И не только в любви, к сожалению… До нее уже доходили слухи, что Мортимера сравнивают с Гавестоном и с Диспенсерами. Те были у короля, говорили люди, этот – у королевы, а по сути-то все одно… Любовник он и есть любовник… Грех он и есть грех…
Так рассуждали в народе.
Казалось ей также – и с каждым днем все больше, – что юный Эдуард тоже начал относиться к ней по-другому: не во всем верит на слово, не все принимает как должное. Вопросы его делаются все серьезней, даже резче.
Она чувствовала, ощущала в воздухе зреющую опасность. И решила поговорить об этом с Мортимером обстоятельно и серьезно, подавив, если нужно, свои женские желания.
– Послушай меня, мой любимый Роджер, – сказала она ему. – До меня дошли сведения, что Генри Ланкастер весьма сблизился с Эдуардом и отношения у них совсем не такие, как у тюремщика с узником.
– Ты хочешь сказать, – улыбнулся Мортимер, – они больше напоминают былые отношения Эдуарда с Гавестоном и Диспенсером?
– Перестань, дело совсем не в этом. Ланкастера нельзя сравнивать с теми. Во-первых, он брат Эдуарда. Во-вторых, у него сила: деньги и войско. Ты не боишься, что в один прекрасный день он пойдет по стопам своего старшего брата Томаса, кто в свое время правил этой страной?.. Роджер, нужно без промедления убрать оттуда Эдуарда!
Мортимер задумался.
– Это совершенно необходимо! – настаивала королева. – С ним обращаются там совсем не как с пленником. Такого нельзя допустить. Мало ли что могут они вместе замыслить!
Мортимер обнял ее и поцеловал. Но в этот раз он и не думал отвлечь ее этим от решения вопроса.
– Как всегда, ты совершенно права, любовь моя, – сказал он. – Да, надо быть настороже. И вот что я предлагаю… Сейчас вновь собирают армию, чтобы воевать с шотландцами. Пускай юный король займется этим и призовет под свои знамена Генри Ланкастера. Эдуарда же мы отдадим под охрану моего зятя Томаса Беркли. Он будет более надежным тюремщиком и заберет его в свой замок. Ручаюсь, там с Эдуардом не станут обращаться, как с почетным гостем. Муж моей дочери сделает все, как я скажу ему. Замок Беркли будет надежной тюрьмой.
– Как мало тебе нужно усилий, чтобы успокоить меня, дорогой Роджер, – улыбнулась королева. – Я не устаю восхищаться тобой.
– Если ты согласна, любовь моя, то завтра же я направлю людей для выполнения твоей воли. Только, боюсь, Эдуарду не слишком понравится новое прибежище.
– Он не заслуживает жалости, – сказала королева. – Меня здесь унижали долгие годы. Если тебе все рассказать…
– О любовь моя, я все знаю, а то, чего не знаю, могу представить… Не будем больше вспоминать о тяжком прошлом. Та пора окончилась и останется только в воспоминаниях… Иногда я думаю, наше счастье не было бы таким полным, если мы оба не знали бы горечи унижений, обид и страхов за собственную жизнь… А теперь…
Она уже понимала, что теперь, и была полностью готова к этому.
Она отдалась ему с торжествующим криком.
* * *
Эдуарда радовало, что зима подошла к концу, хотя Ланкастер делал все, чтобы кузен не слишком мерз в своей продуваемой всеми ветрами башне. Хозяин все больше привыкал к узнику, все больше симпатизировал ему и все чаще задавался вопросом: что, собственно, изменилось к лучшему в стране с тех пор, как скинули прежнего короля? Даже сюда, в Кенилворт, доходили слухи о заносчивом и самонадеянном поведении Мортимера; о том, что королева и он не считают нужным скрывать свои греховные отношения; что люди все чаще говорят про то, что сменились лишь дворцовые фавориты, остальное же осталось прежним; Мортимер стал не только самым могущественным во всей стране, но чуть не с каждым днем делается все богаче. Алчность, погубившая в конце концов фаворитов короля, расцветает еще более ярким цветом в душе фаворита королевы.
Чем больше Генри Ланкастер разочаровывался в Изабелле и ее любовнике, тем большим сочувствием проникался он к своему злополучному пленнику и был готов помочь ему в несчастье – если бы знать, как…
Майским днем, едва хозяин замка встал ото сна, его уведомили, что к нему прибыли посланцы из королевского дворца. Они сообщили, что король хочет, чтобы Ланкастер покинул свои владения и незамедлительно проследовал в Лондон, где требуются его присутствие и советы по поводу намечающихся военных действий против шотландцев.
На вопрос Ланкастера, как должен он поступить со своим узником, ему ответили, что такового надлежит оставить в замке, куда на днях прибудут сэр Томас Беркли и сэр Джон Малтреверс, которые увезут его отсюда и продолжат осуществлять надзор за бывшим королем.
Ланкастер предчувствовал, что наступит время, и Эдуарда изымут из-под его опеки, и не слишком удивился полученным распоряжениям. Что его угнетало – необходимость сообщить пленнику об изменениях, которые вот-вот произойдут в его судьбе. Он не мог без жалости смотреть на худую долговязую фигуру Эдуарда, на его изможденное, почти прозрачное лицо, на темные тени под потерявшими блеск голубыми глазами.
– Кузен Генри, – промолвил еле слышно Эдуард, – они тебя отнимают у меня?
– Этого следовало ожидать, – сказал Ланкастер. – У меня есть обязанности. Я должен присоединиться к королю.
Эдуард прикрыл глаза. Линия его губ выражала безмерное отчаяние. Когда он снова посмотрел на собеседника, того поразил открытый страх в его взоре.
– Они поступают так оттого, что ты был добр ко мне, кузен.
– Мне сказали, король хочет моего участия в новой шотландской кампании.
– Известно, кто командует королем, – сказал Эдуард.
– Возможно, для тебя будет лучше сменить этот мрачный замок на другой, – сказал Ланкастер, не зная, чем успокоить или утешить Эдуарда.
– На какой? – спросил тот. – И кто будет вместо тебя?
– Томас Беркли. А еще…
– Кажется, он женат на дочери Мортимера?
– По-моему, да.
– Все понятно, кузен. Меня окружают самыми отъявленными врагами. Кто еще? Ты начал говорить…
– Джон Малтреверс.
– Еще один мой «дружок», женатый на сестре Томаса Беркли. Он удрал от меня во Францию и там присоединился к изменнице-королеве. Они знают, кого посылать. Если бы моему сыну стало известно… Генри, брат мой, умоляю тебя, останься со мной!
– Я должен выполнить приказ короля, Эдуард.
– Я – твой король, Генри.
Ланкастер печально покачал головой. В комнате наступило молчание. Эдуард заговорил первым:
– Завеса несчастья, повисшая надо мной, опускается все ниже. Здесь я уже смирился со своим положением, кузен, мне было хорошо с тобой… А теперь… Теперь меня ждут новые испытания, новые муки… Смерть…
– Милорд, – сказал Ланкастер, – вы слишком тяжело восприняли ожидаемые перемены. Все уладится со временем. Когда вы прибыли сюда, мы не сразу сдружились с вами. Увидите, что Беркли и Малтреверс…
– Не надо, Генри, – прервал его Эдуард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Так рассуждали в народе.
Казалось ей также – и с каждым днем все больше, – что юный Эдуард тоже начал относиться к ней по-другому: не во всем верит на слово, не все принимает как должное. Вопросы его делаются все серьезней, даже резче.
Она чувствовала, ощущала в воздухе зреющую опасность. И решила поговорить об этом с Мортимером обстоятельно и серьезно, подавив, если нужно, свои женские желания.
– Послушай меня, мой любимый Роджер, – сказала она ему. – До меня дошли сведения, что Генри Ланкастер весьма сблизился с Эдуардом и отношения у них совсем не такие, как у тюремщика с узником.
– Ты хочешь сказать, – улыбнулся Мортимер, – они больше напоминают былые отношения Эдуарда с Гавестоном и Диспенсером?
– Перестань, дело совсем не в этом. Ланкастера нельзя сравнивать с теми. Во-первых, он брат Эдуарда. Во-вторых, у него сила: деньги и войско. Ты не боишься, что в один прекрасный день он пойдет по стопам своего старшего брата Томаса, кто в свое время правил этой страной?.. Роджер, нужно без промедления убрать оттуда Эдуарда!
Мортимер задумался.
– Это совершенно необходимо! – настаивала королева. – С ним обращаются там совсем не как с пленником. Такого нельзя допустить. Мало ли что могут они вместе замыслить!
Мортимер обнял ее и поцеловал. Но в этот раз он и не думал отвлечь ее этим от решения вопроса.
– Как всегда, ты совершенно права, любовь моя, – сказал он. – Да, надо быть настороже. И вот что я предлагаю… Сейчас вновь собирают армию, чтобы воевать с шотландцами. Пускай юный король займется этим и призовет под свои знамена Генри Ланкастера. Эдуарда же мы отдадим под охрану моего зятя Томаса Беркли. Он будет более надежным тюремщиком и заберет его в свой замок. Ручаюсь, там с Эдуардом не станут обращаться, как с почетным гостем. Муж моей дочери сделает все, как я скажу ему. Замок Беркли будет надежной тюрьмой.
– Как мало тебе нужно усилий, чтобы успокоить меня, дорогой Роджер, – улыбнулась королева. – Я не устаю восхищаться тобой.
– Если ты согласна, любовь моя, то завтра же я направлю людей для выполнения твоей воли. Только, боюсь, Эдуарду не слишком понравится новое прибежище.
– Он не заслуживает жалости, – сказала королева. – Меня здесь унижали долгие годы. Если тебе все рассказать…
– О любовь моя, я все знаю, а то, чего не знаю, могу представить… Не будем больше вспоминать о тяжком прошлом. Та пора окончилась и останется только в воспоминаниях… Иногда я думаю, наше счастье не было бы таким полным, если мы оба не знали бы горечи унижений, обид и страхов за собственную жизнь… А теперь…
Она уже понимала, что теперь, и была полностью готова к этому.
Она отдалась ему с торжествующим криком.
* * *
Эдуарда радовало, что зима подошла к концу, хотя Ланкастер делал все, чтобы кузен не слишком мерз в своей продуваемой всеми ветрами башне. Хозяин все больше привыкал к узнику, все больше симпатизировал ему и все чаще задавался вопросом: что, собственно, изменилось к лучшему в стране с тех пор, как скинули прежнего короля? Даже сюда, в Кенилворт, доходили слухи о заносчивом и самонадеянном поведении Мортимера; о том, что королева и он не считают нужным скрывать свои греховные отношения; что люди все чаще говорят про то, что сменились лишь дворцовые фавориты, остальное же осталось прежним; Мортимер стал не только самым могущественным во всей стране, но чуть не с каждым днем делается все богаче. Алчность, погубившая в конце концов фаворитов короля, расцветает еще более ярким цветом в душе фаворита королевы.
Чем больше Генри Ланкастер разочаровывался в Изабелле и ее любовнике, тем большим сочувствием проникался он к своему злополучному пленнику и был готов помочь ему в несчастье – если бы знать, как…
Майским днем, едва хозяин замка встал ото сна, его уведомили, что к нему прибыли посланцы из королевского дворца. Они сообщили, что король хочет, чтобы Ланкастер покинул свои владения и незамедлительно проследовал в Лондон, где требуются его присутствие и советы по поводу намечающихся военных действий против шотландцев.
На вопрос Ланкастера, как должен он поступить со своим узником, ему ответили, что такового надлежит оставить в замке, куда на днях прибудут сэр Томас Беркли и сэр Джон Малтреверс, которые увезут его отсюда и продолжат осуществлять надзор за бывшим королем.
Ланкастер предчувствовал, что наступит время, и Эдуарда изымут из-под его опеки, и не слишком удивился полученным распоряжениям. Что его угнетало – необходимость сообщить пленнику об изменениях, которые вот-вот произойдут в его судьбе. Он не мог без жалости смотреть на худую долговязую фигуру Эдуарда, на его изможденное, почти прозрачное лицо, на темные тени под потерявшими блеск голубыми глазами.
– Кузен Генри, – промолвил еле слышно Эдуард, – они тебя отнимают у меня?
– Этого следовало ожидать, – сказал Ланкастер. – У меня есть обязанности. Я должен присоединиться к королю.
Эдуард прикрыл глаза. Линия его губ выражала безмерное отчаяние. Когда он снова посмотрел на собеседника, того поразил открытый страх в его взоре.
– Они поступают так оттого, что ты был добр ко мне, кузен.
– Мне сказали, король хочет моего участия в новой шотландской кампании.
– Известно, кто командует королем, – сказал Эдуард.
– Возможно, для тебя будет лучше сменить этот мрачный замок на другой, – сказал Ланкастер, не зная, чем успокоить или утешить Эдуарда.
– На какой? – спросил тот. – И кто будет вместо тебя?
– Томас Беркли. А еще…
– Кажется, он женат на дочери Мортимера?
– По-моему, да.
– Все понятно, кузен. Меня окружают самыми отъявленными врагами. Кто еще? Ты начал говорить…
– Джон Малтреверс.
– Еще один мой «дружок», женатый на сестре Томаса Беркли. Он удрал от меня во Францию и там присоединился к изменнице-королеве. Они знают, кого посылать. Если бы моему сыну стало известно… Генри, брат мой, умоляю тебя, останься со мной!
– Я должен выполнить приказ короля, Эдуард.
– Я – твой король, Генри.
Ланкастер печально покачал головой. В комнате наступило молчание. Эдуард заговорил первым:
– Завеса несчастья, повисшая надо мной, опускается все ниже. Здесь я уже смирился со своим положением, кузен, мне было хорошо с тобой… А теперь… Теперь меня ждут новые испытания, новые муки… Смерть…
– Милорд, – сказал Ланкастер, – вы слишком тяжело восприняли ожидаемые перемены. Все уладится со временем. Когда вы прибыли сюда, мы не сразу сдружились с вами. Увидите, что Беркли и Малтреверс…
– Не надо, Генри, – прервал его Эдуард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99