– Я не знаю, кто им рассказал обо всем, но нам подложили огромную свинью. Они могут сделать заключение: «Калебан хочет вызвать конец Вселенной». Мак-Кей, можете вы что-нибудь сделать?
– Я – нет, но Эбнис может, – сказал Мак-Кей, бросив взгляд на замысловатые каракули, которые машинально выводил.
– Но она же сумасшедшая!
– Я никогда не говорил, что она нормальная. Вы же знаете, сколько она контролирует телеграфных пунктов, радио и телестанций и других средств массовой информации.
– Ну… знаю, но…
– Кто-то сообщил им об угрозе?
– Нет, но…
– Вы не находите это странным?
– Мы знаем, что эти люди…
– Как вы хотите скрыть от них планы Эбнис относительно калебана? – снова спросил Мак-Кей. Он встал и пошел к двери.
– Подождите, – остановил его Бильдун. – Куда вы направляетесь?
– Я хочу рассказать этим людям об Эбнис.
– Вы сошли с ума? Чтобы ее юристы заткнули нам рот, только этого не хватало – клеветы и вульгарных сплетен!
– Мы сможем потребовать от нее личной явки в суд, если она выступит против нас, – сказал Мак-Кей. – Мы должны были подумать об этом раньше. Истинность наших обвинений – превосходная защита.
Бильдун догнал его, и они направились к двери, со всех сторон окруженные охранниками. Тулук пристроился сзади.
– Мак-Кей, – крикнул Тулук. – Вы заметили, что мыслительные процессы затруднены?
– Погодите, пока я не обсужу вашу идею с математическим отделом, – сказал Бильдун. – Мак-Кей, может быть, ваше предложение верно, но…
– Мак-Кей, – повторил Тулук. – Вы…
– Подождите, – гневно прервал их Мак-Кей. Он остановился и повернулся к Бильдуну. – Сколько времени, по-вашему, на это потребуется?
– Кто знает?
– Пять минут? – спросил Мак-Кей.
– Наверно, больше.
– Но ведь вы не знаете…
– Наши люди охраняют калебана. Мы свели к минимуму возможность нападения Эбнис.
– Я прав, полагая, что вы ничего не хотите предоставить на волю случая? – спросил Мак-Кей.
– Конечно! Нет, я наотрез отвергаю вашу идею…
– Ну, я только расскажу репортерам снаружи всю правду…
– Мак-Кей, у этой женщины всюду есть свои люди, – напомнил Бильдун. – Друзья и покровители ее сидят в таких эшелонах власти, где бы вы никогда не смогли этого ожидать… Вы не имеете никакого представления о том, что мы знаем по опыту…
– И в Верховном правительстве тоже?
– В этом нет никакого сомнения. Мы у нее под колпаком.
– И поэтому теперь самое время убрать этот колпак.
– Вы вызовете панику.
– Нам необходима паника. Паника вызовет активизацию всевозможных людей. Они будут пытаться найти Эбнис – друзья, деловые партнеры, враги, сумасшедшие. Нас захлестнет информация. А нам необходимо получить новую информацию!
– Что, если репортеры нам не поверят? Если они будут над нами смеяться?
Мак-Кей заколебался. Он еще никогда не испытывал такой робости перед несущим чепуху Бильдуном. При всем этом Бильдун был знаменит своим быстрым, острым и аналитическим умом. Нерешительность и медлительность никогда не были его недостатком. Может быть, директор относился к числу подкупленных Эбнис? Это казалось немыслимым. Но присутствие в этом деле пан спехи с удаленным эго-органом должно было вызвать у его товарищей по виду травматический шок. И у Бильдуна к тому же скоро должен был наступить распад эго. Что на самом деле происходило в психике пан спехи, в момент когда он должен был перейти в фазу безмозглого существовании? Эмоциональный кризис, вызванный ожиданием? Отчаянное сопротивление? Паралич мыслительных способностей?
Вполголоса, чтобы слышал только Бильдун, Мак-Кей спросил:
– Вы готовы уйти с поста шефа бюро?
– Конечно, нет!
– Мы знаем друг друга уже долгое время, – сказал Мак-Кей. – Я верю, что мы понимаем и уважаем друг друга. Если я одержу победу, вы больше не будете занимать это кресло. Вы знаете это. Ну, между нами, сможете вы в кризисном состоянии исполнять свои обязанности так же хорошо, как и прежде?
Искаженное злостью лицо Бильдуна смягчилось, на лбу его появились морщины задумчивости.
Мак-Кей ждал. Если она теперь явится, изменение эго-индивидуальности Бильдуна будет нарушено и из его «я» выступит нечто новое. И всем известно, в том числе и ему самому, что по эмоциональной структуре он будет полностью отличаться от прежнего Бильдуна. Можно ли было устранять шок этого момента? Мак-Кей надеялся, что нет. Он испытывал к Бильдуну дружеские чувства, но было бы глупо оказывать ему особое внимание.
– Что все это значит? – пробормотал Бильдун сдавленным голосом. – Чего вы добиваетесь?
– Не хочу вас ни скомпрометировать, ни выставить на посмешище, ни даже… естественный процесс ускоряется, – сказал Мак-Кей. – Но наша теперешняя ситуация надежна. Я, очевидно, буду настаивать на вашей отставке и вызову недовольство в организации, если вы будете упорствовать.
– Разве я плохо работаю? – задумчиво сказал Бильдун. Потом покачал головой. – На вы тоже должны ответить за пару ошибок.
– Разве я ошибся? – спросил Мак-Кей.
– Да! – сказал Тулук, глядя то на одного из спорщиков, то на другого.
– Я не желаю больше выслушивать ваши пререкания. Я должен их прокомментировать. Широкая волна, как вы ее назвали, сопровождающая исчезновение калебана, оставляет после себя столько смертей и случаев сумасшествия, что мы вынуждены защищаться с помощью пилюль гнева и других фармацевтических препаратов.
– И это помогает сохранить наши мыслительные способности, – сказал Бильдун.
– И даже более того, – сказал Тулук. – Это чудовищное событие оставит после себя всеобщее чувство неуверенности. Мак-Кей не высмеивает сообщения медиумов-связных. Все разумные существа пытаются найти объяснения странной тревоги, которую они испытывают, где бы ни находились…
– Мы напрасно тратим время, – сказал Мак-Кей.
– Что вы предлагаете? – спросил Бильдун.
– Необходимо принять срочные меры, – ответил Мак-Кей. – Во-первых, установить карантин на Стедионе, чтобы никто из косметологов не мог попасть на планету, и воспрепятствовать перемещению людей с планеты на планету.
– Это бессмысленно! Какие основания у нас для этого?
– С каких это пор Бюро Саботажа должно предъявлять основания? – спросил Мак-Кей. – У нас есть право воспрепятствовать действиям любого правительства.
– Подобные меры можно применять далеко не всякому правительству, Мак-Кей. Вы же знаете, как щекотлива наша позиции.
– Во-вторых, – продолжил Мак-Кей непоколебимо. – В случае бедственного положения должно вступить в силу наше соглашение с тапризиотами. Они должны ставить нас в известность о содержании всех разговоров, которые будут вести предполагаемые друзья, покровители и деловые партнеры Эбнис.
– Это сработало бы в том случае, если бы мы попытались захватить власть, – возразил Бильдун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Я – нет, но Эбнис может, – сказал Мак-Кей, бросив взгляд на замысловатые каракули, которые машинально выводил.
– Но она же сумасшедшая!
– Я никогда не говорил, что она нормальная. Вы же знаете, сколько она контролирует телеграфных пунктов, радио и телестанций и других средств массовой информации.
– Ну… знаю, но…
– Кто-то сообщил им об угрозе?
– Нет, но…
– Вы не находите это странным?
– Мы знаем, что эти люди…
– Как вы хотите скрыть от них планы Эбнис относительно калебана? – снова спросил Мак-Кей. Он встал и пошел к двери.
– Подождите, – остановил его Бильдун. – Куда вы направляетесь?
– Я хочу рассказать этим людям об Эбнис.
– Вы сошли с ума? Чтобы ее юристы заткнули нам рот, только этого не хватало – клеветы и вульгарных сплетен!
– Мы сможем потребовать от нее личной явки в суд, если она выступит против нас, – сказал Мак-Кей. – Мы должны были подумать об этом раньше. Истинность наших обвинений – превосходная защита.
Бильдун догнал его, и они направились к двери, со всех сторон окруженные охранниками. Тулук пристроился сзади.
– Мак-Кей, – крикнул Тулук. – Вы заметили, что мыслительные процессы затруднены?
– Погодите, пока я не обсужу вашу идею с математическим отделом, – сказал Бильдун. – Мак-Кей, может быть, ваше предложение верно, но…
– Мак-Кей, – повторил Тулук. – Вы…
– Подождите, – гневно прервал их Мак-Кей. Он остановился и повернулся к Бильдуну. – Сколько времени, по-вашему, на это потребуется?
– Кто знает?
– Пять минут? – спросил Мак-Кей.
– Наверно, больше.
– Но ведь вы не знаете…
– Наши люди охраняют калебана. Мы свели к минимуму возможность нападения Эбнис.
– Я прав, полагая, что вы ничего не хотите предоставить на волю случая? – спросил Мак-Кей.
– Конечно! Нет, я наотрез отвергаю вашу идею…
– Ну, я только расскажу репортерам снаружи всю правду…
– Мак-Кей, у этой женщины всюду есть свои люди, – напомнил Бильдун. – Друзья и покровители ее сидят в таких эшелонах власти, где бы вы никогда не смогли этого ожидать… Вы не имеете никакого представления о том, что мы знаем по опыту…
– И в Верховном правительстве тоже?
– В этом нет никакого сомнения. Мы у нее под колпаком.
– И поэтому теперь самое время убрать этот колпак.
– Вы вызовете панику.
– Нам необходима паника. Паника вызовет активизацию всевозможных людей. Они будут пытаться найти Эбнис – друзья, деловые партнеры, враги, сумасшедшие. Нас захлестнет информация. А нам необходимо получить новую информацию!
– Что, если репортеры нам не поверят? Если они будут над нами смеяться?
Мак-Кей заколебался. Он еще никогда не испытывал такой робости перед несущим чепуху Бильдуном. При всем этом Бильдун был знаменит своим быстрым, острым и аналитическим умом. Нерешительность и медлительность никогда не были его недостатком. Может быть, директор относился к числу подкупленных Эбнис? Это казалось немыслимым. Но присутствие в этом деле пан спехи с удаленным эго-органом должно было вызвать у его товарищей по виду травматический шок. И у Бильдуна к тому же скоро должен был наступить распад эго. Что на самом деле происходило в психике пан спехи, в момент когда он должен был перейти в фазу безмозглого существовании? Эмоциональный кризис, вызванный ожиданием? Отчаянное сопротивление? Паралич мыслительных способностей?
Вполголоса, чтобы слышал только Бильдун, Мак-Кей спросил:
– Вы готовы уйти с поста шефа бюро?
– Конечно, нет!
– Мы знаем друг друга уже долгое время, – сказал Мак-Кей. – Я верю, что мы понимаем и уважаем друг друга. Если я одержу победу, вы больше не будете занимать это кресло. Вы знаете это. Ну, между нами, сможете вы в кризисном состоянии исполнять свои обязанности так же хорошо, как и прежде?
Искаженное злостью лицо Бильдуна смягчилось, на лбу его появились морщины задумчивости.
Мак-Кей ждал. Если она теперь явится, изменение эго-индивидуальности Бильдуна будет нарушено и из его «я» выступит нечто новое. И всем известно, в том числе и ему самому, что по эмоциональной структуре он будет полностью отличаться от прежнего Бильдуна. Можно ли было устранять шок этого момента? Мак-Кей надеялся, что нет. Он испытывал к Бильдуну дружеские чувства, но было бы глупо оказывать ему особое внимание.
– Что все это значит? – пробормотал Бильдун сдавленным голосом. – Чего вы добиваетесь?
– Не хочу вас ни скомпрометировать, ни выставить на посмешище, ни даже… естественный процесс ускоряется, – сказал Мак-Кей. – Но наша теперешняя ситуация надежна. Я, очевидно, буду настаивать на вашей отставке и вызову недовольство в организации, если вы будете упорствовать.
– Разве я плохо работаю? – задумчиво сказал Бильдун. Потом покачал головой. – На вы тоже должны ответить за пару ошибок.
– Разве я ошибся? – спросил Мак-Кей.
– Да! – сказал Тулук, глядя то на одного из спорщиков, то на другого.
– Я не желаю больше выслушивать ваши пререкания. Я должен их прокомментировать. Широкая волна, как вы ее назвали, сопровождающая исчезновение калебана, оставляет после себя столько смертей и случаев сумасшествия, что мы вынуждены защищаться с помощью пилюль гнева и других фармацевтических препаратов.
– И это помогает сохранить наши мыслительные способности, – сказал Бильдун.
– И даже более того, – сказал Тулук. – Это чудовищное событие оставит после себя всеобщее чувство неуверенности. Мак-Кей не высмеивает сообщения медиумов-связных. Все разумные существа пытаются найти объяснения странной тревоги, которую они испытывают, где бы ни находились…
– Мы напрасно тратим время, – сказал Мак-Кей.
– Что вы предлагаете? – спросил Бильдун.
– Необходимо принять срочные меры, – ответил Мак-Кей. – Во-первых, установить карантин на Стедионе, чтобы никто из косметологов не мог попасть на планету, и воспрепятствовать перемещению людей с планеты на планету.
– Это бессмысленно! Какие основания у нас для этого?
– С каких это пор Бюро Саботажа должно предъявлять основания? – спросил Мак-Кей. – У нас есть право воспрепятствовать действиям любого правительства.
– Подобные меры можно применять далеко не всякому правительству, Мак-Кей. Вы же знаете, как щекотлива наша позиции.
– Во-вторых, – продолжил Мак-Кей непоколебимо. – В случае бедственного положения должно вступить в силу наше соглашение с тапризиотами. Они должны ставить нас в известность о содержании всех разговоров, которые будут вести предполагаемые друзья, покровители и деловые партнеры Эбнис.
– Это сработало бы в том случае, если бы мы попытались захватить власть, – возразил Бильдун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37