Значит, предстоит бороться. Но не в открытую, не отвечая огнем на огонь, это слишком опасно. В ее положении лучше всего – безопаснее всего – вести войну на измор. Следовать своим правилам, а не тем, что пытается ей навязать грозный противник. Вежливо, даже с улыбкой, демонстрировать, что она абсолютно равнодушна к его убийственным чарам. Что он не в силах ее пронять.
Конечно, времени потребуется немало, но в конце концов маркиз поймет ее немое послание. Ведь он человек опытный, умудренный. Односторонний флирт рано или поздно потеряет для него интерес.
И все же главную борьбу тебе предстоит выдержать с самой собой, с болью признала Дженет. Тебе придется научиться держать в узде свои неуместные чувства, подавлять любой проблеск женских инстинктов и реакций.
А начинать надо прямо сейчас. Спуститься по этой немыслимой лестнице и как ни в чем не бывало присоединиться в столовой к Леону де Астену и его семейству. Для этого потребуется все се самообладание, вся выдержка – до последней капли.
Порывшись в чемодане, Дженет выудила оттуда самое свое неприглядное платье – зеленовато-болотное, прямое, донельзя делового, чтобы не сказать казенного, вида, с короткими рукавами и круглым воротничком. Надев туфли на низком каблуке и безжалостно собрав волосы в тугой пучок, молодая женщина оглядела себя в зеркале и осталась довольна увиденным.
Вот так-то гораздо лучше. Скромненько, деловито, скучно. Именно тот образ, что ей и нужно создать. Эта защита уже замечательно оправдала себя в прошлом.
Набрав полную грудь воздуха, Дженет решительно шагнула за порог. Альберт ждал внизу, в холле, чтобы проводить ее в столовую.
– Спасибо. – Она признательно улыбнулась ему. – Здесь столько дверей, запутаешься.
– Ничего, мадемуазель, вы скоро привыкнете. – Он энергично кивнул. – Да-да, очень скоро вы будете здесь совсем как дома.
Вот уж чего ей хотелось в самую последнюю очередь!
Хорошо, что в столовой оказалось так много народа. Это помогло ей улыбнуться всем сразу, ответить на нестройный хор приветствий и сделать вид, будто ей нет никакого дела до высокой фигуры у окна в конце комнаты.
– Наконец-то! Сколько же вы собирались. – Флора подлетела к ней и взяла ее под руку. – Все ждут не дождутся с вами познакомиться. – Она подвела Дженет к тому самому красивому пожилому мужчине, которого та мельком видела в шато «Маргаритки». – Это дядя Леона, граф де Фриске. Позвольте познакомить вас с Дженет Литтон, она будет моей компаньонкой.
– С удовольствием, мадемуазель. И тем большим, что оно слишком долго откладывалось. – Пожатие графа было твердым, а лицо – очень добрым. – Но я, разумеется, уже успел о вас наслышаться.
– Ума не приложу, что маркиз мог обо мне рассказать. Мы ведь едва знаем друг друга, – отрезала молодая женщина. На лице графа отразилось изумление.
– Но я говорю о вашей крестной, мадам Ориво. Она-то мне про вас и рассказывала.
– Ах, вот как, отозвалась Дженет. – Понятно.
Здорово у нее получилось! Гол в свои собственные ворота – и на первой же минуте. Она отчетливо осознавала, что Леон слышал их разговор до последнего слова и откровенно потешался.
Почти с облегчением она повернулась знакомиться с Анри Бристолем, которого Флора представила довольно-таки небрежно, чтобы не сказать грубо. Он оказался моложе, чем Дженет ожидала, среднего роста, улыбчивый и обаятельный.
– Рад познакомиться с вами, мадемуазель. Позвольте, я налью вам кофе. А еду выбирайте сами – она вон там. – Он указал на массивный буфет.
Дженет поблагодарила его и немного поболтала с новым знакомым, кладя на тарелку ломтики ветчины и сыра, а также горячий рогалик из корзинки, которой всех обносила горничная.
Леон занял место во главе стола. Дженет постаралась усесться как можно дальше от него и обнаружила, что оказалась соседкой графа.
– Итак, мадемуазель, что скажете о замке? Или вы еще не успели составить о нем мнение?
– Ну что вы! По-моему, он просто изумительный! – Она обвела взором мозаику на стенах. – Какая красота! И в каком чудесном состоянии, а ведь всему этому, должно быть, уже несколько веков.
– Здесь были произведены реставрационные работы, как, впрочем, и по всему замку, – пояснил граф и повернулся к племяннику. – Я как раз говорю мадемуазель Литтон, Леон, что ты прекрасно заботишься о наследных владениях. Твой сын получит настоящее сокровище.
Внутренне содрогаясь, Дженет увидела, как Флора кривит личико в гримаске отвращения, и поспешно вмешалась, задав графу первый пришедший в голову вопрос об архитектуре замка, на что тот с восторгом и отвлекся.
Он оказался сущим кладезем познаний и рассказывал с таким пылом, так ярко и образно, что молодая женщина поневоле заслушалась, забыв свою настороженность. Помимо всего прочего, по ходу разговора случайно выяснилось, что он был женат на тете Леона, но уже почти пять лет как овдовел.
– К великому нашему огорчению, детей у нас не было, – сказал он. – Так что Леон всегда был для нас больше чем племянник, и потом, когда я остался один, он позаботился о том, чтобы я по-прежнему чувствовал себя членом его семьи. – Он слабо улыбнулся. – Леон всегда отличался развитым чувством долга, хотя, надо признать, с женитьбой он затянул дольше, нежели то было бы приятно его отцу.
Дженет прикусила губу.
– Наверное, ждал, пока невеста подрастет, – неловко предположила она.
– А может, хотел найти ту, что сумеет без остатка заполнить собой его жизнь, – мягко произнес граф. – Он не скрывает, что мечтает о таком же счастливом браке, как у его родителей.
Тогда чего ради он женится на Флоре? Вопрос этот чуть не сорвался с языка Дженет, но она, конечно, удержалась. Не ей о том спрашивать! В конце концов, раз уж он настолько одержим своей идеей, то, может статься, сумеет сделать что-нибудь путное даже из такого малоподходящего союза.
После завтрака Дженет тотчас же завладела Флора – под предлогом, что хочет показать ей сады.
– Отлично, – согласилась молодая женщина. – Но давайте попутно займемся чем-нибудь. Ведь я здесь в первую очередь для того, чтобы давать вам уроки.
– Уроки. – Флора скорчила недовольную рожицу. – У Леона на уме вечно одни уроки.
– Но ведь вам придется вместе с ним принимать разных важных гостей. Поэтому вам важно уметь разбираться в разных стилях и в искусстве говорить еще хотя бы по-английски, – резонно заметила Дженет.
Флора захихикала.
– Ах вы, глупышка, я ведь вам говорила: ничего этого не будет. А Жюль говорит только по-французски и во всяких там разных стилях вовсе ничего не смыслит. Так что просто притворитесь, будто чему-то меня учите, и ладно.
Может, она права, устало подумала Дженет, выходя за этой ветреницей в залитый солнцем сад. Впрочем, в моей жизни и без того уже столько притворства, что непонятно, как со всем этим справиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43