И у меня положение отчаянное. Купив омоложение и запросив информацию через компьютер, я сам сообщил людям Джафари о своем местонахождении. Мне нужно побыстрее убираться со станции. То, что они сами ищут меня здесь, даже хорошо. Это значит, что они решили справиться со мной, не обращаясь к полиции. И у меня остается шанс улететь.
Поскольку выбора не оставалось, я набрал команду: «Предложение принято».
— Поторопитесь, — сказал индеец. — Вам нужно пройти медицинское обследование, получить вакцины и подписать контракт.
Я пошел по коридору, ведущему к доку, широкоплечий индеец брел рядом со мной, продолжая говорить. Я подумал: «Этого человека мог послать Джафари». И стал незаметно следить за ним. На подбородке у него я заметил небольшой синяк и еще — порез над глазом. Взгляд умный, это казалось неуместным при такой явно бедной одежде. На шее трехмерная татуировка — странное существо с головами льва и козла, тело львиное, крылья дракона. Я разглядывал татуировку, в то время как он неожиданно посмотрел на меня. Я отвел взгляд, чтобы не показаться нетактичным.
— Простите, сеньор, но вы везучий человек. Я это чувствую, — заговорил он, облизнув губы. Он явно нервничал. — Меня зовут Перфекто, и такие вещи — в смысле, удачу, — я чувствую. — Он оценивающе оглядел меня, будто собирался попросить денег. — Вы мне не верите, но на пси — тестах я набираю очень много баллов. Я чувствую везение, И чувствую его у вас. Каждый рождается с определенным количеством везения, как ведро, полное воды. Некоторые растрачивают его, выливают на землю. Другие живут своим умом и умениями, и никогда не надеются на везение. Так ведь и вы жили, верно? Но сегодня вам удалось схватить птицу счастья за хвост. Разве я не прав? Вспомните, как прошел ваш день, и спросите себя: «Разве мне сегодня не повезло?»
Я взглянул на него и рассмеялся. Полубезумным смехом, похожим на плач.
— Ну, может быть, и не очень повезло, — продолжал он, — так как нам обоим предстоит умереть на Пекаре. — Он улыбнулся, словно пошутил. Потом стих, и его босые ноги зашлепали по черному полу.
Залы отлета представляли собой длинные темные туннели, и наши шаги гулко отдавались в них. Я посматривал по сторонам в поисках человека в серых брюках и молчал. На стенах между входами в доки помещались мозаичные картины. На первой было изображено изгнание мавров христианами из Европы: убитого, с израненной во время пыток спиной, побывавшего в руках «добрых падре», две женщины поднимали на корабль. Застывшими руками мертвец прижимал к груди Кора», а его дети шли сзади и с испугом смотрели на белую часовню с крестом. Во дворе часовни толпились, как вороны, священники в черном. На второй мозаике североамериканские индейцы, закутанные в шкуры, брели по снегу, пытаясь уйти от американской кавалерии в Канаду. Израненные ноги женщин и детей оставляли кровавые следы на снегу. На третьей — семейство евреев покидает Иерусалим на автомобиле. Дорога забита машинами, они застряли в огромной пробке. Лица беженцев застыли от ужаса, все освещено ярчайшей вспышкой какого-то сюрреалистического света, а над Куполом-на-Скале распускается грибообразное облако ядерного взрыва.
Я подумал, будут ли когда-нибудь здесь изображены люди, как я, десперадос, отчаявшиеся, убегающие с Земли в космических кораблях. От этой мысли меня стало мутить.
Рубашка взмокла от пота, во рту снова пересохло. В любое мгновение человек, назвавший себя Перфекто, может обернуться и наброситься на меня. У него мощные и, очевидно, очень сильные руки. И я продолжал одновременно следить за ним и за туннелем посадки.
— Другие латиноамериканцы летят? — спросил я.
— О, да! Много! В основном чилийцы и эквадорцы, но есть и из других мест. В условиях найма говорилось, что латиноамериканцы предпочтительнее. Компании нужны люди, владеющие приемами партизанской войны, а единственное место, где таких людей легко найти, — это Южная Америка. Ведь более цивилизованные страны теперь решают свои проблемы с помощью нейтронных пушек и атомных бомб. — Он рассмеялся и посмотрел на меня, не улыбнусь ли и я.
Я указал на пустые залы.
— Похоже, только мы с вами готовы участвовать в этой войне.
Перфекто улыбнулся.
— О, нет! Все уже прошли обработку в Независимой Бразилии, чтобы быстрее миновать таможню здесь. Вы разве не читали рекламу?
— Нет, — ответил я.
Перфекто странно посмотрел на меня.
— Мы улетаем, бежим, словно блохи, прыгающие с тонущей собаки. В рекламе говорилось, что мы можем прихватить с собой восемь килограммов личных вещей, включая любимое оружие или защитное оборудование. У вас есть оружие?
Лучше ему не знать о том, что оно у меня есть.
— Мы идем правильно?
— Осталось совсем немного, сами увидите. — И прошел вперед, показывая мне дорогу. — Я сказал вам про вашу удачу, потому что всю свою уже истратил, использовал. Понимаете? — Он оглянулся на меня, его зубы блеснули; они казались чересчур ровными, будто бы все были подпилены до одного размера. Он облизал губы. — Видите ли, когда я сражаюсь, я всегда хочу, чтобы у меня было по крайней мере два товарища: один везучий, а второй искусный. Три человека — это хорошая команда: везучий, искусный и умный. Умный — это я. Я умею быстро принимать решения. Пожалуй, у меня есть второе зрение, я улавливаю различные нюансы и знаю, что делать. — Он снова повернулся и улыбнулся своей странной улыбкой, при этом головы зверя у него на шее тоже поворачивались.
Взглядом он словно спрашивал, можем ли мы стать друзьями: из-за своей индейской крови он явно не решался спросить об этом прямо меня, человека европейского происхождения. «Если это человек Джафари, он будет так говорить, чтобы сбить меня с толку, — подумал я. — Изобразит внезапную дружбу, как гаитянин, которому нужно продать корзину». Я ничего не ответил.
Мы свернули в боковой проход — зал отлета номер три — и провезли тележку по длинному помещению со множеством пустых скамей — мимо роботов, которые полировали пыльный пол так, что ониксовые плиты начинали блестеть. Я думал, что вот — вот увижу человека в серых брюках, но его все не было. В конце коридора оказалась дверь с надписью: «Таможня Объединенной Земли, подготовка к отправке на Пекарь».
Я снял свой багаж с тележки и потащил его к двери. По крайней мере один из людей Джафари находится там, и я знал, что таможню мне не пройти, Я подумал — может, лучше повернуть и уйти, просто оставив здесь сундук с Тамарой. Кто-нибудь найдет его. «Вдруг удастся вывернуться», — подумал я. Но эта мысль показалась мне нелепой.
Перфекто взялся за один конец тикового сундука и потащил его к двери. Я не пошел за ним, и он улыбнулся мне, словно запоздала просил разрешения помочь. Я схватился за второй конец, и мы внесли сундук в помещение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Поскольку выбора не оставалось, я набрал команду: «Предложение принято».
— Поторопитесь, — сказал индеец. — Вам нужно пройти медицинское обследование, получить вакцины и подписать контракт.
Я пошел по коридору, ведущему к доку, широкоплечий индеец брел рядом со мной, продолжая говорить. Я подумал: «Этого человека мог послать Джафари». И стал незаметно следить за ним. На подбородке у него я заметил небольшой синяк и еще — порез над глазом. Взгляд умный, это казалось неуместным при такой явно бедной одежде. На шее трехмерная татуировка — странное существо с головами льва и козла, тело львиное, крылья дракона. Я разглядывал татуировку, в то время как он неожиданно посмотрел на меня. Я отвел взгляд, чтобы не показаться нетактичным.
— Простите, сеньор, но вы везучий человек. Я это чувствую, — заговорил он, облизнув губы. Он явно нервничал. — Меня зовут Перфекто, и такие вещи — в смысле, удачу, — я чувствую. — Он оценивающе оглядел меня, будто собирался попросить денег. — Вы мне не верите, но на пси — тестах я набираю очень много баллов. Я чувствую везение, И чувствую его у вас. Каждый рождается с определенным количеством везения, как ведро, полное воды. Некоторые растрачивают его, выливают на землю. Другие живут своим умом и умениями, и никогда не надеются на везение. Так ведь и вы жили, верно? Но сегодня вам удалось схватить птицу счастья за хвост. Разве я не прав? Вспомните, как прошел ваш день, и спросите себя: «Разве мне сегодня не повезло?»
Я взглянул на него и рассмеялся. Полубезумным смехом, похожим на плач.
— Ну, может быть, и не очень повезло, — продолжал он, — так как нам обоим предстоит умереть на Пекаре. — Он улыбнулся, словно пошутил. Потом стих, и его босые ноги зашлепали по черному полу.
Залы отлета представляли собой длинные темные туннели, и наши шаги гулко отдавались в них. Я посматривал по сторонам в поисках человека в серых брюках и молчал. На стенах между входами в доки помещались мозаичные картины. На первой было изображено изгнание мавров христианами из Европы: убитого, с израненной во время пыток спиной, побывавшего в руках «добрых падре», две женщины поднимали на корабль. Застывшими руками мертвец прижимал к груди Кора», а его дети шли сзади и с испугом смотрели на белую часовню с крестом. Во дворе часовни толпились, как вороны, священники в черном. На второй мозаике североамериканские индейцы, закутанные в шкуры, брели по снегу, пытаясь уйти от американской кавалерии в Канаду. Израненные ноги женщин и детей оставляли кровавые следы на снегу. На третьей — семейство евреев покидает Иерусалим на автомобиле. Дорога забита машинами, они застряли в огромной пробке. Лица беженцев застыли от ужаса, все освещено ярчайшей вспышкой какого-то сюрреалистического света, а над Куполом-на-Скале распускается грибообразное облако ядерного взрыва.
Я подумал, будут ли когда-нибудь здесь изображены люди, как я, десперадос, отчаявшиеся, убегающие с Земли в космических кораблях. От этой мысли меня стало мутить.
Рубашка взмокла от пота, во рту снова пересохло. В любое мгновение человек, назвавший себя Перфекто, может обернуться и наброситься на меня. У него мощные и, очевидно, очень сильные руки. И я продолжал одновременно следить за ним и за туннелем посадки.
— Другие латиноамериканцы летят? — спросил я.
— О, да! Много! В основном чилийцы и эквадорцы, но есть и из других мест. В условиях найма говорилось, что латиноамериканцы предпочтительнее. Компании нужны люди, владеющие приемами партизанской войны, а единственное место, где таких людей легко найти, — это Южная Америка. Ведь более цивилизованные страны теперь решают свои проблемы с помощью нейтронных пушек и атомных бомб. — Он рассмеялся и посмотрел на меня, не улыбнусь ли и я.
Я указал на пустые залы.
— Похоже, только мы с вами готовы участвовать в этой войне.
Перфекто улыбнулся.
— О, нет! Все уже прошли обработку в Независимой Бразилии, чтобы быстрее миновать таможню здесь. Вы разве не читали рекламу?
— Нет, — ответил я.
Перфекто странно посмотрел на меня.
— Мы улетаем, бежим, словно блохи, прыгающие с тонущей собаки. В рекламе говорилось, что мы можем прихватить с собой восемь килограммов личных вещей, включая любимое оружие или защитное оборудование. У вас есть оружие?
Лучше ему не знать о том, что оно у меня есть.
— Мы идем правильно?
— Осталось совсем немного, сами увидите. — И прошел вперед, показывая мне дорогу. — Я сказал вам про вашу удачу, потому что всю свою уже истратил, использовал. Понимаете? — Он оглянулся на меня, его зубы блеснули; они казались чересчур ровными, будто бы все были подпилены до одного размера. Он облизал губы. — Видите ли, когда я сражаюсь, я всегда хочу, чтобы у меня было по крайней мере два товарища: один везучий, а второй искусный. Три человека — это хорошая команда: везучий, искусный и умный. Умный — это я. Я умею быстро принимать решения. Пожалуй, у меня есть второе зрение, я улавливаю различные нюансы и знаю, что делать. — Он снова повернулся и улыбнулся своей странной улыбкой, при этом головы зверя у него на шее тоже поворачивались.
Взглядом он словно спрашивал, можем ли мы стать друзьями: из-за своей индейской крови он явно не решался спросить об этом прямо меня, человека европейского происхождения. «Если это человек Джафари, он будет так говорить, чтобы сбить меня с толку, — подумал я. — Изобразит внезапную дружбу, как гаитянин, которому нужно продать корзину». Я ничего не ответил.
Мы свернули в боковой проход — зал отлета номер три — и провезли тележку по длинному помещению со множеством пустых скамей — мимо роботов, которые полировали пыльный пол так, что ониксовые плиты начинали блестеть. Я думал, что вот — вот увижу человека в серых брюках, но его все не было. В конце коридора оказалась дверь с надписью: «Таможня Объединенной Земли, подготовка к отправке на Пекарь».
Я снял свой багаж с тележки и потащил его к двери. По крайней мере один из людей Джафари находится там, и я знал, что таможню мне не пройти, Я подумал — может, лучше повернуть и уйти, просто оставив здесь сундук с Тамарой. Кто-нибудь найдет его. «Вдруг удастся вывернуться», — подумал я. Но эта мысль показалась мне нелепой.
Перфекто взялся за один конец тикового сундука и потащил его к двери. Я не пошел за ним, и он улыбнулся мне, словно запоздала просил разрешения помочь. Я схватился за второй конец, и мы внесли сундук в помещение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140