Здравомыслящий Генрих Корнуэлльский пытался вразумить сорванцов, и за это они его недолюбливали.
Принц Генрих видел, как опрометчиво ведет себя Эдуард, поддаваясь влиянию Монфоров. Они частенько подбивали его на поступки, которых Эдуард, будь он один, ни за что бы не совершил. Однако, боясь показаться рохлей, принц шел на поводу у своих сорванцов-кузенов.
Чем настойчивее были увещевания Генриха, тем больше неистовствовали Монфоры. Они испытывали смелость и отвагу Эдуарда, вовлекая его все в новые и новые приключения.
С тех пор, как Эдуард получил во владение собственные земли и замки, он взял за обычай разъезжать по стране в сопровождении двухсот рыцарей. Эта орава «развлекалась» как могла: разоряла деревни, переворачивала повозки и телеги, угоняла лошадей, похищала девушек. Вначале эти забавы имели вид обычных проказ, но со временем делались все более жестокими и разорительными. Когда в стране стало известно, что наследный принц бесчинствует со своей бандой, обижая мирных жителей, люди встревожились: какой же король получится из такого наследника? Многие вспоминали короля Джона, который в годы своей юности вел себя точно так же. Второй раз это повториться не должно. Король Генрих слаб, расточителен, любит чужеземцев, но он, по крайней мере, человек набожный, добрый муж и отец. Никто не мог бы обвинить Генриха в беспутстве.
Теперь же, когда король покинул страну, а регентами стали королева и Ричард Корнуэлльский, Эдуард и вовсе распоясался. Его выходки делались все более и более сумасбродными.
Кузен Генрих пытался образумить Эдуарда, но тот лишь отмахивался и говорил:
– Если вам не нравится наше общество, можете нас не сопровождать.
Воспользовавшись этими словами, Генрих и в самом деле перестал участвовать в эскападах наследника.
После нашествия Эдуардова воинства деревни выглядели так, словно через них прошла дикая орда или же здесь бесчинствовала моровая язва.
Как-то раз Эдуард и его люди ворвались в монастырь, где монахи как раз собирались приступить к своей скудной трапезе. Безобразники выставили монахов за дверь, слопали всю их еду да еще отколотили слуг.
Эдуарду казалось, что шутка очень остроумна, однако, когда он поведал кузену Генриху о своем подвиге, тот презрительно скривился.
– Мы славно позабавились, – пробормотал Эдуард.
– Да? А монахи?
– Подумаешь, монахи! У них такая скучная жизнь. А теперь будет, что вспомнить.
– Они вспомнят, Эдуард, вспомнят с проклятиями. Ведь вы наследник престола, не забывайте об этом. Вам следует помнить о своем предназначении.
– А вам следует помнить, с кем вы разговариваете! Перестаньте меня учить!
– Я говорю все это, потому что страшусь за вас. Неужто вы хотите, чтобы народ возненавидел вас еще до того, как вы стали королем?
Эдуард рассмеялся:
– Какое мне до этого дело? Простолюдинам не дано судить королей.
– Иметь собственное суждение может каждый, а к королям относятся особенно безжалостно.
– Вечно вы испортите все удовольствие! – сердито воскликнул Эдуард и вышел вон.
Несколько дней спустя Генрих решил отправиться со своим кузеном в очередную прогулку. Эдуард все еще дулся, не забыв упреков в свой адрес. На душе у принца было скверно. Он внутренне чувствовал правоту Генриха и оттого злился на него еще сильней. Какое право имеет Генрих изображать из себя такого святошу! Скучный, занудный праведник! Кичится тем, что на четыре года старше.
По дороге всадники встретили какого-то подростка, примерно того же возраста, что Эдуард. Застыв от ужаса, паренек боялся пошевелиться. Эдуард и его рыцари наводили страх на всю округу, и паника, охватившая подростка, была вполне объяснима.
– Что ты здесь делаешь, юнец? – громко спросил Эдуард.
Паренек от страха не мог вымолвить ни слова.
– У тебя что, языка нет? – прикрикнул на него Ги де Монфор. – Раз ты не пользуешься языком, значит, можешь обойтись и без него.
– Ты слышал? – грозно повысил голос Эдуард.
Тут мальчишка и вовсе потерял голову.
– Взять его! – рявкнул принц.
Двое солдат соскочили с седла и взяли несчастного под руки.
– Как он на меня смотрит! – вспылил принц. – Наглец!
– Выколоть ему наглые глаза! – крикнул кто-то из свиты.
– Нет, отпустите его! – воскликнул Генрих. – Он ничего плохого не сделал.
– А мне он не нравится, – упрямо произнес Эдуард, все еще раздраженный на кузена.
Один из солдат схватил подростка за волосы.
– Смотрите, милорд, у него еще и уши есть.
С этими словами говоривший занес над головой паренька меч.
– Так как он все равно вас не слышит, милорд, давайте я отрежу ему одно из них.
– Как можно! – возмутился Генрих.
Эдуард вскипел. До каких пор Генрих будет указывать ему, что можно делать, а чего нельзя? Генрих – просто слюнтяй, он боится черни. Надо преподать ему хороший урок.
– Давай! – крикнул принц.
Сверкнул клинок, и мальчик упал, обливаясь кровью, а солдат с торжествующим видом протянул Эдуарду обрубок кровоточащей плоти.
– Ну, все, с меня хватит! – воскликнул Генрих.
Он порывисто спрыгнул с седла и поднял подростка на руки.
– Ничего не бойся, – прошептал Генрих. – Я отнесу тебя домой. Ничего плохого с тобой больше не случится.
Все молча смотрели, как Генрих удаляется с раненым на руках.
– Вперед! – крикнул Эдуард.
Кавалькада поскакала дальше, на дороге остался только один конь, терпеливо дожидавшийся хозяина.
Генрих отнес паренька домой, оставил ему свой кошель и с тяжелым сердцем направился обратно во дворец.
* * *
С того дня Генрих перестал разговаривать со своим кузеном, проникшись к Эдуарду глубочайшей неприязнью.
Он все не мог забыть перепуганного, дрожащего паренька, который так и не понял, что с ним произошло.
Пусть отец позволит мне уехать за море, думал Генрих. Дальнейшее общение с Эдуардом невозможно – перед глазами у Генриха будет постоянно возникать окровавленное лицо крестьянского мальчишки.
После того памятного происшествия Эдуард вернулся в замок мрачнее тучи. Оставшись один, он сел на кровать и закрыл лицо руками.
В чем дело, спросил себя принц. Какая безделица – отрубленное ухо крестьянина, презрительный взгляд Генриха. Стоит ли из-за этого так расстраиваться?
Эдуард подумал об искалеченном мальчишке. На всю жизнь он останется уродом, люди будут смотреть на него и говорить: это сделал Эдуард.
Генрих прав. Тупая, бессмысленная жестокость. Пострадал мальчишка, пострадала его семья, и все ради чего? Чтобы Эдуард возвысился в глазах кузенов Монфоров? Неужто он испугался, что они обзовут его трусом и неженкой?
Монфоры ненавидят Генриха, потому что ревнуют к нему. Ведь его отец – великий Ричард Корнуэлльский, брат короля, один из самых могущественных людей страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81