчал и улыбался. Она тоже улыбалась, но - несколько неуверенно. Потом отвернулась. Мужчина не уходил. Она снова обернулась.
- Я не понимаю, вы что, сесть хотите?
Он тихо засмеялся и сказал с румынским акцентом:
- Не узнали…
Светлана Николаевна посмотрела на него внимательно.
- А мы разве знакомы?
- Теперь можно сказать, что уже и нет, - медленно, подбирая слова, ответил он. - Столько лет… Ты не ответила ни на одно письмо.
- Я?!
Он грустно усмехнулся.
- Постарел, значит. И усы сбрил. Наверное, в этом дело.
Не похож.
- На кого?
- На того глупого парня, который вообразил бог знает что…
- Слушайте, по-моему, вы сейчас вообразили бог знает что. Я не знаю вас, никогда не видела, никогда не была здесь.
- Не была?
- Ты разве не из Ярославля?
- Ну, из Ярославля, допустим. Когда-то жила там. Давно.
Ну и что?
- Давно, - кивнул он. - И приехала сюда.
- Не приезжала я сюда.
- Ты врач?
- Допустим.
- Ну вот видишь. Врач - и Ярославль.
Она потерла себе виски.
- Я, кажется, опять схожу с ума. А что я тут делала?…
О, господи, я уже заговариваюсь… Что та делала? Которая врач из Ярославля.
- Я не знаю, что она делала, я знаю, что делала ты. Ты была с пионерлагерем. Сопровождала детей. Забыла?
- Детей?!
- Да.
- Но я не детский врач.
- Да, я знаю. Ты очень нервничала тогда, говорила, не помнишь детских болезней, у тебя тройка была в институте по педиатрии.
- Я так говорила?
- Да. А разве не тройка?
- Тройка.
- Ну вот видишь.
- Вижу. Жаль только, что у меня по психиатрии тоже тройка была, может, я тогда понимала бы, что происходит.
- А я работал от завода - директором лагеря. И ты смеялась надо мной, говорила - как это бездетному человеку доверяют кормить детей. - Он вздохнул. - А теперь у меня трое. Дочки. Жаль, сына нет. Я бы рассказал ему про одну женщину, у которой в глазах всегда было солнце, даже когда небо было в тучах, даже ночью… Я никогда больше не видел таких глаз, таких солнечных… - Он посмотрел на нее. - Они все такие же.
Светлана Николаевна взглянула наверх, заметила Капустина, наблюдавшего за ними с лоджии, и стала собираться.
- Ты торопишься? - огорчился румын.
- Да, мне пора.
- А может… Ты не хотела бы съездить?… Туда…
- Куда?
- Где был наш лагерь. Где мы… Это недалеко здесь. За городом. Вернемся в нашу молодость.
- Скоро стемнеет, - она взглянула как бы на небо. Капустин по-прежнему стоял над ними.
- Нет, еще не скоро. Ну а даже если… У нас же будут твои глаза.
- Она вдруг улыбнулась:
- А собственно, почему бы и нет?
- Конечно. Хотя говорят, что в прошлое страшно возвращаться.
- Это в свое. А в чужое… - она подняла голову и сказала Капустину: - Будь добр, кинь мне плащ.
- Это твой муж? - румын был обескуражен.
- Нет… Это… сосед по номеру.
- Сосед? Мужчина?
- У нас не хватило номеров…
- Но как же вы?…
- Ах, полноте, в нашем-то возрасте…
С лоджии спустился плащ. Он был привязан к ночной рубашке, которая, в свою очередь, была привязана к красному галстуку.
- Зубная щетка в кармане, - сказал Капустин. - Вот только галстук, извини, не совсем пионерский.
Когда они шли к машине, им встретилась Кремнева. Она оглядела их осуждающе и сказала Светлане Николаевне:
- Вы, конечно, как хотите, но я бы вам не советовала…
22
Светлана Николаевна вернулась вечером. Румын подвез ее на машине к подъезду отеля, вышел, открыл дверцу, помог выбраться. Она взглянула наверх - Капустина в лоджии не было. Но он смотрел на нее сквозь стеклянную стену холла.
- Ну вот, - сказал румын, - совсем не страшно. Грустно скорее.
- Да. Грустно.
- А вам почему? Если это не ваше прошлое?
- А может, мое…
- Но вы же говорили…
- Оно не наше, не наше с вами. Оно отдельно ваше и отдельно мое. И мы побывали в нем. Хотя мое - было не здесь, и не в лагере… Это был детский сад, и он был не директором, а физкультурником, но он тоже говорил что-то похожее, что-то насчет солнца и пасмурной погоды… И насчет моей тройки по педиатрии. Я вообще думаю теперь, что у всех людей одно прошлое. Только будущее у всех разное… - Она протянула ему руку. - Спасибо вам, что напомнили мне об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10