Уже два столетия он был родовым гнездом Фрезеров. Хотя за это время к зданию пристроили два крыла, расширили комнаты и деревянные ставни поменяли на витражные окна, наружные стены из красного кирпича с 1676 года оставались нетронутыми.
Семь поколений Фрезеров выросло в стенах, которые выдержали набеги индейцев, две войны с Англией, а теперь и трагическую междоусобную войну штатов.
Имение, занимавшее изначально три тысячи акров между реками Джеймс и Йорк, разрослось до шести тысяч акров. Лучшие пойменные земли во всей Виргинии – сотни акров хлопковых и табачных плантаций – лежали в его границах.
Клэй окинул печальным взглядом лежавшие в отдалении поля. Лишь некоторые из них возделывались в недавнее время, большая часть превратилась в пустоши. Клэй различил фигуры своих братьев Уилла, Джедидаи и Кольта, двоих племянников и полдюжины негров, которые остались во Фрезер-Кипе, – они пахали и засевали одно из полей. Слава Создателю, Джед и Кольт вернулись! Но Гарта, по-видимому, до сих пор нет. Господи, лишь бы он уцелел в последние дни войны.
Взгляд Клэя затуманился от горя. Его родители и младший сын Уилла умерли от холеры. Эндрю, его брат, погиб в Геттисберге, шестнадцатилетний сын Уилла – при Шарпсбурге.
Война взвалила тяжкое бремя на плечи не только семейства Фрезер, но и всего Юга. Сможет ли Юг возродиться, как феникс из пепла? Клэй сомневался. Он выпрямился в седле и начал спускаться с холма.
Радость от прибытия Клэя десятикратно усилилась, когда несколькими часами позже измученный, но живой и невредимый в родовое гнездо вернулся Гарт. Все собрались на семейном кладбище, и Уилл воздал благодарственную молитву за всех, кто уцелел в этом кровопролитии.
Клэй огляделся. Его младшие братья Гарт, Джедидая и Кольт, как и он сам, были крайне утомлены, но время исцелит их. Его сестренка Мелисса, которой только-только исполнилось четырнадцать, когда началась война, превратилась теперь в красивую молодую женщину.
Тридцатичетырехлетний Уилл, казалось, постарел сильнее всех. В то время как другие отправились воевать, он остался, чтобы работать на плантациях, – непосильная задача. Он и его жена Эмелин потеряли в годы войны двоих сыновей, старшего и младшего, и душевная боль отпечаталась на их лицах.
Когда вернулись в дом, Уилл пригласил всех в библиотеку. Некогда здесь стояли огромный дубовый стол и мягкие стулья, а вдоль отделанных деревянными панелями стен высились стеллажи с книгами, теперь же не осталось ничего от былой роскоши, панели содрали со стен, и только на полках валялось несколько книг.
– Нам будет очень непросто, – начал Уилл. – Но мы дожили до этого дня, и это уже хорошо. Когда два года назад Конфедерация издала «Акт о реквизиции», у нас забрали скот и запасы зерна, а заодно и все, что можно было продать, а что не выгребли конфедераты, досталось северянам, которые квартировали здесь в прошлом месяце. Кстати, Клэй, офицер янки, капитан Грандж, передавал тебе привет. Он сказал, вы учились вместе.
– Колин Грандж?
Уилл кивнул.
– Он был настолько добр, что оставил нам лошадь, когда их отряд уходил. Так нам удалось вспахать землю.
Казалось, несколько столетий отделяло Клэя от тех беззаботных дней, что он провел в Вест-Пойнте. Столько друзей у него появилось там – и столько их оказалось по разные стороны баррикад во время войны.
– Три поля мы засеяли хлопком, – продолжил Уилл, – а теперь, когда вы все здесь, можем засеять еще пару. С Божьей помощью, следующей весной мы сделаем вдвое больше. Я обещал умирающему отцу, что мы вновь поднимем Фрезер-Кип. – В его глазах блеснули слезы. – Я очень рад видеть вас здесь живыми и здоровыми. Через пару недель будете полны сил, как раньше!
– Уилл, – проговорил Клэй, – я скажу за всех нас: мы благодарны тебе за то, что ты сохранил наш дом. Каждый из нас видел достаточно разоренных хозяйств, чтобы ронять, чего тебе это стоило. – Он хлопнул брата по плечу. – А теперь у тебя есть помощники.
– Аминь, братья, – сказал Гарт. – Не знаю, как вы, а я едва держусь на ногах. Я иду спать.
Все начали расходиться, но Уилл задержал Клэя:
– Погоди минутку, мне надо кое о чем с тобой поговорить.
– Ладно, только недолго. Я хочу увидеть Элли как можно скорее.
Элли, его возлюбленная, его невеста… Весь последний час он не мог думать ни о чем другом. Они были влюблены друг в друга пять лет и собирались пожениться, как только закончится война. Ее дивный образ освещал его путь в самые мрачные дни войны. Клэю не терпелось обвенчаться с ней как можно скорее. Ему исполнилось тридцать – самое время, чтобы обзавестись семьей.
Уилл прикрыл дверь и сказал:
– Боюсь, у меня для тебя плохие новости. – Он вытащил из сейфа конверт. – Это тебе. – Он протянул конверт брату и отошел.
На конверте значилось имя Клэя, выведенное аккуратным почерком Элли. Сердце его сжалось от дурного предчувствия, но он вскрыл конверт и прочел вложенное письмо. Ему показалось, что он получил пулю в живот.
– Как она могла? – Он не отдавал себе отчета в том, что вопрос этот прозвучал вслух.
Уилл оторвался от созерцания камина и повернулся к нему:
– Они поженились два месяца назад. – Во взгляде его сквозило сочувствие.
Клэя охватило такое оцепенение, что он даже разозлиться не мог.
– Мне очень жаль, Клэй. В Вермонте жила богатая тетка Бьюфорда, она умерла, отписав ему по завещанию все свое состояние – за то, что он не вступил в армию Конфедерации. Сразу после церемонии они уехали на Север.
Клэй молчал, и Уилл продолжил:
– Как бы я хотел утешить тебя, брат. Помнишь, мама всегда говорила, что если что-то происходит, значит, на то есть причина. В последние четыре года мне трудно было с ней согласиться, потому что я не знаю, для чего все кровопролитие и разрушение. Вопрос о правах штатов и рабстве можно было решить в конгрессе, а не на полях сражений.
– Да, я понимаю, Уилл. Моя беда несравнима с той, что выпала вам с Эмелин, но ведь мысль об Элли помогла мне пройти через самые трудные испытания этой войны, а теперь…
– А теперь война закончена, Клэй, и ты начинаешь новую жизнь.
– Да. Новую жизнь… – обреченно проговорил Клэй.
Потом он сидел в своей комнате. Оцепенение спало, ив его душе разгорелся гнев. Клэй не понимал, как она могла выйти за другого, тем более за мерзавца, который даже не пожелал защищать Виргинию от армии захватчиков. Элиас Бьюфорд заявил, что болен астмой и потому не годен к военной службе, хотя никто – включая и местного врача – никогда прежде не слышал о его недуге. Вместо того чтобы идти на фронт, он остался в своей лавке и сказочно разбогател, сдирая с земляков по триста долларов за баррель муки и двести – за пару башмаков.
– Этого ублюдка надо было пристрелить как мерзкого шпиона, каковым он, возможно, и являлся, – объявил Клэй на следующий день перед всем семейством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63