Золотухин. Вот сукин сын, вот пьяница. Подлец. Мало, подвел меня, еще и оговаривает.
Косарева. Значит, вы все-таки говорили с ним?
Золотухин. Говорить-то говорил, но…
Косарева. А Тихомиров?
Золотухин. Что – Тихомиров?
Косарева. Вы ведь втроем говорили.
Золотухин. Да? Ну да, втроем, конечно.
Косарева. Вы когда их увидели?
Золотухин. Перед сменой. Я подошел, они о чем-то говорили. Я тогда еще пошутил с ними.
На правой половине сцены загорается свет, выходят Тихомиров и Степанов, к ним с журналом в руке подходит Золотухин.
Ночью все кошки серы. Ты сер. Значит? Ты – кошка. (Смеется.)Как это называется – знаете? Я и говорю – серость, логики не знаете.
Степанов. А нам она для чего? Мы работаем, ты подписываешь наряды, вот и вся логика. Верно, Лех? Кто не работает, тот не пьет, кто пьет, тот не работает, – обратно логика. (Смеется.)
Золотухин. Ты чего это, Степан, такой веселый? Выпивка завтра намечается?
Тихомиров. Уже.
Золотухин. Что – уже?
Тихомиров. Уже наметилась, не видите?
Золотухин. Ну да? Ты что – серьезно? Степан?
Степанов. Приболел я. Прошу его как человека – отстой за меня в ночь. А я вдругоря – за тебя. А он…
Золотухин. Так я его не могу оставить – права не имею.
Тихомиров. Да и я не собираюсь за него трубить.
Золотухин. Вот видишь, и он не хочет. И правильно делает. За такого подонка здоровьем рисковать.
Степанов. Ты ответь за подонка, понял?
Золотухин. Я те отвечу. Я тебе завтра, когда ты продрыхнешься, так отвечу, что ты долго помнить будешь. Интересно, на что ты, гад ползучий, пить будешь, когда премии не получишь.
Степанов (примирительно).Да брось ты. С кем не бывает. Дружок, понимаешь, из армии приехал.
Золотухин. А тебе дня мало было? Ну, словом, так. Я тебя снимаю со смены. Усек? Не ты отпрашиваешься, а я снимаю – за нетрезвое состояние. И записываю прогул. Завтра придешь в дирекцию. Все,
Степанов. Эх ты. Я с тобой как с человеком… а ты…
Золотухин. Все, я сказал. И давай отсюда.
Степанов (уходя).Гегемона гонишь.
Золотухин. Месяца нет, чтобы в мою смену не стряслось что-нибудь. Опять простой. Опять без премии.
Тихомиров. Ладно, давай я останусь.
Золотухин. Да нет, Леха, ты же знаешь – не положено.
Тихомиров. Да ладно, не положено. Цех подводить – тоже не положено.
Золотухин. Ну, не знаю даже. Разве что ты сам настаиваешь. Только знаешь что – ты сам и сходи к диспетчеру, объясни что к чему.
Тихомиров. И про Степана?
Золотухин. А что – покрывать его? Все как есть скажи. А я утром – докладную.
Тихомиров. Нехорошо как-то. Всему цеху неприятности.
Золотухин. А ему что цех? Ему бутылка – мать родная, а цех – теща.
Косарева (Золотухину).Простите, это вы про кого – насчет цеха?
Золотухин (Косаревой).Про Степанова, про кого ж.
Косарева. Ага. Ну ладно. Извините, что перебила. А дальше?
Золотухин (возвращается на левую половину сцены, на правой свет гаснет).А дальше все.
Косарева. Значит, Тихомиров сам пожелал остаться?
Золотухин. Ну а как иначе, я ж не могу его заставить.
Косарева (закрывает блокнот, прячет его).Благодарю. Я не прощаюсь, я позже зайду еще. (Переходит на правую половину сцены, где загорается свет.)
На левой половине свет гаснет. На лавочке около доски Почета сидит Платонов.
Извините, я задержалась в цехе.
Платонов (встает).Ничего. Время рабочее, разговор деловой.
Косарева. Ну все равно. У вас же дела, вероятно.
Платонов. Какие теперь дела. Теперь есть дело – в единственном числе. Дело о несчастном случае в цехе номер семь, где за технику безопасности отвечал гражданин Платонов.
Косарева. Ну-ну, что это так пессимистично. И «отвечал», и «гражданин». Вас еще никто не снял с работы, и следователь, как мне сказали, считает случай несчастным, и комиссия еще не кончила работать. Так что… Платонов. Так что забудем, что было, – да?
Косарева. Да нет, как раз наоборот, я хотела бы, чтобы вы вспомнили все, что было. (Садится. Достает блокнот.)
Платонов (садится рядом).А я что-то не понимаю. Вы же собирались писать о Крылове. О его подвиге, так сказать. А я Крылова почти не знаю и ничего интересного о нем рассказать не могу. Да и не знаю, есть ли у него в жизни что интересное для вас – что вы там обычно пишете про героев?
Косарева. Зачем вы так, Иван Платонович? Он ведь действительно пожертвовал собой ради других. Хорошо, если выкарабкается.
Платонов. Видите ли, Нина Сергеевна. Я, конечно, могу вам рассказать кое-что. Но боюсь, это будет не совсем то, что вам надо для успешного выполнения вашего задания. И потом, вам нужны, вероятно, подробности, детали, так сказать, а я подробностей пока сам не знаю.
Косарева. Что-то у вас на заводе все любят высказываться в общих чертах.
Платонов. Это не только на нашем и не только на заводе, уважаемая Нина Сергеевна. Я ведь подписчик вашей газеты.
Косарева. Боюсь, что вы не очень миролюбиво сегодня настроены.
Платонов. Ну да, вы ж хотите, чтоб все было о'кэй, тишь и гладь. Вам тогда лучше поговорить с нашим любимым директором – он вам гарантирует полный штиль. (Встает.)Прошу великодушно извинить.
Косарева. Подождите, Иван Платонович. Сядьте, пожалуйста.
Платонов садится.
Я понимаю ваше состояние, тем более что слышала, как Басаргин вызывал вас, и могу представить, что за этим последовало. Поверьте, если бы я хотела отписаться, я бы уже могла это сделать. Меня за сегодняшнее утро нашпиговали достаточным количеством информации – и о заводе вообще, и о цехе вообще, и о героизме вообще, и о технике безопасности вообще. А я хочу услышать наконец хоть что-нибудь конкретное. Когда мне говорят на каждом шагу, в каждом кабинете – несчастный случай, несчастный случай, то я перестаю понимать эту фразу. Она финал каких-то событий, и я хочу узнать именно о них.
Платонов. Тогда подождите, пока комиссия кончит работу.
Косарева. Но вы ведь тоже в ней.
Платонов. Что вы? Я лицо необъективное. Спасибо, если не подозреваемое.
Косарева. Вы думаете, кто-нибудь так считает? Басаргин тот же?
Платонов. Не знаю. Как бы это вам сказать. Мы смотрим с ним на один и тот же предмет, что ли, в разные окуляры бинокля. Он видит все издали, в общем плане – в плане интересов завода, министерства, города, а я вижу крупным планом отдельные детали, но из-за этого, наверное, не вижу картины в целом. А в результате мы говорим вроде бы об одном и том же, а получается – о разном.
Косарева. И сегодня?
Платонов. И сегодня. Я пытался ему втолковать о некомплекте запчастей, а он даже не слушал.
На левой половине сцены загорается свет. За письменным столом – Басаргин, к столу подходит Платонов.
Но ведь у нас постоянный некомплект. Нечем заменять. Старые уплотнители приходится ставить. И сколько я ни говорил об этом…
Басаргин (не давая ему говорить).Вы холодные, равнодушные люди. Вы кричите караул, если у вас не хватает одного сальника, и спокойно идете домой по гудку, если у завода не хватает плана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12