– Как хочешь.
И они пошли. Солнце село, медленно поднимался узкий серп молодой луны, небо мерцало тысячами далеких звезд. В их холодном белом свете дорога казалась бледной лентой, разрезавшей черный лес, обступивший ее с двух сторон.
– У тебя такой вид, будто ты пристально рассматриваешь другой мир. О чем ты думаешь? – спросил Думитру во время привала, который устроил после того, как Алси трижды за минуту споткнулась.
Они сидели на поваленном стволе, спрятавшись в тени деревьев.
– О математических формулах, – ответила она с воинственными нотками в голосе, словно ожидала иронического ответа.
Думитру только улыбнулся. Следовало бы догадаться.
– А ты чувствуешь свои ноги, когда думаешь о математике?
Она рассмеялась звонким девичьим смехом.
– Не слишком хорошо. Я думаю о цифрах, чтобы отвлечься, хотя с трудом могу связать две мысли. Математика меня не подведет, а вот ноги…
– Я бы тоже попытался так отвлечься, но боюсь, тут же споткнулся бы и упал, – сказал Думитру.
– Со мной это и произошло. – В усталом голосе Алси слышалась улыбка. – Подозреваю, что именно поэтому мы сидим здесь, вместо того чтобы двигаться к Софии.
– Тогда пойдем? – спросил Думитру.
– Сидя на месте, я не слишком отдохнула, – призналась Алси. – И начала дрожать, как только мы остановились, так что лучше идти.
Думитру встал и снял пальто, проклиная себя за беспечность, из-за которой они второй раз угодили в руки бандитов.
– Нет-нет, – запротестовала Алси. Думитру сунул ей пальто, но она, выставив вперед руки, отстранила его. – Нет, Думитру. На мне не меньше одежды, чем на тебе. Как только мы двинемся, я согреюсь.
Думитру заколебался. Он не мог разглядеть в слабом лунном свете лицо Алси, но хорошо представлял его выражение: вздернутый подбородок, решительно сжатые губы… Со вздохом Думитру снова натянул не успевшее остыть пальто.
– Если я замечу, что ты дрожишь, ты его наденешь, – предупредил он и подал ей руку.
– Пока мы двигаемся, все хорошо, – уверила она, взяв его под руку.
Но Алси ошиблась. Воздух становился все холоднее, пробирая ее до костей. Ссутулившись, она шла вперед, окоченевшие мышцы сводило судорогой. Пальцы, казалось, скрипели, когда она заставляла их двигаться. Юбки, тяжелые от налипшей грязи, цеплялись за ноги, влага просачивалась в башмаки, и вскоре Алси уже не чувствовала ног. Ей не в первый раз приходила в голову мысль, что одежда слабого пола не столько компенсирует недостатки, сколько создает помехи. Алси завидовала сюртуку и брюкам Думитру.
Вскоре она гак устала и замерзла, что не испытывала уже вообще никаких чувств. Головная боль, одолевавшая ее со вчерашнего дня, только усилилась. Каждый шаг отдавался в голове, от каждого вдоха саднило горло, Шло время, эти ощущения нарастали, голова гудела, и Алси уже казалось, что все это произошло с кем-то другим, где-то далеко. Числа и математические символы плясали у нее перед глазами, складываясь в замысловатые формулы, которые она сочла бы очень важными, если бы смогла понять, но полубессознательное состояние, в которое ее погрузила крайняя усталость, превратило ее ощущения в путаную смесь галлюцинаций и реальности. Узкая холодная дорога тянулась перед ней, лишенная всякого значения. У Алси было ощущение, что она бредет в тумане и ее собственные мысли уплывают от нее, как неуклюжие ленивые рыбы, и смешиваются с призраками, мерещившимися на окраинах сознания, столь же неосязаемыми, как силуэт Думитру, шедшего рядом с ней.
Ритм шагов заполнил ее мир, вытесняя здравый смысл и ощущения, пока не осталось ничего реального, кроме движения ног и твердой земли под башмаками. Левой, правой, левой, правой…
Вдруг все накренилось, и Алси заморгала от боли, пронзившей локоть. Думитру. Он стоял перед нею, крепкий и надежный в вихре всепоглощающего тумана, который, как подсказывали обрывки сознания, не был реальным.
Думитру заговорил. Слова не имели смысла. Они проплывали мимо, но что-то в его тоне задело Алси, и она вслушивалась сквозь забытье, пытаясь распознать их.
– Господи! Алси, ты чуть не упала! И даже не попыталась удержаться.
– Все в порядке, – попыталась сказать она и, должно быть, справилась с этим, поскольку собственные слова эхом отдались у нее в голове.
– Нет, не в порядке.
Теперь она легче понимала Думитру. Он потянулся, и Алси почувствовала, как он коснулся ее щеки, эти события странно разъединились в ее сознании. Его рука казалась холодной.
– Ты вся горишь, – сказал он. Алси не видела его лица. – Пойдем, у меня есть трутница, я разожгу костер.
Думитру потащил ее в сторону, и Алси пошла, вернее, поплыла вслед за ним, ее ноги касались земли, но не чувствовали ее. Думитру поддержал ее, и она села. Это последнее, что она помнила, пока не почувствовала, что кто-то трясет ее за плечи.
Думитру… Все это уже было… было лишь мгновение назад… Алси открыла глаза и увидела в оранжевых отблесках склонившееся над ней лицо Думитру. Этот горячий свет она ощутила и на своем лице.
– Огонь, – сказала она, ее оцепеневший от холода мозг и застывший страх начали оттаивать.
– Да, – подтвердил Думитру.
На его лице пролегли морщины, темная тень пробивавшейся бороды придавала ему крайне усталый вид, какого Алси никогда прежде не видела. Седые волосы, морщины… слишком старое лицо у ее молодого мужа…
Огонь. Сознание снова вернулось к огню. Это невозможно. Нельзя разводить костер. Придут люди, и тогда случится ужасное…
– Погаси, – сказала она. Неужели это ее голос? Хриплый, надтреснутый. – Слишком опасно. – У нее болело горло.
– Нет, – ответил Думитру. – Тебе это необходимо.
Алси прикрыла глаза от яркого света и почувствовала, как ее кутают в теплое одеяло. Но у них же нет одеяла… пальто… это пальто Думитру. Она хотела было запротестовать, но голова так болела, что не было сил говорить. Думитру стал снимать с нее башмаки и промокшие чулки. Тепло его рук было роскошным, но каким-то далеким, словно все это происходило не с ней. У него вырвался странный звук. Приоткрыв глаза, Алси заметила, как скривилось лицо Думитру, когда он увидел ее ноги.
– Алси, милая Алси, – пробормотал он, слова звучали странно.
Тепло. Она начала вспоминать, что значит согреться, почувствовала, как Думитру устроился рядом, и провалилась в сон, как камень падает на дно глубокого мрачного колодца.
Лицо Думитру горело от пламени костра. Он вспотел от прижавшейся к нему пылающей Алси, но его спина без защиты пальто мерзла.
Алси не шевелилась, ее неестественная неподвижность пробуждала в Думитру первобытный страх, таившийся в глубинах сознания, и только ее слабое дыхание убеждало его в том, что она жива. Ей нужны теплая комната, мягкая постель, толстое одеяло, крепкий бульон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77