Разве мог бы обыкновенный кардинал бороться, как он, с солдатами или предпринять столь отчаянный побег?
Чезаре исполнилось двадцать лет, он очень вырос и окреп, а Папе, несмотря на всю его жизнерадостность и энергичность, было все-таки уже шестьдесят четыре.
И Чезаре начал мечтать о том дне, когда отец станет обращаться к нему за советами, а решения будет принимать именно он, Чезаре.
На данный момент их желания совпадали: оба они хотели, чтобы Лукреция как можно скорей прибыла в Перуджу.
Джованни Сфорца – к тому времени он уже вернулся в Пезаро – совсем не понравилось папское послание.
Он ворвался в апартаменты Лукреции: она уже отдавала распоряжения паковать ее багаж.
– Ты никуда не поедешь! – объявил он.
– Не поеду? – Лукреция удивленно уставилась на него. – Но я получила приказ от отца.
– Я – твой муж, и только я имею право отдавать тебе приказания.
– Джованни, ты не можешь мне запретить ехать.
– Могу и запрещаю!
Сейчас он был смелым – потому что между Пезаро и Перуджей было приличное расстояние. Бедняга Джованни! – подумала Лукреция. Обычно-то он труслив, как заяц.
Но это расстояние придется учитывать и ей, Лукреции.
Джованни, как всякий слабый человек, пытался продемонстрировать свою силу в любых обстоятельствах, когда ему не грозила опасность. Поэтому он повернулся к слугам и скомандовал:
– Распакуйте сундуки и положите на место платья графини!
И решительным шагом вышел из комнаты.
Лукреция и не пыталась скандалить или сердиться: она была похожа на отца и верила в эффективность дипломатических подходов. Она была твердо убеждена, что это – лишь временная задержка и скоро она отправится-таки в Перуджу. Поэтому она лишь улыбнулась и села писать письмо отцу.
Джованни узнал себе цену, точнее, он узнал, что может торговаться. Да, он человек бедный и никакого веса в обществе не имеет, но Борджа следует помнить, что, хотя его жена и является дочерью Папы, она все-таки обязана подчиняться мужу. Так что, если она им так дорога, им придется оказать уважение и ее супругу.
Он хотел бы выйти из того неловкого и презренного положения, в которое они его поставили. Он хотел получить новый военный пост, а поскольку Папа заключил союз с Венецией, то почему бы ему не сделать Джованни командующим венецианской армией? Папа с легкостью может устроить это для своего зятя, и в таком случае Джованни Сфорца не станет накладывать никаких ограничений на передвижения своей жены.
Когда Папа узнал о пожеланиях Сфорца, он расхохотался.
– Ты погляди, – сказал он Чезаре, – в этом дурачке наконец-то появились проблески отваги. Придется поговорить о нем с дожем.
Чезаре терпеть не мог Джованни Сфорца. Он бы ненавидел любого, за кого бы Лукреция ни вышла, но этот тип был ему особенно отвратителен.
– Жаль, что мы не можем найти способа вообще избавить Лукрецию от Джованни Сфорца.
Папа потупил взгляд.
– Может быть… Всякое случается… – пробормотал он. – Порою… Ладно, пока мы отправим его к дожу.
Джованни ворвался в комнату жены с криком:
– Я получил кондотту в венецианской армии!
– Разве ты не рад? – с улыбкой спросила Лукреция. – Разве не об этом ты мечтал?
– Да, теперь я сравнялся с твоим братцем.
– Совершенно верно, теперь армией венецианцев командуют Джованни Борджа и Джованни Сфорца.
– Мы – оба командиры. Но есть разница, об этом твой отец позаботился. Я буду получать четыре тысячи дукатов, а твой брат… тридцать одну тысячу!
– Но, Джованни, – попыталась успокоить его Лукреция, – если бы тебе пришлось делать то, что приходилось делать моему брату, ты был бы не рад его деньгам.
– Я прекрасно знаю, чем занимался твой Джованни! – жилы у него на висках вздулись от гнева. – Все дело не в этом. Твой отец хотел подчеркнуть, что рядом с твоим братом я ничего не стою! Он нарочно меня оскорбил. Я не позволю тебе ехать!
Лукреция немного помолчала, потом спокойно произнесла:
– Хорошо. Но тогда ты не получишь и четырех тысяч дукатов.
Джованни сжал кулаки и шагнул к ней: на глазах у него выступили слезы ярости.
Лукреция хранила спокойствие. Она думала лишь об одном: скоро мы поедем в Перуджу, а оттуда он отправится в армию, и я не буду его видеть.
И она принялась мечтать о том, как замечательна будет жизнь с отцом и братом.
ЧЕЗАРЕ
Какими же горячими и страстными были приветственные объятия отца и Чезаре!
– Даже не понимаю, как я мог так долго без тебя жить! – заявил Папа.
– Я ужасно по тебе скучал, – вполголоса добавил Чезаре. Она целовала их и приговаривала:
– О, отец мой и брат! Почему все мужчины кажутся рядом с вами такими незначительными и неинтересными?
Они внимательно ее разглядывали. Лукреция изменилась – таков был приговор Чезаре, и на мгновение лицо его потемнело: он вспомнил, что теперь брак Лукреции стал таковым не только по названию.
– Наша малышка повзрослела, – сказал Папа. – Я виню себя во всем, что с тобой произошло: не следовало мне отпускать тебя.
– Да, времена были тяжелые, – поддакнул Чезаре. – Ваше Святейшество, вспомните, как мы страдали, когда наши любимые были в опасности.
– Ты прав, сын мой. Но что прошло – то прошло. Хватит горевать. Давайте устроим банкет в честь возвращения моей дорогой доченьки, мне так хочется послушать, как вы поете дуэтом, и посмотреть, как вы танцуете. Чезаре взял Лукрецию за руку:
– А что ты на это скажешь?
– Я мечтаю станцевать с тобой. И желаю показать всему свету, как я счастлива, что мы снова все вместе.
Чезаре прикоснулся ладонями к ее лицу.
– Ты изменилась, но в чем, не пойму.
– Я просто стала старше.
– И теперь лучше знаешь жизнь, – сказал Папа с усмешкой.
Чезаре вновь поцеловал ее:
– Дорогая моя сестра, надеюсь, испытания, через которые тебе пришлось пройти, не были очень уж ужасными?
Она прекрасно поняла, что крылось за этим вопросом, и рассмеялась:
– Да нет, ничего страшного.
Папа положил руку на плечо Чезаре:
– Отпусти ее. Пусть женщины оденут ее к банкету, а потом я буду смотреть, как вы танцуете. И буду счастлив, потому что наконец-то двое моих любимых деточек снова со мною, под одной крышей.
Лукреция поцеловала отцу руку и вышла. Мужчины смотрели ей вслед.
– Как она очаровательна! – воскликнул Чезаре.
– Я начинаю думать, что она – действительно самая красивая девушка Италии, – ответил Папа.
– А я уверен в этом, – Чезаре глянул на отца. Он знал, что Джулия утрачивает свое влияние на Александра: Папа никак не мог простить ей, что она жила со своим мужем. Александр сделал красивый жест – выехал встречать Джулию после выкупа ее из плена, но Чезаре был уверен, что Джулия – уже не основная любовница отца, и был рад этому. Его всегда бесило непомерное возвышение семейства Фарнезе.
И хотя на взгляд стороннего наблюдателя Александр бездействовал и предавался удовольствиям, на самом деле он обдумывал свои дальнейшие шаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Чезаре исполнилось двадцать лет, он очень вырос и окреп, а Папе, несмотря на всю его жизнерадостность и энергичность, было все-таки уже шестьдесят четыре.
И Чезаре начал мечтать о том дне, когда отец станет обращаться к нему за советами, а решения будет принимать именно он, Чезаре.
На данный момент их желания совпадали: оба они хотели, чтобы Лукреция как можно скорей прибыла в Перуджу.
Джованни Сфорца – к тому времени он уже вернулся в Пезаро – совсем не понравилось папское послание.
Он ворвался в апартаменты Лукреции: она уже отдавала распоряжения паковать ее багаж.
– Ты никуда не поедешь! – объявил он.
– Не поеду? – Лукреция удивленно уставилась на него. – Но я получила приказ от отца.
– Я – твой муж, и только я имею право отдавать тебе приказания.
– Джованни, ты не можешь мне запретить ехать.
– Могу и запрещаю!
Сейчас он был смелым – потому что между Пезаро и Перуджей было приличное расстояние. Бедняга Джованни! – подумала Лукреция. Обычно-то он труслив, как заяц.
Но это расстояние придется учитывать и ей, Лукреции.
Джованни, как всякий слабый человек, пытался продемонстрировать свою силу в любых обстоятельствах, когда ему не грозила опасность. Поэтому он повернулся к слугам и скомандовал:
– Распакуйте сундуки и положите на место платья графини!
И решительным шагом вышел из комнаты.
Лукреция и не пыталась скандалить или сердиться: она была похожа на отца и верила в эффективность дипломатических подходов. Она была твердо убеждена, что это – лишь временная задержка и скоро она отправится-таки в Перуджу. Поэтому она лишь улыбнулась и села писать письмо отцу.
Джованни узнал себе цену, точнее, он узнал, что может торговаться. Да, он человек бедный и никакого веса в обществе не имеет, но Борджа следует помнить, что, хотя его жена и является дочерью Папы, она все-таки обязана подчиняться мужу. Так что, если она им так дорога, им придется оказать уважение и ее супругу.
Он хотел бы выйти из того неловкого и презренного положения, в которое они его поставили. Он хотел получить новый военный пост, а поскольку Папа заключил союз с Венецией, то почему бы ему не сделать Джованни командующим венецианской армией? Папа с легкостью может устроить это для своего зятя, и в таком случае Джованни Сфорца не станет накладывать никаких ограничений на передвижения своей жены.
Когда Папа узнал о пожеланиях Сфорца, он расхохотался.
– Ты погляди, – сказал он Чезаре, – в этом дурачке наконец-то появились проблески отваги. Придется поговорить о нем с дожем.
Чезаре терпеть не мог Джованни Сфорца. Он бы ненавидел любого, за кого бы Лукреция ни вышла, но этот тип был ему особенно отвратителен.
– Жаль, что мы не можем найти способа вообще избавить Лукрецию от Джованни Сфорца.
Папа потупил взгляд.
– Может быть… Всякое случается… – пробормотал он. – Порою… Ладно, пока мы отправим его к дожу.
Джованни ворвался в комнату жены с криком:
– Я получил кондотту в венецианской армии!
– Разве ты не рад? – с улыбкой спросила Лукреция. – Разве не об этом ты мечтал?
– Да, теперь я сравнялся с твоим братцем.
– Совершенно верно, теперь армией венецианцев командуют Джованни Борджа и Джованни Сфорца.
– Мы – оба командиры. Но есть разница, об этом твой отец позаботился. Я буду получать четыре тысячи дукатов, а твой брат… тридцать одну тысячу!
– Но, Джованни, – попыталась успокоить его Лукреция, – если бы тебе пришлось делать то, что приходилось делать моему брату, ты был бы не рад его деньгам.
– Я прекрасно знаю, чем занимался твой Джованни! – жилы у него на висках вздулись от гнева. – Все дело не в этом. Твой отец хотел подчеркнуть, что рядом с твоим братом я ничего не стою! Он нарочно меня оскорбил. Я не позволю тебе ехать!
Лукреция немного помолчала, потом спокойно произнесла:
– Хорошо. Но тогда ты не получишь и четырех тысяч дукатов.
Джованни сжал кулаки и шагнул к ней: на глазах у него выступили слезы ярости.
Лукреция хранила спокойствие. Она думала лишь об одном: скоро мы поедем в Перуджу, а оттуда он отправится в армию, и я не буду его видеть.
И она принялась мечтать о том, как замечательна будет жизнь с отцом и братом.
ЧЕЗАРЕ
Какими же горячими и страстными были приветственные объятия отца и Чезаре!
– Даже не понимаю, как я мог так долго без тебя жить! – заявил Папа.
– Я ужасно по тебе скучал, – вполголоса добавил Чезаре. Она целовала их и приговаривала:
– О, отец мой и брат! Почему все мужчины кажутся рядом с вами такими незначительными и неинтересными?
Они внимательно ее разглядывали. Лукреция изменилась – таков был приговор Чезаре, и на мгновение лицо его потемнело: он вспомнил, что теперь брак Лукреции стал таковым не только по названию.
– Наша малышка повзрослела, – сказал Папа. – Я виню себя во всем, что с тобой произошло: не следовало мне отпускать тебя.
– Да, времена были тяжелые, – поддакнул Чезаре. – Ваше Святейшество, вспомните, как мы страдали, когда наши любимые были в опасности.
– Ты прав, сын мой. Но что прошло – то прошло. Хватит горевать. Давайте устроим банкет в честь возвращения моей дорогой доченьки, мне так хочется послушать, как вы поете дуэтом, и посмотреть, как вы танцуете. Чезаре взял Лукрецию за руку:
– А что ты на это скажешь?
– Я мечтаю станцевать с тобой. И желаю показать всему свету, как я счастлива, что мы снова все вместе.
Чезаре прикоснулся ладонями к ее лицу.
– Ты изменилась, но в чем, не пойму.
– Я просто стала старше.
– И теперь лучше знаешь жизнь, – сказал Папа с усмешкой.
Чезаре вновь поцеловал ее:
– Дорогая моя сестра, надеюсь, испытания, через которые тебе пришлось пройти, не были очень уж ужасными?
Она прекрасно поняла, что крылось за этим вопросом, и рассмеялась:
– Да нет, ничего страшного.
Папа положил руку на плечо Чезаре:
– Отпусти ее. Пусть женщины оденут ее к банкету, а потом я буду смотреть, как вы танцуете. И буду счастлив, потому что наконец-то двое моих любимых деточек снова со мною, под одной крышей.
Лукреция поцеловала отцу руку и вышла. Мужчины смотрели ей вслед.
– Как она очаровательна! – воскликнул Чезаре.
– Я начинаю думать, что она – действительно самая красивая девушка Италии, – ответил Папа.
– А я уверен в этом, – Чезаре глянул на отца. Он знал, что Джулия утрачивает свое влияние на Александра: Папа никак не мог простить ей, что она жила со своим мужем. Александр сделал красивый жест – выехал встречать Джулию после выкупа ее из плена, но Чезаре был уверен, что Джулия – уже не основная любовница отца, и был рад этому. Его всегда бесило непомерное возвышение семейства Фарнезе.
И хотя на взгляд стороннего наблюдателя Александр бездействовал и предавался удовольствиям, на самом деле он обдумывал свои дальнейшие шаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81