— Отвечай.
Наконец она кивнула:
— Да.
— Ты забыла что-то сказать.
Криста на мгновение заколебалась, потом, сделав над собой усилие, произнесла:
— Да, господин.
— Сними одежду.
— Что?
— Ты достаточно хорошо понимаешь арабский. Если ты немедленно не выполнишь мой приказ, я позову своих слуг. — Он улыбнулся гадкой улыбкой. — Тебе ведь приходилось слышать о бастинадо, правда? — Увидев, что Криста побледнела, он продолжил: — Вижу, что приходилось. Махмуд очень умело обращается с этим орудием. Позвать его?
— Нет… господин, — выдавила из себя Криста, стараясь не выдавать душившей ее бессильной ярости. Она сняла несложный наряд и осталась перед Абдуллой совершенно обнаженной, не считая серебристых волос, которые окутывали ее тело.
Абдулла неторопливо обошел вокруг нее своей шаркающей походкой. На его лице читалось явное удовлетворен и е.
— Ты очень красива, Криста Хортон, — с усилием произнес он, словно ему было трудно сдерживать себя. — Неудивительно, что Ахмед желал тебя. Скоро для меня тоже откроются врата блаженства, спрятанные между этими белыми бедрами, и я познаю наслаждение, которым так дорожил мой брат.
Потом он вдруг совершил нечто, поразившее Кристу до глубины души. Он поднял одежду и протянул ей, велев одеться.
Она быстро натянула на себя одежду и с надеждой взглянула на дверь.
— Я могу идти… господин?
— А ты не хочешь увидеть своего любовника? Криста с подозрением взглянула на Абдуллу, потому что это предложение никак не вязалось с впечатлением, которое он на нее произвел.
— Ты позволишь мне увидеть Ахмеда?
— Если пожелаешь. Но только если ты выполнишь определенное… условие.
— Какое условие? — Она хорошо понимала, что Абдулла отнюдь не стремится доставить ей удовольствие, но была готова согласиться на многое, лишь бы хоть на миг увидеть Ахмеда.
— Ты увидишь его при условии, что не будешь пытаться говорить с ним или делать какие-нибудь знаки. Что бы я ни сказал или ни сделал, ты должна будешь с этим соглашаться. Нас будет сопровождать Махмуд. Он получил приказ убить Ахмеда на месте, как только ты попытаешься открыть рот.
— Как можно быть таким бессердечным! — воскликнула Криста. Она отдала бы все на свете за возможность залепить Абдулле пощечину, чтобы стереть с его красивого лица эту злорадную ухмылку.
— А ты не думаешь о том, каким бессердечием со стороны моего отца было невзлюбить ребенка только из-за того, что у его матери случились неудачные роды? Жизнь жестока. Как ты скоро сама убедишься, ничто не происходит так, как должно. Ты согласна на мои условия или тебе нет дела до моего брата? От тебя зависит жить ему или умереть.
— Будь ты проклят! Я люблю его, и я согласна на твои условия! — в ярости вскричала Криста, забыв о том, что она находится в полной власти безумца. Эта вспышка гнева дорого ей обошлась.
Абдулла наотмашь ударил ее по лицу. Удар был настолько сильным, что она рухнула к его ногам.
— Если бы ты не была нужна мне, чтобы заставить его страдать, я велел бы сбросить тебя со стены за оскорбление. Я еще накажу тебя, когда ты окажешься в моей постели. Но все по порядку. Сейчас мы пойдем навестить моего брата.
Вытерев тыльной стороной руки кровь, которая сочилась из уголка рта, Криста с трудом поднялась на ноги и пошла следом за Абдуллой, моля бога лишь о том, чтобы он сдержал слово и позволил ей увидеться с Ахмедом, даже если с ним нельзя будет говорить.
Абдулла шел впереди, за ним следовала Криста, а на несколько шагов сзади Махмуд. Они вышли из дворца, пересекли внутренний дворик — теперь темный и пустынный — и вошли в дверь, расположенную на его противоположной стороне, которая открывалась в длинный коридор, освещенный факелами, укрепленными на стенах. Наконец они остановились перед толстой дубовой дверью, закрытой снаружи на тяжелую щеколду. Махмуд поднял щеколду, и Криста, споткнувшись на пороге, шагнула внутрь темного помещения.
И тут же из темноты раздался голос:
— Если ты собираешься меня убить, то делай это побыстрее, а то крысы могут испортить тебе все удовольствие. Ты, наверное, сам знаешь, что они очень прожорливы. — Хотя голос звучал хрипло и сдавленно, в нем осталось немало от прежней надменной гордости, и Абдулла в ярости скрипнул зубами.
— Махмуд, светильник! — рявкнул он.
Вскоре помещение осветилось красноватым огнем светильника, и перед Кристой открылась картина, внушавшая ужас. Это была не маленькая тесная камера, какую она рисовала в своем воображении, но огромный зал с низкими сводами — совершенно пустой, не считая нескольких бамбуковых клеток. И в одной из этих клеток она увидела скрюченную фигуру Ахмеда, который не мог ни выпрямиться во весь рост, ни лечь на пол из-за размеров клетки. На нем была все та же запачканная кровью одежда, в которой она видела его в последний раз. Когда он слегка повернул голову, ей стали видны синяки и ссадины, покрывавшие его лицо, — следы жестоких побоев. О том же свидетельствовала и одежда, клочьями висевшая на спине. Невольный вздох ужаса, который она не смогла сдержать, привлек его внимание.
— Собачье отродье! — крикнул он брату, когда увидел Кристу, которая смотрела на него широко открытыми, полными ужаса глазами. — Зачем ты привел ее сюда?
— А я-то думал, ты будешь доволен, когда узнаешь, что о твоей женщине кто-то хорошо позаботился. Она великолепна, и наслаждение, которое она мне дает, поистине беспредельно. — На лице Абдуллы появилась подлая улыбка.
— Криста, он мучает тебя? — с тревогой воскликнул Ахмед. И хотя она и пыталась вложить все, что она чувствует, в свой взгляд и передать ему, она молчала, не смея нарушить жестокого уговора. — Криста, любовь моя, почему ты не отвечаешь? Что этот негодяй сделал с тобой?
Абдулла издал довольный смешок.
— Может быть, она просто сравнивает нас, и это сравнение не в твою пользу. Ты же знаешь, что я весьма сведущ в науке любви. Мы приятно провели время в спальне, и теперь я понимаю, почему тебя так влечет к этой женщине. Криста, подойди ко мне, — приказал он.
Криста медленно повиновалась. С трудом переставляя ставшие ватными ноги, она подошла к Абдулле. Когда он властным жестом откинул болеро, обнажив груди, с ее губ сорвался лишь бессвязный возглас. Абдулла стал лениво поглаживать ее грудь, все время наблюдая за выражением лица Ахмеда.
— Они очень хороши. Правда, Ахмед? Такие белые и мягкие. — Он сжал пальцами сосок и восхищенно рассмеялся, когда тот напрягся в ответ на прикосновение. — Ты видишь, как отвечает мне ее тело? А ведь я забавлялся с нею всего лишь несколько часов.
При виде Абдуллы, который, как хозяин, касался тела Кристы, Ахмед издал сдавленный стон, похожий на рычание раненого льва.
— Теперь ты знаешь, братец, каково желать чего-либо и не получать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100