Он одержим воспоминаниями об отце и деде. А здесь я устроила вот этот цветущий уголок. Я много времени провожу в одиночестве. Это не так уж плохо.
Каролина вдруг прервала рассказ и внимательно посмотрела на Мэри.
- Вы понимаете, о чем я говорю? - Мэри кивнула, и Каролина смягчилась: - Хорошо. Для меня очень важно, чтобы вы как следует поняли все, о чем я рассказываю.
Она ощупывала большие блестящие листья растения в горшке, стоящем на балконе. Оторвав засохший лист, она бросила его вниз, во двор.
- Ну вот… - объявила она, но не закончила фразу.
Солнце уже скрылось сзади, за крышей. Мэри вздрогнула и сдержала зевоту.
- Вам не скучно меня слушать, - сказала Каролина. Это было скорее утверждение, чем вопрос.
Мэри сказала, что ей не скучно, и объяснила, что долгое купание, сон на солнце и тяжелая ресторанная еда нагоняют дремоту. Потом, поскольку Каролина по-прежнему пристально, выжидающе смотрела на нее, она спросила:
- Ну и что дальше? Поездка домой поможет вам стать более самостоятельной?
Каролина покачала головой:
- Об этом мы расскажем вам, когда придут Роберт и Колин.
Она принялась расспрашивать Мэри о Колине, иногда повторяя вопросы, которые задавала в прошлый раз. Любят ли его дети Мэри? Проявляет ли он к ним особый интерес? Знаком ли Колин с ее бывшим мужем? Выслушивая краткие и сдержанные ответы Мэри, Каролина кивала, словно отмечая галочкой пункты списка.
Когда она совершенно неожиданно спросила, занимаются ли они с Колином «чем-нибудь необычным», Мэри добродушно ей улыбнулась:
- Извините. Мы самые обыкновенные люди. Придется вам принять это на веру.
Каролина замолчала, уставилась в пол. Мэри наклонилась вперед и коснулась ее руки:
- Простите мою резкость. Мы ведь не настолько хорошо знакомы. Вы хотели кое о чем мне рассказать, вот и рассказали - и в этом нет ничего плохого. Ведь я вас не заставляла.
Мэри слегка сжала свою руку, уже несколько секунд лежавшую на руке Каролины.
Каролина закрыла глаза. Потом схватила Мэри за руку и поднялась так быстро, как только смогла.
- Я хочу вам кое-что показать, - с трудом произнесла она.
Мэри тоже встала, отчасти для того, чтобы помочь Каролине подняться.
- Это случайно не Колин, вон там, вдалеке? - спросила она и показала на одинокую фигуру на причале, едва различимую за самыми верхними ветками дерева.
Каролина посмотрела и пожала плечами:
- Без очков я так далеко не вижу.
По-прежнему держа Мэри за руку, она уже двинулась к двери.
Они прошли через кухню в спальню, погруженную в полутьму - ставни были закрыты.
Несмотря на рассказ Каролины о том, что здесь произошло, эта почти пустая комната казалась ничем не примечательной. Как и в комнате для гостей на другом конце галереи, за дверью с жалюзи находилась отделанная кафелем ванная. Кровать - широкая, без изголовья и подушек - была накрыта легким светло-зеленым покрывалом, гладким на ощупь.
Мэри села на край кровати.
- У меня ноги ноют, - сказала она Каролине, которая открывала ставни. Когда комната была залита предзакатным светом, до Мэри вдруг дошло, что сбоку от окна, у нее за спиной, к стене, вдоль которой стоит кровать, прислонена широкая, покрытая сукном доска, увешанная множеством фотографий, налезающих одна на другую, как на коллаже, главным образом черно-белых, частью цветных, сделанных «Полароидом», и на каждой - Колин. Мэри подвинулась на кровати, так, чтобы было лучше видно, а Каролина подошла и села рядом.
- Он очень красив, - тихо сказала она. - Роберт увидел вас обоих совершенно случайно, в день вашего приезда. - Она показала на фотографию Колина, стоящего около чемодана с картой города в руке. Обернувшись, он разговаривал с кем-то - возможно, с Мэри, - оставшимся за кадром. - Мы оба считаем его очень красивым. - Каролина обняла Мэри за плечи. - В тот день Роберт сделал много снимков, но этот - первый, который я увидела. Этот я никогда не забуду. Только что изучал карту и вот отвлекся. Роберт пришел домой такой возбужденный! Потом, по мере того как он приносил новые снимки… - Каролина обвела рукой всю доску, - наши отношения снова становились все более близкими. Это я предложила повесить их здесь, где мы могли бы видеть все сразу. Мы не раз лежали здесь без сна до раннего утра и строили планы. Вы не поверите, как много нужно было всего спланировать!
Пока Каролина говорила, Мэри потирала ноги, то массируя их, то почесывая, и изучала представшую перед ней мозаику минувшей недели. Были снимки, при взгляде на которые она сразу вспоминала, в какой ситуации они сделаны. На некоторых Колин был запечатлен на балконе более отчетливо, чем на том зернистом отпечатке. Были фотографии Колина, входящего в гостиницу, одна - где он сидит в одиночестве в кафе на понтоне, на другой - Колин, стоящий в толпе, у его ног - голуби, на заднем плане - высокая башня с часами. На одной он лежал голый на кровати. На других снимках фон был не так просто узнать. На одном, сделанном ночью, при очень слабом освещении, Колин с Мэри переходили пустынную площадь. На переднем плане - собака. На некоторые фотографиях Колин был совсем один, на многих, ввиду изменения композиции при увеличении, была видна лишь ладонь Мэри или рука до локтя, а то и ничего не выражающая часть лица. Собранные все вместе, снимки, казалось, заставили застыть каждое знакомое выражение - хмурый, озадаченный вид, скривившиеся уста, готовые нарушить молчание, взгляд, так легко становящийся нежным в ответ на ласку, а на каждом снимке в отдельности была запечатлена - и, по-видимому, воспета - особая черта этого тонкого лица: сходящиеся в одной точке брови, глубоко посаженные глаза, прямой рот, губы, разделенные лишь слабым проблеском зубов.
- Зачем? - произнесла наконец Мэри. Язык ее, ставший толстым и тяжелым, мешал выговорить слово. - Зачем? - повторила она более решительно, но вопрос - ибо она вдруг все поняла - прозвучал еле слышно.
Каролина крепче прижала Мэри к себе и продолжила:
- Потом Роберт привел вас домой. Казалось, сам бог участвует в осуществлении нашего плана. Я входила в спальню. Впрочем, этого я от вас никогда не скрывала. Я знала, что игра воображения перерастает в реальность. Это все равно что войти в Зазеркалье.
Глаза у Мэри слипались. Голос Каролины слабел и удалялся. Она с трудом открыла глаза и попыталась встать, но объятие Каролины было крепким. Глаза Мэри опять закрылись, и она невнятно выговорила имя Колина. Язык стал слишком тяжелым, и поднять его, чтобы произнести звук «л», не удалось - для этого потребовалась бы помощь нескольких человек, причем тех, в чьих именах звук «л» отсутствует. Слова Каролины окружали Мэри - тяжелые, бессмысленные, хаотично движущиеся предметы, вызывающие онемение в ногах. Потом Каролина хлестала ее по щекам, и она просыпалась, словно перемещаясь в другую историческую эпоху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Каролина вдруг прервала рассказ и внимательно посмотрела на Мэри.
- Вы понимаете, о чем я говорю? - Мэри кивнула, и Каролина смягчилась: - Хорошо. Для меня очень важно, чтобы вы как следует поняли все, о чем я рассказываю.
Она ощупывала большие блестящие листья растения в горшке, стоящем на балконе. Оторвав засохший лист, она бросила его вниз, во двор.
- Ну вот… - объявила она, но не закончила фразу.
Солнце уже скрылось сзади, за крышей. Мэри вздрогнула и сдержала зевоту.
- Вам не скучно меня слушать, - сказала Каролина. Это было скорее утверждение, чем вопрос.
Мэри сказала, что ей не скучно, и объяснила, что долгое купание, сон на солнце и тяжелая ресторанная еда нагоняют дремоту. Потом, поскольку Каролина по-прежнему пристально, выжидающе смотрела на нее, она спросила:
- Ну и что дальше? Поездка домой поможет вам стать более самостоятельной?
Каролина покачала головой:
- Об этом мы расскажем вам, когда придут Роберт и Колин.
Она принялась расспрашивать Мэри о Колине, иногда повторяя вопросы, которые задавала в прошлый раз. Любят ли его дети Мэри? Проявляет ли он к ним особый интерес? Знаком ли Колин с ее бывшим мужем? Выслушивая краткие и сдержанные ответы Мэри, Каролина кивала, словно отмечая галочкой пункты списка.
Когда она совершенно неожиданно спросила, занимаются ли они с Колином «чем-нибудь необычным», Мэри добродушно ей улыбнулась:
- Извините. Мы самые обыкновенные люди. Придется вам принять это на веру.
Каролина замолчала, уставилась в пол. Мэри наклонилась вперед и коснулась ее руки:
- Простите мою резкость. Мы ведь не настолько хорошо знакомы. Вы хотели кое о чем мне рассказать, вот и рассказали - и в этом нет ничего плохого. Ведь я вас не заставляла.
Мэри слегка сжала свою руку, уже несколько секунд лежавшую на руке Каролины.
Каролина закрыла глаза. Потом схватила Мэри за руку и поднялась так быстро, как только смогла.
- Я хочу вам кое-что показать, - с трудом произнесла она.
Мэри тоже встала, отчасти для того, чтобы помочь Каролине подняться.
- Это случайно не Колин, вон там, вдалеке? - спросила она и показала на одинокую фигуру на причале, едва различимую за самыми верхними ветками дерева.
Каролина посмотрела и пожала плечами:
- Без очков я так далеко не вижу.
По-прежнему держа Мэри за руку, она уже двинулась к двери.
Они прошли через кухню в спальню, погруженную в полутьму - ставни были закрыты.
Несмотря на рассказ Каролины о том, что здесь произошло, эта почти пустая комната казалась ничем не примечательной. Как и в комнате для гостей на другом конце галереи, за дверью с жалюзи находилась отделанная кафелем ванная. Кровать - широкая, без изголовья и подушек - была накрыта легким светло-зеленым покрывалом, гладким на ощупь.
Мэри села на край кровати.
- У меня ноги ноют, - сказала она Каролине, которая открывала ставни. Когда комната была залита предзакатным светом, до Мэри вдруг дошло, что сбоку от окна, у нее за спиной, к стене, вдоль которой стоит кровать, прислонена широкая, покрытая сукном доска, увешанная множеством фотографий, налезающих одна на другую, как на коллаже, главным образом черно-белых, частью цветных, сделанных «Полароидом», и на каждой - Колин. Мэри подвинулась на кровати, так, чтобы было лучше видно, а Каролина подошла и села рядом.
- Он очень красив, - тихо сказала она. - Роберт увидел вас обоих совершенно случайно, в день вашего приезда. - Она показала на фотографию Колина, стоящего около чемодана с картой города в руке. Обернувшись, он разговаривал с кем-то - возможно, с Мэри, - оставшимся за кадром. - Мы оба считаем его очень красивым. - Каролина обняла Мэри за плечи. - В тот день Роберт сделал много снимков, но этот - первый, который я увидела. Этот я никогда не забуду. Только что изучал карту и вот отвлекся. Роберт пришел домой такой возбужденный! Потом, по мере того как он приносил новые снимки… - Каролина обвела рукой всю доску, - наши отношения снова становились все более близкими. Это я предложила повесить их здесь, где мы могли бы видеть все сразу. Мы не раз лежали здесь без сна до раннего утра и строили планы. Вы не поверите, как много нужно было всего спланировать!
Пока Каролина говорила, Мэри потирала ноги, то массируя их, то почесывая, и изучала представшую перед ней мозаику минувшей недели. Были снимки, при взгляде на которые она сразу вспоминала, в какой ситуации они сделаны. На некоторых Колин был запечатлен на балконе более отчетливо, чем на том зернистом отпечатке. Были фотографии Колина, входящего в гостиницу, одна - где он сидит в одиночестве в кафе на понтоне, на другой - Колин, стоящий в толпе, у его ног - голуби, на заднем плане - высокая башня с часами. На одной он лежал голый на кровати. На других снимках фон был не так просто узнать. На одном, сделанном ночью, при очень слабом освещении, Колин с Мэри переходили пустынную площадь. На переднем плане - собака. На некоторые фотографиях Колин был совсем один, на многих, ввиду изменения композиции при увеличении, была видна лишь ладонь Мэри или рука до локтя, а то и ничего не выражающая часть лица. Собранные все вместе, снимки, казалось, заставили застыть каждое знакомое выражение - хмурый, озадаченный вид, скривившиеся уста, готовые нарушить молчание, взгляд, так легко становящийся нежным в ответ на ласку, а на каждом снимке в отдельности была запечатлена - и, по-видимому, воспета - особая черта этого тонкого лица: сходящиеся в одной точке брови, глубоко посаженные глаза, прямой рот, губы, разделенные лишь слабым проблеском зубов.
- Зачем? - произнесла наконец Мэри. Язык ее, ставший толстым и тяжелым, мешал выговорить слово. - Зачем? - повторила она более решительно, но вопрос - ибо она вдруг все поняла - прозвучал еле слышно.
Каролина крепче прижала Мэри к себе и продолжила:
- Потом Роберт привел вас домой. Казалось, сам бог участвует в осуществлении нашего плана. Я входила в спальню. Впрочем, этого я от вас никогда не скрывала. Я знала, что игра воображения перерастает в реальность. Это все равно что войти в Зазеркалье.
Глаза у Мэри слипались. Голос Каролины слабел и удалялся. Она с трудом открыла глаза и попыталась встать, но объятие Каролины было крепким. Глаза Мэри опять закрылись, и она невнятно выговорила имя Колина. Язык стал слишком тяжелым, и поднять его, чтобы произнести звук «л», не удалось - для этого потребовалась бы помощь нескольких человек, причем тех, в чьих именах звук «л» отсутствует. Слова Каролины окружали Мэри - тяжелые, бессмысленные, хаотично движущиеся предметы, вызывающие онемение в ногах. Потом Каролина хлестала ее по щекам, и она просыпалась, словно перемещаясь в другую историческую эпоху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32