И все же, повторяли лондонцы, любому терпению есть предел.
Королева старалась побольше времени проводить с маленькой перепуганной Маргарет. Когда кто-то из детей болел или чувствовал себя несчастным, Элеанора забывала обо всем, даже о своем любимом Долговязом, чтобы утешить бедняжку. С утра до вечера мать и дочь были вместе. Королева рассказывала принцессе о ее будущей жизни, обсуждала с ней новые платья, старалась развеселить и успокоить девочку. Маргарет была так рада материнской ласке, что и думать забыла о предстоящих испытаниях.
Элеанора, безмерно любившая дорогие ткани и украшения, с удовольствием подбирала гардероб для маленькой невесты. Энтузиазм матери передался дочери, и они вдвоем оживленно обсуждали наряды и драгоценности.
Однажды – дело было в Виндзоре – Элеанора и Маргарет рассматривали образцы тканей, которые привезли придворные портнихи. Внезапно небо потемнело, и в комнате стало почти совсем темно. Всю неделю стояла жаркая, душная погода, а с утра духота сделалась просто невыносимой.
Девочка немного испугалась, поглядев на свинцовое, отливающее чернотой небо.
– Ничего, – успокоила ее королева. – После такой жары обязательно бывает буря. Как вам нравится этот «каприз»? Вы могли бы надеть его на следующий день после свадьбы. Мне хотелось бы, чтобы ваш наряд был не хуже, чем в день венчания.
Маргарет сказала, что «каприз» ей нравится. Так назывались платья, недавно вошедшие в моду. Они могли быть любой формы и любой длины – с длинным, волочащимся по полу шлейфом или же совсем короткие, выше щиколоток. «Каприз» мог быть и широким, и приталенным, а рукава обычно украшались фестонами. Элеанора обожала эту моду и все время старалась ее разнообразить, а придворные дамы немедленно подхватывали все новшества, вводимые королевой.
Однако темнота все сгущалась, и тут уж даже королеве стало не до «каприза».
Оглушительно прогрохотала молния, и замок содрогнулся, словно расколотый пополам. Выглянув в окно, Элеанора увидела, что все небо располосовано молниями. Дождь лил сплошной стеной, затем последовал новый удар, и каменные стены дрогнули, а из каминной трубы в очаг хлынули куски камня и глины. Королева едва успела схватить дочь за руку, и мощная сила швырнула их обеих на пол.
Маргарет была напугана, но не слишком – ведь рядом с ней была всезнающая, всемогущая мать. Девочка привыкла считать, что маме все под силу и ничего плохого не может случиться, когда мама рядом. При мысли о предстоящей свадьбе девочка горевала не из-за перемены в своей судьбе, а из-за того, что придется расстаться с родителями.
В коридоре раздались громкие голоса, дверь распахнулась и в комнату вбежал король.
– Мои дорогие!
Он бросился на колени, поднял Элеанору, коснулся дочери. Все трое прижались друг к другу. – Где дети? Где Эдуард? – воскликнула Элеанора.
– Все живы и здоровы. Молния ударила в крышу над вами. О, моя дорогая Элеанора!
– Все в порядке. Мы не пострадали.
– Идем отсюда скорей, – сказал король. – Неизвестно, удержится ли кровля.
Он обхватил жену и дочь за плечи. Они выбежали в коридор. Всюду сновали рыцари, слуги, придворные дамы. Увидев, что королева и принцесса живы, все радостно загалдели. Вся королевская семья собралась в главном зале. Увидев, что никто из детей не пострадал, Элеанора возблагодарила Господа. А Генрих все не мог наглядеться на своих близких, все не мог оправиться от испуга.
Выяснилось, что гроза принесла немало вреда. Покои королевы сильно пострадали, на пастбищах лежали мертвые овцы, и даже вековые дубы в парке были вывернуты с корнем.
Увидев весь этот разгром, маленькая Маргарет содрогнулась и подумала: уж не дурной ли это знак?
* * *
Кавалькада медленно двигалась по направлению к Йорку. Маргарет ехала верхом между отцом и матерью, то и дело поглядывая на них. Девочка хотела запомнить родителей получше, ведь скоро ей предстоит с ними разлука.
Король и королева изображали веселость, но так и не сумели скрыть от дочери свою печаль. Элеанора, готовая пренебречь любым законом и любой традицией ради блага своих детей, понимала, что иного выхода нет. Этот брак необходим королевству. Ничего, думала Элеанора, ведь жених еще младше невесты, а характер у девочки сильный, она сумеет за себя постоять.
И еще Элеанора утешалась тем, что решила сыграть свадьбу попышнее. Пусть никто не догадывается, в каком затруднительном положении английский монарх. Подданные, собравшиеся посмотреть на королевскую кавалькаду, разевали рты при виде такого великолепия. Генриха и Элеанору сопровождала тысяча рыцарей, соревновавшихся друг с другом великолепием одежд. Их наряды сверкали золотой и серебряной вышивкой, искрились драгоценными камнями.
Но величественнее всех смотрелась королева. Ее пышные волосы были убраны золотой сеткой, длинный шлейф платья-»каприз» волочился по земле.
Шотландцы, встретившие поезд невесты, выглядели поскромнее: жениха сопровождали всего шестьсот рыцарей, да и одеты они были не так богато, как англичане.
Улицы Йорка были запружены народом. В толпе только и говорили, что о предстоящей свадьбе. Все были радостно возбуждены – кроме самих юных героев торжества.
Генрих и Элеанора с тревогой поглядывали на свою маленькую дочь, предчувствуя неминуемое и скорое расставание.
– Если шотландцы будут ее обижать, я пойду на них войной, – молвил Генрих. – Они сполна заплатят мне за малейшую обиду, причиненную нашей Маргарет!
Королева крепко вцепилась ему в локоть, и Генрих испугался – не потребует ли она, чтобы свадьбу в последний миг отменили. Это было бы совершенно невозможно – даже ради Элеаноры.
– Нужно сыграть свадьбу рано утром, – поспешно сказал король, – пока не собралась толпа. Иначе будет ужасная давка.
Элеанора одобрила этот план. Ей тоже хотелось, чтобы Маргарет побыстрей выдали замуж – тогда решительный шаг будет уже сделан, обратно не повернешь.
И вот рано утром, в серый декабрьский день, архиепископ Йоркский Уолтер Грей сочетал браком юного Александра и принцессу Маргарет. Церемония состоялась в южном приделе храма. Это сооружение архиепископ Грей строил целых двадцать лет и очень гордился своим детищем. Шествуя к аналою, принцесса чувствовала себя так, словно ей на плечи обрушилась неимоверная тяжесть. Внутренне Маргарет молилась только об одном: хоть бы с неба на землю вновь грянула молния и разнесла столь любимый архиепископом храм на мелкие кусочки. Тогда свадьбу пришлось бы отменить.
Девочка предчувствовала, что гром все равно рано или поздно грянет – не сегодня, так позднее – от судьбы не убережешься.
Настал час прощаться с родиной, с любимыми родителями, с братьями, сестрой, кузенами и кузинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81