Но почему-то трудно признаться маме, что все здесь очень любезны и удивительно добры к ней, простой девушке из Йоркшира.
А это действительно было так. В магазинах на Бонд-стрит, во время прогулок в Гайд-парке, в придворной церкви, – везде леди Бридлингтон встречала своих друзей и никогда не упускала возможности представить им Арабеллу. И даже унылые вдовы, которые должны были бы и вовсе не обращать на Арабеллу никакого внимания, оттаивали при виде молодой девушки, улыбались, приглашали в гости. Некоторые знакомили ее со своими дочерьми, предлагали погулять с девушками в Грин-парке. Так что очень скоро Арабелле стало казаться, что у нее в Лондоне не меньше знакомых, чем у самой леди Бридлингтон. Молодые люди тоже не упускали случая пообщаться с Арабеллой. Очень часто в парке они подходили к карете леди Бридлингтон и заводили с ней и ее хорошенькой крестницей непринужденную беседу. А некоторые под самыми разными предлогами приходили к леди Бридлингтон прямо домой.
Леди Бридлингтон была несколько удивлена таким вниманием, но, поразмыслив немного, пришла к выводу, что это целиком ее заслуга. Именно она сделала Арабелле такую рекламу. Впрочем, в том, что эта девушка может очаровать любого муж чину, леди Бридлингтон не сомневалась с самого начала, как только увидела свою крестницу, ее идеальную фигуру, прекрасные черты лица. И еще у Арабеллы обаятельнейшая улыбка, и ямочки на щеках, такие милые и чуть-чуть озорные, могут свести с ума любого, самого бесчувственного холостяка, с завистью думала леди Бридлингтон.
Но как объяснить столь повышенный интерес и даже личные визиты некоторых знатных особ, которые раньше лишь изредка приглашали леди Бридлингтон на свои ассамблеи да приветствовали ее кивком головы, проезжая мимо в своих роскошных экипажах? Особенно удивляла леди Самеркоут. Она приехала в дом на Парк-стрит, когда Арабелла вышла на прогулку с тремя очаровательными дочерьми сэра Джеймса и леди Хорнси, и беседовала с любезной хозяйкой больше часа, восхищаясь ее крестницей, которую она видела в театре вместе с крестной.
– Замечательная девушка! – сказала она. – Прекрасно воспитана! В одежде и манерах нет ничего вызывающего.
Леди Бридлингтон согласно кивнула и хотела заметить, что плохих манер у Арабеллы просто и быть не может. Однако она, как всегда, долго собиралась с мыслями, и леди Самеркоут опередила ее.
– Наверное, из хорошей семьи? – спросила гостья будто между прочим, но ее пристальный взгляд был прикован к хозяйке.
– Конечно! – с достоинством ответила леди Бридлингтон – Очень уважаемая йоркширская семья.
Леди Самеркоут кивнула.
– Я так и думала. Прекрасные манеры. А какая скромность! Это мне особенно понравилось. Ни тени высокомерия! А ее платье! Это как раз то, что, по моему мнению, должны носить молодые девушки. Никакой вульгарности. А ведь сейчас это сплошь и рядом – каждая мисс, едва из школы, норовит нацепить на себя дорогие украшения. Как приятно видеть девушку, волосы которой украшает простой букетик цветов. Мой супруг был просто поражен. Нет, действительно, он буквально влюбился в нее. Дорогая леди Бридлингтон, вы должны привести ее на Гросвенор-сквер на следующей неделе. Ничего официального, вы же знаете: несколько друзей, ну, может быть, молодежь. Пусть потанцуют.
Видимо, это лестное для любого приглашение и было главной целью визита леди Самеркоут. Получив согласие леди Бридлингтон, она тут же ушла, оставив хозяйку наедине с ее мыслями. У леди Бридлингтон было достаточно проницательности, чтобы понять – это приглашение прозвучало неспроста и не являлось лишь знаком уважения к ней самой. Леди Самеркоут была матерью пяти взрослых сыновей, а имение семьи – и это знали все – было заложено на очень жестких условиях. Так что эта мать могла искать для своих отпрысков только богатых невест. Что же получается, думала леди Бридлингтон в полном смятении. Она, желая помочь Арабелле, перестаралась, слишком тщательно скрывая ее истинное финансовое положение? Но разве приходилось ей в разговоре с кем бы то ни было обсуждать вопрос о приданом ее крестницы? Наоборот, она точно знала, что никогда даже не упоминала об этом.
Достопочтенная миссис Пенкридж пришла к своей подруге, леди Бридлингтон, чтобы лично пригласить ее и Арабеллу на званый вечер. Извиняясь, она объяснила, что только лишь по вине ее нерасторопного секретаря письменное приглашение все еще не дошло до адресата. Об Арабелле эта дама говорила, пожалуй, еще более восторженно, чем леди Самеркоут.
– Очаровательна! Просто очаровательна! Она затмит всех красавиц Лондона! Эта естественность! Вас можно поздравить, моя дорогая!
Слышать такие отзывы было тем более приятно, что гостья не только считалась одной из влиятельнейших дам света, но и славилась своим острым языком. И еще леди Бридлингтон окончательно убедилась, что ее подозрения, возникшие после визита леди Самеркоут, напрасны. У Пенкриджев не было детей. Однако леди Бридлингтон, в адрес которой миссис Пенкридж не раз отпускала едкие замечания, недостаточно знала жизнь своей знакомой и понятия не имела о том, что у той есть племянник, мистер Хорас Эпуорт – единственный человек, к которому она питала хоть какие-то чувства.
Этот элегантный молодой человек, образ которого всегда дополняли бакенбарды, многочисленные брелоки, монокль и надушенный носовой платок, приехал недавно навестить свою тетушку. Это случалось очень редко, поэтому она, удивленная и растроганная, обещала выполнить любую его просьбу.
– Не могли бы вы сделать, мадам, так, чтобы я познакомился с одной пташкой, которая залетела недавно в ваши края? – прямо спросил племянник. – Чертовски хороша, говорят, да к тому же богатая наследница.
Миссис Пенкридж, сразу насторожившись, воскликнула:
– О ком ты говоришь, мой дорогой Хорас? Если ты имеешь в виду крошку Флинт, то у меня есть сведения…
– Да что вы, тетя! – прервал племянник и махнул белой холеной рукой. – У нее же не больше тридцати тысяч фунтов. Она и в подметки не годится той, которую я имею в виду. «Леди – тугой кошелек» – так ее называют.
– Кто же ее так называет? – недоверчиво спросила тетя. Мистер Эпуорт снова махнул рукой в ту сторону, где, по его мнению, должен был находиться север.
– Где-то там, мадам, в Йоркшире… или что-то вроде этого. В общем, на краю земли. Говорят, она дочь торговца шерстью или хлопком. И чертовски хороша! Но я, к сожалению, сам не видел!
– Первый раз слышу! Кто она? Кто сказал тебе, что она красива?
– Лорд Флитвуд вчера на вечеринке, – небрежно ответил он.
– Этот болтун? Советую тебе держаться подальше от подобных бездельников и кутил. Предупреждаю, ко мне можешь не обращаться. У меня нет ни гинеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
А это действительно было так. В магазинах на Бонд-стрит, во время прогулок в Гайд-парке, в придворной церкви, – везде леди Бридлингтон встречала своих друзей и никогда не упускала возможности представить им Арабеллу. И даже унылые вдовы, которые должны были бы и вовсе не обращать на Арабеллу никакого внимания, оттаивали при виде молодой девушки, улыбались, приглашали в гости. Некоторые знакомили ее со своими дочерьми, предлагали погулять с девушками в Грин-парке. Так что очень скоро Арабелле стало казаться, что у нее в Лондоне не меньше знакомых, чем у самой леди Бридлингтон. Молодые люди тоже не упускали случая пообщаться с Арабеллой. Очень часто в парке они подходили к карете леди Бридлингтон и заводили с ней и ее хорошенькой крестницей непринужденную беседу. А некоторые под самыми разными предлогами приходили к леди Бридлингтон прямо домой.
Леди Бридлингтон была несколько удивлена таким вниманием, но, поразмыслив немного, пришла к выводу, что это целиком ее заслуга. Именно она сделала Арабелле такую рекламу. Впрочем, в том, что эта девушка может очаровать любого муж чину, леди Бридлингтон не сомневалась с самого начала, как только увидела свою крестницу, ее идеальную фигуру, прекрасные черты лица. И еще у Арабеллы обаятельнейшая улыбка, и ямочки на щеках, такие милые и чуть-чуть озорные, могут свести с ума любого, самого бесчувственного холостяка, с завистью думала леди Бридлингтон.
Но как объяснить столь повышенный интерес и даже личные визиты некоторых знатных особ, которые раньше лишь изредка приглашали леди Бридлингтон на свои ассамблеи да приветствовали ее кивком головы, проезжая мимо в своих роскошных экипажах? Особенно удивляла леди Самеркоут. Она приехала в дом на Парк-стрит, когда Арабелла вышла на прогулку с тремя очаровательными дочерьми сэра Джеймса и леди Хорнси, и беседовала с любезной хозяйкой больше часа, восхищаясь ее крестницей, которую она видела в театре вместе с крестной.
– Замечательная девушка! – сказала она. – Прекрасно воспитана! В одежде и манерах нет ничего вызывающего.
Леди Бридлингтон согласно кивнула и хотела заметить, что плохих манер у Арабеллы просто и быть не может. Однако она, как всегда, долго собиралась с мыслями, и леди Самеркоут опередила ее.
– Наверное, из хорошей семьи? – спросила гостья будто между прочим, но ее пристальный взгляд был прикован к хозяйке.
– Конечно! – с достоинством ответила леди Бридлингтон – Очень уважаемая йоркширская семья.
Леди Самеркоут кивнула.
– Я так и думала. Прекрасные манеры. А какая скромность! Это мне особенно понравилось. Ни тени высокомерия! А ее платье! Это как раз то, что, по моему мнению, должны носить молодые девушки. Никакой вульгарности. А ведь сейчас это сплошь и рядом – каждая мисс, едва из школы, норовит нацепить на себя дорогие украшения. Как приятно видеть девушку, волосы которой украшает простой букетик цветов. Мой супруг был просто поражен. Нет, действительно, он буквально влюбился в нее. Дорогая леди Бридлингтон, вы должны привести ее на Гросвенор-сквер на следующей неделе. Ничего официального, вы же знаете: несколько друзей, ну, может быть, молодежь. Пусть потанцуют.
Видимо, это лестное для любого приглашение и было главной целью визита леди Самеркоут. Получив согласие леди Бридлингтон, она тут же ушла, оставив хозяйку наедине с ее мыслями. У леди Бридлингтон было достаточно проницательности, чтобы понять – это приглашение прозвучало неспроста и не являлось лишь знаком уважения к ней самой. Леди Самеркоут была матерью пяти взрослых сыновей, а имение семьи – и это знали все – было заложено на очень жестких условиях. Так что эта мать могла искать для своих отпрысков только богатых невест. Что же получается, думала леди Бридлингтон в полном смятении. Она, желая помочь Арабелле, перестаралась, слишком тщательно скрывая ее истинное финансовое положение? Но разве приходилось ей в разговоре с кем бы то ни было обсуждать вопрос о приданом ее крестницы? Наоборот, она точно знала, что никогда даже не упоминала об этом.
Достопочтенная миссис Пенкридж пришла к своей подруге, леди Бридлингтон, чтобы лично пригласить ее и Арабеллу на званый вечер. Извиняясь, она объяснила, что только лишь по вине ее нерасторопного секретаря письменное приглашение все еще не дошло до адресата. Об Арабелле эта дама говорила, пожалуй, еще более восторженно, чем леди Самеркоут.
– Очаровательна! Просто очаровательна! Она затмит всех красавиц Лондона! Эта естественность! Вас можно поздравить, моя дорогая!
Слышать такие отзывы было тем более приятно, что гостья не только считалась одной из влиятельнейших дам света, но и славилась своим острым языком. И еще леди Бридлингтон окончательно убедилась, что ее подозрения, возникшие после визита леди Самеркоут, напрасны. У Пенкриджев не было детей. Однако леди Бридлингтон, в адрес которой миссис Пенкридж не раз отпускала едкие замечания, недостаточно знала жизнь своей знакомой и понятия не имела о том, что у той есть племянник, мистер Хорас Эпуорт – единственный человек, к которому она питала хоть какие-то чувства.
Этот элегантный молодой человек, образ которого всегда дополняли бакенбарды, многочисленные брелоки, монокль и надушенный носовой платок, приехал недавно навестить свою тетушку. Это случалось очень редко, поэтому она, удивленная и растроганная, обещала выполнить любую его просьбу.
– Не могли бы вы сделать, мадам, так, чтобы я познакомился с одной пташкой, которая залетела недавно в ваши края? – прямо спросил племянник. – Чертовски хороша, говорят, да к тому же богатая наследница.
Миссис Пенкридж, сразу насторожившись, воскликнула:
– О ком ты говоришь, мой дорогой Хорас? Если ты имеешь в виду крошку Флинт, то у меня есть сведения…
– Да что вы, тетя! – прервал племянник и махнул белой холеной рукой. – У нее же не больше тридцати тысяч фунтов. Она и в подметки не годится той, которую я имею в виду. «Леди – тугой кошелек» – так ее называют.
– Кто же ее так называет? – недоверчиво спросила тетя. Мистер Эпуорт снова махнул рукой в ту сторону, где, по его мнению, должен был находиться север.
– Где-то там, мадам, в Йоркшире… или что-то вроде этого. В общем, на краю земли. Говорят, она дочь торговца шерстью или хлопком. И чертовски хороша! Но я, к сожалению, сам не видел!
– Первый раз слышу! Кто она? Кто сказал тебе, что она красива?
– Лорд Флитвуд вчера на вечеринке, – небрежно ответил он.
– Этот болтун? Советую тебе держаться подальше от подобных бездельников и кутил. Предупреждаю, ко мне можешь не обращаться. У меня нет ни гинеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73