Вода была густой, теплой и красной.
— Я почти добрался до него. Почти что убил…
— Эйриш — профессионал. Ты не смог бы ничего с ним сделать.
— Чуть не убил, — настаивал я.
— Ты не можешь его убить. Он создан для этой работы. Генетически выращен. Он только позволил тебе поверить, что ты сможешь, — сказал скелет. Мы оба некоторое время молчали. — Я умираю, Анжело. Я сказала тебе, что, если ты откажешься от меня, я умру. Ты предал меня?
— Да, — ответил я, — и, может, не один раз. Когда мы оперировали тебя, мы сделали снимок сетчатки глаза — проверили тебя по правительственным архивам.
— Они и ждали чего-нибудь такого. Вполне достаточно, чтобы обнаружить и убить меня, — сказал скелет.
— К тому же я дал тебе стимуляторы типа АВ, прежде чем разобрался, что у тебя пересажен мозг, — добавил я. — У тебя ведь пересажен мозг?
Она кивнула.
— Ты в опасности.
— Я мертва, — поправил скелет. Кости его начали утоньшаться и переламываться, как сухие прутики. Я хотел было сказать что-нибудь утешительное — и не смог. Скелет заметил, что я расстроился, и рассмеялся: — Оставь меня. Я не боюсь смерти.
— Все боятся смерти, — возразил я.
Ветер поднимал песок и швырял в меня. Из воды поднялся Левиафан, темное бесформенное существо с глазами на горбах, и принялся нас разглядывать. Шелестящее щупальце высоко поднялось в воздух, потом с плеском снова скрылось в воде. Чудовище ушло под воду, и я почувствовал, что его заставила это сделать Тамара. Она контролировала свой сон, но делала это скорее так, как делают это мазохисты либо отчаявшиеся в своей судьбе люди.
Скелет продолжил:
— Это потому, что они не практикуются в умирании. И боятся забвения, распада мышц, медленного вытекания жидкости из тела.
— А ты не боишься?
— Нет, — сказал скелет. — Я много раз умирала. — И с этими словами все изменилось: на костях наросла плоть, передо мной вновь появилась рыжеволосая женщина. Краб мгновенно впился в нее, но она даже глазом не моргнула.
— Зачем умер Флако? — что еще мне оставалось спросить?
Она на мгновение задержала дыхание, потом медленно выдохнула. Я не думал услышать ответ.
— Вероятно, я обязана тебе сказать, — услышал я наконец. — Мой муж генерал Амир Джафари хочет получить мой мозг, заключить его в мозговую сумку, а тело — в стасис.
— Зачем?
— Я служила в разведке. И допустила неосторожность. — Она снова умолкла, подбирая слова. — Я была на приеме с другими женами офицеров, и они говорили о недавно убитом политике. Я слишком много выпила и сказала, что всем давно известно, что его убили мы. Да и потом наболтала еще много того, чего не должна была говорить. В Объединенной Морской Пехоте за такие ошибки убивают. Муж добился, чтобы меня приговорили к жизни в сумке для мозга. Но это не жизнь.
Я вспомнил пустой, лишенный интонации голос генерала, в то время как он говорил, что не лишен человеческих чувств, словно убеждая самого себя.
В воде мертвый бык поднялся на ноги и фыркнул. Волна снова свалила его.
— Не понимаю. Зачем ему твое тело в стасисе? — Налетел холодный ветер, берег стал затягиваться корочкой льда.
— Кто его знает? Может, надеется использовать его, когда уйдет со службы? Как только я поняла его намерения, то не стала задерживаться и выяснять дальше. Единственным способом спастись для меня было отказаться от старого тела, поэтому я купила на черном рынке новое. Я думала, что, пока держу в руке кристалл и вижу его, я не в мозговой сумке. Вдобавок к этому я заставила криотехников поместить в мое тело мозг немецкой овчарки и послать его мужу в клетке, обнаженным. На шею повесила табличку: «Если все, что тебе нужно, — это верность и возможность трахать меня — я твоя». — Воспоминание, казалось, очень ее забавляло.
— Твой муж вызвал меня по комлинку. Предложил заплатить, если я отдам тебя. Мне кажется, он заботится о тебе. Хотя трудно сказать наверняка.
— Не позволяй ему одурачить тебя, — сказала она. — Это один из мертвецов, живых мертвецов. Он отказался от эмоций, когда стал кимехом.
— Не стоит так опрометчиво судить его…
— Поверь мне, у него остались только воспоминания об эмоциях. Воспоминания все время тускнеют.
— А Эйриш военный?
— Он неофициально выполняет разные задания для военных. Такие, как с Флако.
— Это он оторвал тебе кисть? Женщина рассмеялась.
— Нет. — Берег исчез. Я увидел Тамару в аэропорту, она выходила из черного мини — челнока «Мицубиси». Заглядевшись на снижающийся корабль, женщина захлопнула дверцу, зажав руку. Попыталась высвободить — стала вырывать и дергать руку. В конце концов вырвала, но без кисти. Я не мог в это поверить… И тут сцена снова изменилась, и я опять увидел лежащую на берегу женщину. Ее поедали призрачные крабы.
— Это тело — дрянь.
Эпизод испугал меня. Она не должна уничтожать в мониторе целый мир, для того чтобы показать мне одно — единственное воспоминание. Такое погружение в подсознание небезопасно.
— Пойду, — сказал я. — Нужны новые медикаменты, чтобы предотвратить повреждение мозга. Подождешь меня здесь?
Темные существа снова поднялись из моря и уставились на меня. Она пожала плечами.
— Да. Наверное.
Я отключился и отсоединился от монитора. Только что взошло солнце, и, так как предыдущие две ночи я спал мало, а аптека все равно еще не открылась, я решил немного подремать, поэтому лег рядом с Тамарой и закрыл глаза.
Проснулся я в три часа дня. Женщина спала рядом. Коснувшись ее рукой, я заметил: температура очень высокая. Невольно я поцеловал ее в лоб, потом посмотрел, не проснется ли она. Не проснулась. И я был рад этому, потому что наконец понял, где видел ее раньше: худое тело, истощенное и маленькое, было мне незнакомо, но лицо — нос, глаза, изгиб губ — напоминало мне Елену, мою покойную жену. Я мысленно выругал себя: мне следовало с самого начала увидеть это сходство, ведь образ Елены двадцать лет живет в моих снах… Хотя все кажется знакомым, когда достигаешь моего возраста. Трижды в жизни я встречал своих двойников; так что я понимал: встретить женщину, похожую на мою жену, — лишь вопрос времени. Мне казалось, я подготовлен к такой встрече, однако, если б так и было, я не поддался бы искушению согласиться помогать ей и не выглядел бы таким дураком, привязавшись к ней.
Переодев рубашку, я отправился в аптеку Васкеса. Купил там долговременные регуляторы роста и антимозин С. Заплатил наличными. На пути домой у меня было время подумать. Никогда раньше я не сталкивался с проблемой, которую не мог бы разрешить, конечно, если время позволяло. Проанализировав свой разговор с Тамарой, я решил, что в ее истории не все сходится. Если Джафари планировал заключить Тамару в мозговую сумку, ему не нужно ее тело. Разве что для продажи. Конечно, это при условии, что он не собирался в будущем снова соединить все в одно целое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Я почти добрался до него. Почти что убил…
— Эйриш — профессионал. Ты не смог бы ничего с ним сделать.
— Чуть не убил, — настаивал я.
— Ты не можешь его убить. Он создан для этой работы. Генетически выращен. Он только позволил тебе поверить, что ты сможешь, — сказал скелет. Мы оба некоторое время молчали. — Я умираю, Анжело. Я сказала тебе, что, если ты откажешься от меня, я умру. Ты предал меня?
— Да, — ответил я, — и, может, не один раз. Когда мы оперировали тебя, мы сделали снимок сетчатки глаза — проверили тебя по правительственным архивам.
— Они и ждали чего-нибудь такого. Вполне достаточно, чтобы обнаружить и убить меня, — сказал скелет.
— К тому же я дал тебе стимуляторы типа АВ, прежде чем разобрался, что у тебя пересажен мозг, — добавил я. — У тебя ведь пересажен мозг?
Она кивнула.
— Ты в опасности.
— Я мертва, — поправил скелет. Кости его начали утоньшаться и переламываться, как сухие прутики. Я хотел было сказать что-нибудь утешительное — и не смог. Скелет заметил, что я расстроился, и рассмеялся: — Оставь меня. Я не боюсь смерти.
— Все боятся смерти, — возразил я.
Ветер поднимал песок и швырял в меня. Из воды поднялся Левиафан, темное бесформенное существо с глазами на горбах, и принялся нас разглядывать. Шелестящее щупальце высоко поднялось в воздух, потом с плеском снова скрылось в воде. Чудовище ушло под воду, и я почувствовал, что его заставила это сделать Тамара. Она контролировала свой сон, но делала это скорее так, как делают это мазохисты либо отчаявшиеся в своей судьбе люди.
Скелет продолжил:
— Это потому, что они не практикуются в умирании. И боятся забвения, распада мышц, медленного вытекания жидкости из тела.
— А ты не боишься?
— Нет, — сказал скелет. — Я много раз умирала. — И с этими словами все изменилось: на костях наросла плоть, передо мной вновь появилась рыжеволосая женщина. Краб мгновенно впился в нее, но она даже глазом не моргнула.
— Зачем умер Флако? — что еще мне оставалось спросить?
Она на мгновение задержала дыхание, потом медленно выдохнула. Я не думал услышать ответ.
— Вероятно, я обязана тебе сказать, — услышал я наконец. — Мой муж генерал Амир Джафари хочет получить мой мозг, заключить его в мозговую сумку, а тело — в стасис.
— Зачем?
— Я служила в разведке. И допустила неосторожность. — Она снова умолкла, подбирая слова. — Я была на приеме с другими женами офицеров, и они говорили о недавно убитом политике. Я слишком много выпила и сказала, что всем давно известно, что его убили мы. Да и потом наболтала еще много того, чего не должна была говорить. В Объединенной Морской Пехоте за такие ошибки убивают. Муж добился, чтобы меня приговорили к жизни в сумке для мозга. Но это не жизнь.
Я вспомнил пустой, лишенный интонации голос генерала, в то время как он говорил, что не лишен человеческих чувств, словно убеждая самого себя.
В воде мертвый бык поднялся на ноги и фыркнул. Волна снова свалила его.
— Не понимаю. Зачем ему твое тело в стасисе? — Налетел холодный ветер, берег стал затягиваться корочкой льда.
— Кто его знает? Может, надеется использовать его, когда уйдет со службы? Как только я поняла его намерения, то не стала задерживаться и выяснять дальше. Единственным способом спастись для меня было отказаться от старого тела, поэтому я купила на черном рынке новое. Я думала, что, пока держу в руке кристалл и вижу его, я не в мозговой сумке. Вдобавок к этому я заставила криотехников поместить в мое тело мозг немецкой овчарки и послать его мужу в клетке, обнаженным. На шею повесила табличку: «Если все, что тебе нужно, — это верность и возможность трахать меня — я твоя». — Воспоминание, казалось, очень ее забавляло.
— Твой муж вызвал меня по комлинку. Предложил заплатить, если я отдам тебя. Мне кажется, он заботится о тебе. Хотя трудно сказать наверняка.
— Не позволяй ему одурачить тебя, — сказала она. — Это один из мертвецов, живых мертвецов. Он отказался от эмоций, когда стал кимехом.
— Не стоит так опрометчиво судить его…
— Поверь мне, у него остались только воспоминания об эмоциях. Воспоминания все время тускнеют.
— А Эйриш военный?
— Он неофициально выполняет разные задания для военных. Такие, как с Флако.
— Это он оторвал тебе кисть? Женщина рассмеялась.
— Нет. — Берег исчез. Я увидел Тамару в аэропорту, она выходила из черного мини — челнока «Мицубиси». Заглядевшись на снижающийся корабль, женщина захлопнула дверцу, зажав руку. Попыталась высвободить — стала вырывать и дергать руку. В конце концов вырвала, но без кисти. Я не мог в это поверить… И тут сцена снова изменилась, и я опять увидел лежащую на берегу женщину. Ее поедали призрачные крабы.
— Это тело — дрянь.
Эпизод испугал меня. Она не должна уничтожать в мониторе целый мир, для того чтобы показать мне одно — единственное воспоминание. Такое погружение в подсознание небезопасно.
— Пойду, — сказал я. — Нужны новые медикаменты, чтобы предотвратить повреждение мозга. Подождешь меня здесь?
Темные существа снова поднялись из моря и уставились на меня. Она пожала плечами.
— Да. Наверное.
Я отключился и отсоединился от монитора. Только что взошло солнце, и, так как предыдущие две ночи я спал мало, а аптека все равно еще не открылась, я решил немного подремать, поэтому лег рядом с Тамарой и закрыл глаза.
Проснулся я в три часа дня. Женщина спала рядом. Коснувшись ее рукой, я заметил: температура очень высокая. Невольно я поцеловал ее в лоб, потом посмотрел, не проснется ли она. Не проснулась. И я был рад этому, потому что наконец понял, где видел ее раньше: худое тело, истощенное и маленькое, было мне незнакомо, но лицо — нос, глаза, изгиб губ — напоминало мне Елену, мою покойную жену. Я мысленно выругал себя: мне следовало с самого начала увидеть это сходство, ведь образ Елены двадцать лет живет в моих снах… Хотя все кажется знакомым, когда достигаешь моего возраста. Трижды в жизни я встречал своих двойников; так что я понимал: встретить женщину, похожую на мою жену, — лишь вопрос времени. Мне казалось, я подготовлен к такой встрече, однако, если б так и было, я не поддался бы искушению согласиться помогать ей и не выглядел бы таким дураком, привязавшись к ней.
Переодев рубашку, я отправился в аптеку Васкеса. Купил там долговременные регуляторы роста и антимозин С. Заплатил наличными. На пути домой у меня было время подумать. Никогда раньше я не сталкивался с проблемой, которую не мог бы разрешить, конечно, если время позволяло. Проанализировав свой разговор с Тамарой, я решил, что в ее истории не все сходится. Если Джафари планировал заключить Тамару в мозговую сумку, ему не нужно ее тело. Разве что для продажи. Конечно, это при условии, что он не собирался в будущем снова соединить все в одно целое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140