Его ожидали бумаги о разводе.
Криса это не очень беспокоило, но он все же нанял адвоката, чтобы обеспечить себе возможность регулярно видеться с сыном.
С этого момента он посвятил себя только работе. После репетиций группа отправилась на гастроли. Старый «фольксваген» опять повез их на север.
– Черт подери! – ворчал Базз. – Ради чего вы меня вытянули? Публика прекрасно реагировала на их выступления. Когда ребята добрались до Шотландии, приехал мистер Теренс. Ему так понравился их концерт, что он послал за известным агентом, тот прилетел на следующий день.
Через неделю они подписали контракт на участие в концерте вместе с Делом Делгардо и «Найтмеаз», известной американской группой, которая приезжала на двухнедельные гастроли в Англию.
Вечер за вечером «Дикари» воровали успех у мистера Делгардо и его «Найтмеаз». Это вызвало трения, и через неделю от них избавились. Но Крису было плевать. Делгардо – дерьмо. Кроме того, служащий «Фордз рекордз» видел их выступление и подписал контракт на запись альбома. Разумные действия приносили плоды. Крис подспудно понимал, что на этот раз у них все выгорит.
Компания «Фордз рекордз» умела дергать за нужные веревочки, и «Дикари» сначала выпустили мини-диск. Были организованы интервью, встречи с репортерами, реклама и выступления на радио. Когда «Грязная мисс Мэри» начала завоевывать английскую аудиторию и стала хитом, они сделали шоу на телевидении. Через несколько недель песня заняла первое место. «Дикари» были наверху!
Крис часто вспоминал лицо матери, когда он сказал ей об этом. Она побледнела и схватила его за рукав рубашки:
– Значит, ваша песня продается лучше других?
– Да.
– Лучше, чем Джонни Рей?
– Мама, Джонни Рея давно нет. Она расцвела:
– Я горжусь тобой. Мы все гордимся.
Все, кроме Брайана, который относился к Крису как к сопливому младшему брату.
– Ты должен отложить деньги, – поучал Брайан. – Это долго не продлится.
Но это продлилось долго. «Дикари» выпустили еще два мини-диска, тоже ставшие хитами, а потом весьма удачный альбом. Теперь они заканчивали турне по Европе. Следующая остановка в Лондоне. После этого Крис планировал обсудить с ребятами, как покорить Америку.
Америка – это новый мир. И он жаждал познать его.
Рафаэлла, 1977
Мать решила, что Рафаэлле необходимо закончить школу благородных девиц, желательно в Швейцарии. Она остановилась на заведении в Л'Эвере, дорогой школе для девочек, расположенной в лесной провинции.
– Зачем это? – жаловалась Рафаэлла. – Мне почти семнадцать. Я уже стара для учебы.
– Еще год, а потом поступишь в подходящий колледж в Америке. Ты ведь этого хочешь?
– Если я выживу в Швейцарии, – стонала Рафаэлла. Мать легонько дотронулась до щеки дочери и улыбнулась.
– Ты обязательно выживешь, дорогая. Ты пошла в папу.
Рафаэлле было приятно, когда мать говорила об отце. Любое воспоминание о нем оставалось драгоценным. Когда Люсьен погиб, она была маленькой девочкой, но навсегда сохранила о нем яркие воспоминания.
Рафаэлла часто раздумывала, насколько иной была бы жизнь, останься он жив. Никакой Англии. Никакого замка в провинции. Никакого отчима. Никакого Руперта.
О… Руперт. Он стал Рафаэлле родным братом, и девушка очень любила его. Сейчас он путешествовал по Америке с рюкзаком и дочерью графа. Все надеялись, что они поженятся. Только не Рафаэлла: она берегла его для Одиль.
Школа благородных девиц оказалась настоящей тюрьмой: свет выключали в десять, всем правила невыносимая директриса. Рафаэлла занималась английским, итальянским, испанским, училась готовить, петь, вести себя в обществе и немного познавала историю искусства.
Пребывание там было ненавистным. К какой жизни ее готовят? Рафаэлла не собиралась выходить замуж за титулованного богача и проводить жизнь в роскоши, участвуя в благотворительности.
Она позвонила Одиль в Париж, чтобы пожаловаться:
– Я как в застенках.
– Тогда уезжай, – запросто предложила Одиль. – Колледж для дизайнеров, в котором я учусь, – самый лучший. Попроси маму, чтобы она разрешила тебе учиться вместе со мной. Здесь многому не научишься, зато полно талантливых мужчин.
– Она никогда не позволит. Я сделала ошибку, рассказав ей о том, что сделал на юге Франции этот старикашка из Нью-Йорка.
– Маркус Ситроэн – дурак. Он поступает так со всеми, даже с прислугой. Не нужно было говорить маме.
– Это понятно. Теперь она думает, что вас окружают одни извращенцы.
– Какая глупость. Может, мне попросить мою маму позвонить твоей?
– А это возможно?
– А почему бы и нет?
Изабелла Роне и леди Анна Эгертон проговорили долго. В результате Рафаэлла осталась в Швейцарии. Обе матери решили, что девочки не всегда влияют друг на друга благоприятно, хотя и дружат всю жизнь.
Так Рафаэлла промучилась в школе благородных девиц, ненавидя ее все больше с каждым днем. Ей нравились только уроки пения и хор. У девушки прорезался сильный голос, явно унаследованный ею от отца.
Некоторые ученицы оказались настоящими снобами и не хотели общаться с Рафаэллой лишь потому, что у нее темная кожа.
– Что, гуталином мазалась, дорогая? – однажды спросила Фенелла Стефенсон, одна из заводил, когда Рафаэлла выходила из душа.
– Что ты сказала? – переспросила Рафаэлла. Она потянулась за полотенцем и обвязалась им.
– Я думала, здесь строгие правила, – издевалась Фенелла. – Никаких негров!
Рафаэлла почувствовала, как кровь прилила к лицу. Фенелла была толстушкой.
– А я не знала другого, – сказала Рафаэлла приятным тоном. – Мне казалось, сюда не принимают жирных.
И тут разразилась драка. Они так яростно набросились друг на друга, что забыли о скромности. Полотенца упали, и дуэлянтки покатились по холодному каменному полу.
– Черная сука, – орала Фенелла.
– Толстая белая шлюха! – огрызалась Рафаэлла. Они бились, царапались и хватали друг друга за волосы.
Собралась толпа, криками подзадоривая девушек. Ничто так не нарушает монотонность существования, как драка.
– В чем дело? – пронзительно взвизгнула директриса, появившись на месте преступления.
Рафаэлла быстро схватила полотенце.
– Простите, мадам, – сказала она. У девушки была рассечена губа, и уже виднелся синяк под глазом. – Я упала на кафеле, а Фенелла помогла мне подняться.
– Это правда, Фенелла? – бушевала директриса, не веря ни единому слову.
– Конечно, мадам, – подтвердила Фенелла, прикрываясь полотенцем. Ее обрадовала скрытность Рафаэллы.
– Боже! – воскликнула та и невинно расширила глаза. – Этот кафель невыносимо скользкий. Ведь кто-нибудь может подать на школу в суд?
Директриса не отрывала взгляд от Рафаэллы и только поджала губы. Эта девушка не нравилась ей с самого начала. Она напоминала другую ученицу по имени Лаки Сант, а точнее, Сантанжело, как оказалось впоследствии, дочь гангстера и забияку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Криса это не очень беспокоило, но он все же нанял адвоката, чтобы обеспечить себе возможность регулярно видеться с сыном.
С этого момента он посвятил себя только работе. После репетиций группа отправилась на гастроли. Старый «фольксваген» опять повез их на север.
– Черт подери! – ворчал Базз. – Ради чего вы меня вытянули? Публика прекрасно реагировала на их выступления. Когда ребята добрались до Шотландии, приехал мистер Теренс. Ему так понравился их концерт, что он послал за известным агентом, тот прилетел на следующий день.
Через неделю они подписали контракт на участие в концерте вместе с Делом Делгардо и «Найтмеаз», известной американской группой, которая приезжала на двухнедельные гастроли в Англию.
Вечер за вечером «Дикари» воровали успех у мистера Делгардо и его «Найтмеаз». Это вызвало трения, и через неделю от них избавились. Но Крису было плевать. Делгардо – дерьмо. Кроме того, служащий «Фордз рекордз» видел их выступление и подписал контракт на запись альбома. Разумные действия приносили плоды. Крис подспудно понимал, что на этот раз у них все выгорит.
Компания «Фордз рекордз» умела дергать за нужные веревочки, и «Дикари» сначала выпустили мини-диск. Были организованы интервью, встречи с репортерами, реклама и выступления на радио. Когда «Грязная мисс Мэри» начала завоевывать английскую аудиторию и стала хитом, они сделали шоу на телевидении. Через несколько недель песня заняла первое место. «Дикари» были наверху!
Крис часто вспоминал лицо матери, когда он сказал ей об этом. Она побледнела и схватила его за рукав рубашки:
– Значит, ваша песня продается лучше других?
– Да.
– Лучше, чем Джонни Рей?
– Мама, Джонни Рея давно нет. Она расцвела:
– Я горжусь тобой. Мы все гордимся.
Все, кроме Брайана, который относился к Крису как к сопливому младшему брату.
– Ты должен отложить деньги, – поучал Брайан. – Это долго не продлится.
Но это продлилось долго. «Дикари» выпустили еще два мини-диска, тоже ставшие хитами, а потом весьма удачный альбом. Теперь они заканчивали турне по Европе. Следующая остановка в Лондоне. После этого Крис планировал обсудить с ребятами, как покорить Америку.
Америка – это новый мир. И он жаждал познать его.
Рафаэлла, 1977
Мать решила, что Рафаэлле необходимо закончить школу благородных девиц, желательно в Швейцарии. Она остановилась на заведении в Л'Эвере, дорогой школе для девочек, расположенной в лесной провинции.
– Зачем это? – жаловалась Рафаэлла. – Мне почти семнадцать. Я уже стара для учебы.
– Еще год, а потом поступишь в подходящий колледж в Америке. Ты ведь этого хочешь?
– Если я выживу в Швейцарии, – стонала Рафаэлла. Мать легонько дотронулась до щеки дочери и улыбнулась.
– Ты обязательно выживешь, дорогая. Ты пошла в папу.
Рафаэлле было приятно, когда мать говорила об отце. Любое воспоминание о нем оставалось драгоценным. Когда Люсьен погиб, она была маленькой девочкой, но навсегда сохранила о нем яркие воспоминания.
Рафаэлла часто раздумывала, насколько иной была бы жизнь, останься он жив. Никакой Англии. Никакого замка в провинции. Никакого отчима. Никакого Руперта.
О… Руперт. Он стал Рафаэлле родным братом, и девушка очень любила его. Сейчас он путешествовал по Америке с рюкзаком и дочерью графа. Все надеялись, что они поженятся. Только не Рафаэлла: она берегла его для Одиль.
Школа благородных девиц оказалась настоящей тюрьмой: свет выключали в десять, всем правила невыносимая директриса. Рафаэлла занималась английским, итальянским, испанским, училась готовить, петь, вести себя в обществе и немного познавала историю искусства.
Пребывание там было ненавистным. К какой жизни ее готовят? Рафаэлла не собиралась выходить замуж за титулованного богача и проводить жизнь в роскоши, участвуя в благотворительности.
Она позвонила Одиль в Париж, чтобы пожаловаться:
– Я как в застенках.
– Тогда уезжай, – запросто предложила Одиль. – Колледж для дизайнеров, в котором я учусь, – самый лучший. Попроси маму, чтобы она разрешила тебе учиться вместе со мной. Здесь многому не научишься, зато полно талантливых мужчин.
– Она никогда не позволит. Я сделала ошибку, рассказав ей о том, что сделал на юге Франции этот старикашка из Нью-Йорка.
– Маркус Ситроэн – дурак. Он поступает так со всеми, даже с прислугой. Не нужно было говорить маме.
– Это понятно. Теперь она думает, что вас окружают одни извращенцы.
– Какая глупость. Может, мне попросить мою маму позвонить твоей?
– А это возможно?
– А почему бы и нет?
Изабелла Роне и леди Анна Эгертон проговорили долго. В результате Рафаэлла осталась в Швейцарии. Обе матери решили, что девочки не всегда влияют друг на друга благоприятно, хотя и дружат всю жизнь.
Так Рафаэлла промучилась в школе благородных девиц, ненавидя ее все больше с каждым днем. Ей нравились только уроки пения и хор. У девушки прорезался сильный голос, явно унаследованный ею от отца.
Некоторые ученицы оказались настоящими снобами и не хотели общаться с Рафаэллой лишь потому, что у нее темная кожа.
– Что, гуталином мазалась, дорогая? – однажды спросила Фенелла Стефенсон, одна из заводил, когда Рафаэлла выходила из душа.
– Что ты сказала? – переспросила Рафаэлла. Она потянулась за полотенцем и обвязалась им.
– Я думала, здесь строгие правила, – издевалась Фенелла. – Никаких негров!
Рафаэлла почувствовала, как кровь прилила к лицу. Фенелла была толстушкой.
– А я не знала другого, – сказала Рафаэлла приятным тоном. – Мне казалось, сюда не принимают жирных.
И тут разразилась драка. Они так яростно набросились друг на друга, что забыли о скромности. Полотенца упали, и дуэлянтки покатились по холодному каменному полу.
– Черная сука, – орала Фенелла.
– Толстая белая шлюха! – огрызалась Рафаэлла. Они бились, царапались и хватали друг друга за волосы.
Собралась толпа, криками подзадоривая девушек. Ничто так не нарушает монотонность существования, как драка.
– В чем дело? – пронзительно взвизгнула директриса, появившись на месте преступления.
Рафаэлла быстро схватила полотенце.
– Простите, мадам, – сказала она. У девушки была рассечена губа, и уже виднелся синяк под глазом. – Я упала на кафеле, а Фенелла помогла мне подняться.
– Это правда, Фенелла? – бушевала директриса, не веря ни единому слову.
– Конечно, мадам, – подтвердила Фенелла, прикрываясь полотенцем. Ее обрадовала скрытность Рафаэллы.
– Боже! – воскликнула та и невинно расширила глаза. – Этот кафель невыносимо скользкий. Ведь кто-нибудь может подать на школу в суд?
Директриса не отрывала взгляд от Рафаэллы и только поджала губы. Эта девушка не нравилась ей с самого начала. Она напоминала другую ученицу по имени Лаки Сант, а точнее, Сантанжело, как оказалось впоследствии, дочь гангстера и забияку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102