- А разве…
- Очень редко, - смутилась Светлана Николаевна. - Он специалист по нефтяным пожарам. Его вызывают в крайних случаях, когда особо опасная ситуация.
- Ага, значит, опасность? - обрадовался врач.
- Разумеется.
- Нервное напряжение. Стрессы…
- Не без этого.
- А когда наступает разрядка… Вы меня понимаете? - он откинулся, довольный.
- Вы что хотите сказать - он… - Светлана Николаевна не договорила.
- Ну зачем так резко, - вкрадчиво сказал врач и дотронулся до ее руки. - А вам разве не кажется его поведение несколько… э-э… странным.
- Так… Значит, уже все всё заметили…
- Это видно невооруженным глазом.
- Мало ей одного.
- Что?
- Это я не вам.
Врач обернулся, никого не увидел и снова дотронулся до ее руки.
- Ему надо помочь.
- Как?
- Делайте вид, что все хорошо.
- Легко сказать.
- Но пока еще действительно все хорошо, - он ласково улыбнулся. - Потому что может быть хуже…
Капустин лежал в каюте. Открылась дверь, вошла Светлана Николаевна с подносом, на котором был завтрак. Она поставила поднос на столик.
- Садись, милый.
- Я встану.
- Что ты, лежи. Отдыхай. - Она говорила ласково, но чувствовалось напряжение.
- Ну вот, теперь ты похожа на ту, что десять лет назад являлась ко мне по ночам…
- Не к тебе - на дежурство, - улыбнулась Светлана Николаевна.
- Являлась на дежурство, принося покой…
- Снотворное, - уточнила она.
- Принося мне снотворное, а потом приходя еще и во сне… И была она так красива, что у меня рос гемоглобин, и падал РОЭ, и затягивались раны, а я переживал, не хотел поправляться, чтоб не расстаться с ней…
- Ничего этого не было, ты все путаешь.
- Это твой капитан все путает. И румын. Не говоря уже о турке. А я ничего не путаю.
- Путаешь. Тебе кажется, что ты молодой и здоровый и что выберешься еще из одного ожога. - Она нахмурилась. - Ты много чего путаешь. Не путал бы, может, тогда… - она замолчала, отвернувшись.
- Свет… - он притянул ее к себе.
Она уткнулась ему в грудь.
- Давай попробуем еще раз. Мм? - промычала она. - Он кивнул. - Все сначала, да? - Он кивнул. - И ты перейдешь в министерство? - Он кивнул. - И перестанешь мотаться по пожарам? - Он кивнул. - И будешь помнить все наши даты? - Он кивнул. - И мы съедемся с мамой? - Он замялся. Она подняла голову.
Он поспешно кивнул. И спросил в свою очередь:
- А ты уйдешь со «скорой»? - Она кивнула. - И будешь по вечерам дома? - Она кивнула. - И в отпуск будем ездить к старикам?
Она замялась. Он напрягся. Она поспешно кивнула.
- Будем жить как люди, - подвела она итог.
Он ее поцеловал. Она поднялась.
- Подожди, я скоро…
Она зашла в ванную. Послышался шум воды.
Она снова расчесывала волосы, подкрашивала губы, снова выбирала между розовым и голубым пеньюарами. На этот раз решила надеть голубой. И вышла в нем к Капустину.
А его не было. Дверь была открыта, по каюте гулял ветер. Она подошла к иллюминатору. На горизонте стелился черный дым - горел танкер.
Капитан в бинокль смотрел на горящий танкер. В другой бинокль его рассматривал Капустин.
- Непонятно, - сказал он. - Никого. Куда они все делись?…
- Спаслись, наверное, - предположил капитан.
Капустин оглядел море.
- Не видно.
- Ладно, дадим радиограмму, - сказал капитан.
- Надо самим. Не успеют.
- Не имею права. Раз не приглашают… Я даже не знаю, чьей он страны.
- Да это же наш, - сказал Капустин, - смотрите, вон на носу…
- Действительно… - Капитан обернулся к помощнику: - Тревога!
- Товарищи пассажиры, - раздался голос Гобели из динамика. - Команда нашего теплохода окажет помощь терпящему бедствие танкеру. Мы приносим свои извинения за возможную задержку и просим вас сохранять спокойствие. Кроме того, мы просим пассажиров занять свои места в каютах. Благодарю за внимание.
Светлана Николаевна с верхней палубы видела, как сбросили на воду бочки, на них, словно на поплавках, уложили шланги. А шланги потянули к катерам…
- И все же распорядитесь дать мне костюм, - сказал Капустин.
- Исключено, - ответил капитан.
- Но это моя профессия.
- Я все понимаю, но для меня вы не подполковник, а пассажир. Я отвечаю за вашу жизнь.
- А за их? - Капустин кивнул на матросов, садившихся в катер. - Это нефть.
Неля, стоявшая неподалеку от Светланы Николаевны, пыталась рассмотреть катер, на котором Капустин приближался к горящему танкеру. Потом она увидела вертолет, который появился на горизонте…
Катер с Капустиным шел вдоль борта танкера. Сквозь прозрачный колпак, омываемый из форсунок водой, Капустин вглядывался, стараясь понять, что происходит на палубе. Но из-за стелющегося дыма и фонтанов пены, которые обрушивали на танкер наши катера, не было ничего видно.
- Давай к борту, - сказал Капустин рулевому.
- Загоримся, - ответил тот.
- Подойди и сразу отходи.
- А вы?
- Заберешь меня потом.
Дима смотрел на танкер. Сквозь дым проглядывала казавшаяся отсюда маленькой фигурка в серебристом костюме. Потом она исчезла в дыму…
Над танкером завис вертолет. Из него высунулся военный и что-то стал показывать знаками Капустину. Тот непонимающе развел руками…
Вертолет полетел к теплоходу.
На палубу теплохода поднялись несколько человек в пожарных костюмах и шлемах. Светлана Николаевна бросилась к одному из них:
- Олег!
Тот снял маску. Это был не Капустин.
Капустин подошел к капитану.
- Ну и история, - сказал ему капитан и кивнул на стоящего рядом военного.
- Кто вас просил лезть?! - резко сказал военный. - Это учения. Вы сорвали учения. Вы за это ответите. Кто вообще вы такой?…
Капустин снял шлем, закрывавший его лицо.
- Капустин?! - ахнул военный.
Из каюты Капустиных был виден танкер; над ним подымался слабый дым - след потушенного пожара.
Из ванной, закутанный в халат, вышел Капустин.
- Хорошо бы попить чего. У нас нет минералки? - спросил он Светлану Николаевну. Она лежала, отвернувшись к стенке. - Свет… - Она не отвечала.
Он подошел, наклонился над ней. Она тихо плакала. Он потянул ее за плечо, она высвободилась.
- Оставь. И не трогай меня.
- Ты опять?
- Это не я опять, это ты… И все, Олег, это конец…
На теплоходе - прощальный вечер. Было весело, шумно, только Капустин и Светлана Николаевна не принимали участия в общем веселье. Они сидели друг против друга за столиком - красивые, помолодевшие, не похожие на тех измученных людей, которые две недели назад поднялись по трапу теплохода. Они молча пили вино, смотрели на танцующих смеющихся туристов и избегали глядеть друг на друга.
Погас свет, лучи прожекторов высветили эстраду. Неля пела прощальную песню о круизе. Мы любим уезжать, пела она, потому что нам кажется, что вернемся мы иными и в новую жизнь. Но земля круглая, и мы все равно возвращаемся к самим себе. Можно убежать из дома, из города, но нельзя убежать от себя самих…
Гобели, стоя в дверях, поглядывал на Светлану Николаевну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
- Очень редко, - смутилась Светлана Николаевна. - Он специалист по нефтяным пожарам. Его вызывают в крайних случаях, когда особо опасная ситуация.
- Ага, значит, опасность? - обрадовался врач.
- Разумеется.
- Нервное напряжение. Стрессы…
- Не без этого.
- А когда наступает разрядка… Вы меня понимаете? - он откинулся, довольный.
- Вы что хотите сказать - он… - Светлана Николаевна не договорила.
- Ну зачем так резко, - вкрадчиво сказал врач и дотронулся до ее руки. - А вам разве не кажется его поведение несколько… э-э… странным.
- Так… Значит, уже все всё заметили…
- Это видно невооруженным глазом.
- Мало ей одного.
- Что?
- Это я не вам.
Врач обернулся, никого не увидел и снова дотронулся до ее руки.
- Ему надо помочь.
- Как?
- Делайте вид, что все хорошо.
- Легко сказать.
- Но пока еще действительно все хорошо, - он ласково улыбнулся. - Потому что может быть хуже…
Капустин лежал в каюте. Открылась дверь, вошла Светлана Николаевна с подносом, на котором был завтрак. Она поставила поднос на столик.
- Садись, милый.
- Я встану.
- Что ты, лежи. Отдыхай. - Она говорила ласково, но чувствовалось напряжение.
- Ну вот, теперь ты похожа на ту, что десять лет назад являлась ко мне по ночам…
- Не к тебе - на дежурство, - улыбнулась Светлана Николаевна.
- Являлась на дежурство, принося покой…
- Снотворное, - уточнила она.
- Принося мне снотворное, а потом приходя еще и во сне… И была она так красива, что у меня рос гемоглобин, и падал РОЭ, и затягивались раны, а я переживал, не хотел поправляться, чтоб не расстаться с ней…
- Ничего этого не было, ты все путаешь.
- Это твой капитан все путает. И румын. Не говоря уже о турке. А я ничего не путаю.
- Путаешь. Тебе кажется, что ты молодой и здоровый и что выберешься еще из одного ожога. - Она нахмурилась. - Ты много чего путаешь. Не путал бы, может, тогда… - она замолчала, отвернувшись.
- Свет… - он притянул ее к себе.
Она уткнулась ему в грудь.
- Давай попробуем еще раз. Мм? - промычала она. - Он кивнул. - Все сначала, да? - Он кивнул. - И ты перейдешь в министерство? - Он кивнул. - И перестанешь мотаться по пожарам? - Он кивнул. - И будешь помнить все наши даты? - Он кивнул. - И мы съедемся с мамой? - Он замялся. Она подняла голову.
Он поспешно кивнул. И спросил в свою очередь:
- А ты уйдешь со «скорой»? - Она кивнула. - И будешь по вечерам дома? - Она кивнула. - И в отпуск будем ездить к старикам?
Она замялась. Он напрягся. Она поспешно кивнула.
- Будем жить как люди, - подвела она итог.
Он ее поцеловал. Она поднялась.
- Подожди, я скоро…
Она зашла в ванную. Послышался шум воды.
Она снова расчесывала волосы, подкрашивала губы, снова выбирала между розовым и голубым пеньюарами. На этот раз решила надеть голубой. И вышла в нем к Капустину.
А его не было. Дверь была открыта, по каюте гулял ветер. Она подошла к иллюминатору. На горизонте стелился черный дым - горел танкер.
Капитан в бинокль смотрел на горящий танкер. В другой бинокль его рассматривал Капустин.
- Непонятно, - сказал он. - Никого. Куда они все делись?…
- Спаслись, наверное, - предположил капитан.
Капустин оглядел море.
- Не видно.
- Ладно, дадим радиограмму, - сказал капитан.
- Надо самим. Не успеют.
- Не имею права. Раз не приглашают… Я даже не знаю, чьей он страны.
- Да это же наш, - сказал Капустин, - смотрите, вон на носу…
- Действительно… - Капитан обернулся к помощнику: - Тревога!
- Товарищи пассажиры, - раздался голос Гобели из динамика. - Команда нашего теплохода окажет помощь терпящему бедствие танкеру. Мы приносим свои извинения за возможную задержку и просим вас сохранять спокойствие. Кроме того, мы просим пассажиров занять свои места в каютах. Благодарю за внимание.
Светлана Николаевна с верхней палубы видела, как сбросили на воду бочки, на них, словно на поплавках, уложили шланги. А шланги потянули к катерам…
- И все же распорядитесь дать мне костюм, - сказал Капустин.
- Исключено, - ответил капитан.
- Но это моя профессия.
- Я все понимаю, но для меня вы не подполковник, а пассажир. Я отвечаю за вашу жизнь.
- А за их? - Капустин кивнул на матросов, садившихся в катер. - Это нефть.
Неля, стоявшая неподалеку от Светланы Николаевны, пыталась рассмотреть катер, на котором Капустин приближался к горящему танкеру. Потом она увидела вертолет, который появился на горизонте…
Катер с Капустиным шел вдоль борта танкера. Сквозь прозрачный колпак, омываемый из форсунок водой, Капустин вглядывался, стараясь понять, что происходит на палубе. Но из-за стелющегося дыма и фонтанов пены, которые обрушивали на танкер наши катера, не было ничего видно.
- Давай к борту, - сказал Капустин рулевому.
- Загоримся, - ответил тот.
- Подойди и сразу отходи.
- А вы?
- Заберешь меня потом.
Дима смотрел на танкер. Сквозь дым проглядывала казавшаяся отсюда маленькой фигурка в серебристом костюме. Потом она исчезла в дыму…
Над танкером завис вертолет. Из него высунулся военный и что-то стал показывать знаками Капустину. Тот непонимающе развел руками…
Вертолет полетел к теплоходу.
На палубу теплохода поднялись несколько человек в пожарных костюмах и шлемах. Светлана Николаевна бросилась к одному из них:
- Олег!
Тот снял маску. Это был не Капустин.
Капустин подошел к капитану.
- Ну и история, - сказал ему капитан и кивнул на стоящего рядом военного.
- Кто вас просил лезть?! - резко сказал военный. - Это учения. Вы сорвали учения. Вы за это ответите. Кто вообще вы такой?…
Капустин снял шлем, закрывавший его лицо.
- Капустин?! - ахнул военный.
Из каюты Капустиных был виден танкер; над ним подымался слабый дым - след потушенного пожара.
Из ванной, закутанный в халат, вышел Капустин.
- Хорошо бы попить чего. У нас нет минералки? - спросил он Светлану Николаевну. Она лежала, отвернувшись к стенке. - Свет… - Она не отвечала.
Он подошел, наклонился над ней. Она тихо плакала. Он потянул ее за плечо, она высвободилась.
- Оставь. И не трогай меня.
- Ты опять?
- Это не я опять, это ты… И все, Олег, это конец…
На теплоходе - прощальный вечер. Было весело, шумно, только Капустин и Светлана Николаевна не принимали участия в общем веселье. Они сидели друг против друга за столиком - красивые, помолодевшие, не похожие на тех измученных людей, которые две недели назад поднялись по трапу теплохода. Они молча пили вино, смотрели на танцующих смеющихся туристов и избегали глядеть друг на друга.
Погас свет, лучи прожекторов высветили эстраду. Неля пела прощальную песню о круизе. Мы любим уезжать, пела она, потому что нам кажется, что вернемся мы иными и в новую жизнь. Но земля круглая, и мы все равно возвращаемся к самим себе. Можно убежать из дома, из города, но нельзя убежать от себя самих…
Гобели, стоя в дверях, поглядывал на Светлану Николаевну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10