«Традиция», – с горечью подумал Питер. А если заседание комиссии затянется, встречу придется отменить. Тогда уже ни Дева Мария и святые угодники, ни даже сам Господь Бог не помогут ему вытрясти из загребущих рук складского квартирмейстера что-то больше минимально положенной нормы. Так, по крайней мере, Питеру инстинкт подсказывал.
Чуть позже в тот же день должны были состояться похороны старшего пилота Лонго. Которых он так страшился. Питеру не слишком улыбалось приносить соболезнования ее мужу и десятилетней дочурке. Видеть их боль заранее казалось ему невыносимой тяжестью, и он бы лучше чем угодно другим занялся. «Особенно потому, что они будут меня в ее смерти винить, – подумал он. – И с немалыми на то основаниями».
Питер никак не мог выбросить из головы взгляд капитана, с которым он выслушивал его объяснения на предмет того, каким образом неисправный «спид» был допущен к учениям. Принимая тогда рапорт Редера, Каверс сделал только одно-единственное замечание: «Разумеется, будет следственная комиссия, коммандер Редер. Будьте готовы давать показания». Питер мысленно поежился от воспоминаний. Было очевидно, что ожиданий Каверса он не оправдал – и как следователь, и как бортинженер.
Кроме того, Питера, как и всю команду, крайне угнетала безвременная и ненужная смерть Лонго, однако его положение не позволяло ему это показывать. А для человека с такой эмоциональной кельтской кровью, как у Редера, сокрытие своих чувств означало предельное снижение функциональных способностей.
Но кто мог такое предположить… Тут Питер резко остановил поток тягостных мыслей. Из печального опыта он знал, что они лишь могут ходить по кругу. И самобичевание ничего не решит. Так же как и не разрешил он до сих пор ни одной из загадок, что окружали два убийства на «Непобедимом». Но с Божьей помощью он непременно их разрешит. А сейчас было время подумать о текущих делах.
Питер уселся и оглядел залу суда, с легким удивлением думая: «Она именно такая, как я ожидал».
Стены были покрыты панелями или очень хорошей виртуальной панельной обшивкой – возможно, гологенерированным изображением роскошного красного дерева, резного, со множеством прожилок. Во главе залы стоял длинный дубовый стол, а за ним – шесть обтянутых зеленой кожей стульев.
На стене у него за спиной висела величественная картина, где изображалась битва при Чун-Кво, состоявшаяся после того, как группа излишне амбициозных горнорудных консорциумов призвала к себе на службу наемников и взбунтовалась против Содружества. Космический Отряд наголову их разбил, а также вызволил шахтеров и их семьи из фактического рабства, в которое их обратили консорциумы, обеспечивая наемникам и их хозяевам массу самых разных поводов для горького сожаления.
Усеянный звездами флаг Содружества висел справа от картины, сине-черный флаг Космического Отряда – слева. Перед столом комиссии располагался меньший стол с единственным стулом для свидетелей. Небольшая зала имела изящный и официальный вид. И пахло там восковой полировкой; наверно, это все-таки было настоящее красное дерево.
«Очень редко бывает, чтобы вещи оправдывали ожидания, – подумал Питер. – Почему же такой вещью должна была оказаться зала суда?» Он взглянул на свои сложенные на коленях руки, чувствуя угнетение и неловкость. «Все, – сказал он себе, – хорош. Хватит уже этой ерунды с бедным маленьким Редером».
И Питер выпрямил спину. «Подумай о Синтии, – сказал он себе. – Бедная девочка единственная из всех хотела этот „спид“ в ангаре удержать. И теперь за это в тюрьме сидит. Кроме того, я просто не вижу, как она кого-то убивает. Зато я прекрасно вижу, как ее убивают за то, что она до смерти всех достала. На самом деле люди для нее не настолько важны. Что они говорят, что делают… все это для нее просто несущественно».
В самом первом ряду в одиноком великолепии сидели капитан Каверс и старпом Ван Чунь-мэй, мерцая медалями и регалиями. Редер сидел в следующем за ними ряду. Рядом с Питером расположился ар-Рашид, а через два свободных сиденья от него – Джон Ларкин. Вид у квартирмейстера «Непобедимого» был необычно торжественный. За ними сидели командир эскадрильи Шелдон, лейтенант Гивенс и вся остальная эскадрилья. Редер чувствовал на себе их обвиняющие взоры, но сопротивлялся искушению оглянуться.
В задней части залы послышалось какое-то шевеление, как будто вперед продвигалось немалое число народа. Оглянувшись, Редер увидел Уильяма Бута, лейтенанта Роббинс в наручниках, а также двух охранников.
– Прошу нас извинить, – хрипло сказал Бут, показывая, что Редеру со старшиной неплохо бы подвинуться, так чтобы они с пленницей могли занять два крайних сиденья.
Капитан обернулся, оглядел компанию шефа контрразведки и жестом подозвал Бута к себе. Когда тот к нему нагнулся, капитан что-то тихо шепнул ему на ухо. Редер наблюдал, как шея Бута медленно розовеет, затем багровеет, а затем становится такой красной, какой он еще никогда в жизни ни одну шею не видел.
– Есть, сэр, – вымолвил Бут. Когда он выпрямился, лицо его было мокрым от пота. Шеф контрразведки отдал честь, и после краткой паузы капитан ему ответил.
– Продолжайте работу, – прорычал Каверс. Повернувшись к Роббинс, Бут завозился с ее наручниками.
Наконец ему удалось нужным образом приложить туда большой палец, и наручники открылись. Тогда он отдал их своим подручным и угрюмо их отпустил.
Ар-Рашид сдвинулся на одно сиденье, и Редер затянул Синтию на свободное место рядом с собой. Бут сверкнул на него глазами, после чего перебрался через неподвижного ар-Рашида на сиденье между старшиной и Ларкином.
Тут из двери в передней части залы вышел судебный пристав.
– Встать, суд идет! – рявкнул он.
Все присутствующие как один встали по стойке «смирно». «Славное наследие Академии», – подумал Питер. Шестеро мужчин и женщин тихо вошли и заняли места за дубовым столом. Трое членов следственной комиссии были бортинженерами, как Редер и Роббинс, один был командиром эскадрильи, один числился в администрации и еще один был квартирмейстером. Председателю полагалось быть старшим по рангу офицером.
– Дамы и господа, прошу садиться, – предложила всем привлекательная женщина с волнистыми седоватыми волосами и легким датским акцентом. – Я вице-адмирал Пола Андерсон, глава этой комиссии. Мы сегодня собрались здесь установить, имеются ли доказательства преступного небрежения обязанностями или диверсии со стороны коммандера Питера Редера и второго лейтенанта Синтии Роббинс, достаточные для того, чтобы отдать их под трибунал. – Она оглядела залу суда, и ее ледяные серые глаза задержались на Каверсе, Редере и Роббинс. – Выдвинутые обвинения весьма серьезны, и я заверяю вас, что данная комиссия изучит этот инцидент со всей тщательностью и оперативностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95