А «рейнджерсы» идут, обнявшись, и, не обращая внимания на крики толпы, исчезают в люке первыми. Это не их триумф. Пусть толпа отдаст должное своим кумирам, которые все-таки играли блестяще.
В раздевалке ждал Мейсл.
– Мы должны вылетать завтра утром. Лига отказалась перенести календарную игру. А за сегодняшний матч мне бы хотелось поблагодарить вас. Рад, что дух «рейнджерсов» выдержал и это испытание. Верю, что вы играли, как могли и как должны были играть. Вы отдали все, и не ваша вина в том, что сыграли не лучшим образом. Спасибо! О премиальных совет директоров сообщит в следующий понедельник.
Марфи стоял рядом с Дональдом и цветастым махровым полотенцем вытирал пот, глубоко запуская руку за ворот рубашки.
– Мы и не могли выиграть, – тихо сказал он Дональду.
Тот вопросительно посмотрел на Криса.
– Опыт всегда торжествует в футболе над молодостью и азартом. Конечно, если не вмешиваются случайности. Средний возраст игроков «Реала» – двадцать восемь, в то время как наших – немногим больше двадцати одного. Потенциально мы сильнее, но… На международном уровне опыт – это все. Через пару лет, поднабравшись футбольной мудрости, мы сможем побить «Реал» и на его поле.
Дональд согласился. Но игрокам сейчас было не до выводов Марфи.
Сообщение о скором возвращении огорчило команду. Но впереди был целый вечер. И этот вечер в Мадриде принадлежал им. И пусть не будет вина, зато в танцах и зрелищах они, несомненно, возьмут свое.
24
Судя по всему, Уинстон Мейсл не принял всерьез оппозицию Дональда. В течение последующих двух дней после прибытия из Мадрида он провел два совещания с юристами, но ни разу при встречах с Дональдом даже не упомянул о процессе.
Неожиданную информацию Роуз получил от Барбары, когда разговаривал с ней по телефону. Вечером непременно решил заехать к ней и узнать, откуда у нее такие данные о процессе.
Он возвращался от своего издателя. Обоих вполне устраивали сроки сдачи рукописи и условия контракта. Дональд мурлыкал себе под нос какую-то мелодию, когда въехал в пригород.
Церковь он увидел за перекрестком. Это было ультрасовременное здание. Весной, когда Дональд проезжал здесь в последний раз, она достраивалась. Сейчас здание было готово, и уже шли службы.
Дональд остановил машину невдалеке и вышел. Церковь представляла собой на первый взгляд хаотическое переплетение щитов из темного дерева, которые под углом уходили в землю, образуя одновременно стены и крышу. Рядом, легко, изящно прислонившись к самому зданию, высилась колокольня. С точки зрения традиционной церковной архитектуры, эта башня совсем не походила на колокольню.
Словно вырезанная искусным резчиком из гигантской плиты белого бетона, она скорее напоминала вытянутый кусок пчелиных сотов. И вместо капли меда в каждой ячейке висело по колоколу.
Дональд подошел к церкви. На доске объявлений прочитал расписание церковных служб. В глаза бросилась надпись: «Бах, „Рождественская оратория“.
«Да, подумать только, ведь до рождества осталось совсем ерунда. Надо запастись подарком для Барбары и решить, где же провести отпуск. За этими делами, кажется, скоро забудешь все. А тут идиотский процесс…»
Он на мгновение замешкался, потом решительно вошел в церковь.
Необычный интерьер модернистской церкви потряс его. В помещении никого не было. И все-таки ощущение присутствия кого-то не оставляло Дональда.
То, что с улицы выглядело нагромождением кусков цветного стекла, оказалось витражом, в стилизованной манере изображавшим двенадцать апостолов. Свет бил через красные, зеленые и желтые стекла и создавал впечатление, что апостолы живые и идут навстречу молитве, излучая свет.
На противоположной стороне – частокол органных труб, упрятанный за стилизованный циферблат гигантских часов, очевидно призванных напоминать о бренности всего живущего.
За алтарем – стол, крытый зеленым сукном, как в бильярдной. У иконы богоматери – электрическая подсветка вместо лампадки. Светлые плафоны модернистской формы асимметрично развешаны по потолку. Бетонный пол внутри здания расписан под мрамор. Амвон с хромированной решеткой. Убирающийся пюпитр и длинный ус современного микрофона «ФР РВ Браун Спик». На маленькой двери слева – «Приемная священника». И кнопка электрического звонка. В углах красные тела огнетушителей фирмы «Минимакс». Два десятка рядов удобных кресел. Ловко запрятанные динамики откуда-то – кажется, из-под земли и с неба – наполняют зал тихой мелодией гимнов.
«Странно, – думал Дональд, – несмотря на необычность формы и обстановки, первая мысль, которая приходит в голову, – не о человеке, создавшем это чудо, а о боге. В этом, видно, и сказался талант архитектора. Долгие века религия безраздельно властвовала над душами. Она держала в руках нити всех моральных принципов. А сейчас абсолютное большинство предпочитает материальное благополучие размышлению о бессмертии души. Дороги людей слишком часто расходятся с дорогой бога».
Дональд не был набожным. К религии относился, как и его мать, совершенно равнодушно.
«Ни бог нам, ни мы богу не мешаем», – говаривала она.
Он вспомнил слова Мейсла о том, что люди перестали слушать всевышнего.
«Да, не густо в церкви. Но, может быть, вот такими архитектурными чудесами цивилизация подновит устаревшую мишуру религиозного обряда, и люди вновь захотят слушать бога? И набожный Уинстон Мейсл изменит свое мнение о людях? А люди о нем?»
Дональд вышел из церкви и повел машину к дому Тейлоров.
Еще из прихожей увидел, что Барбара болтает ле телефону. Перед ней стоял стакан с виски и бутылка с содовой. Прикрыв трубку, она поцеловала Дональда и шепнула:
– Лоорес…
Дональд с удивлением посмотрел на Барбару.
«Что надо этому пузатику?»
Он налил себе виски и сел в сторонке, невольно прислушиваясь к разговору. В голосе Барбары мелькали кокетливые нотки.
Повесив трубку, она несколько смущенно прошлась по комнате и только тогда подсела к Дональду.
– Ну, милый, как твои дела? Ты совсем стал забывать свою Барбару…
– Я не рискнул бы тебя упрекать… Но похоже, что забывчивость проявляется больше с твоей стороны…
– О, ревность?
– Тебе очень хочется, чтобы я признался в этом?
– Ужасно хочется!
– И наверно, хочешь, чтобы я разговаривал с тобой по телефону вот так.
Дональд сделал вид, что взял трубку, и, подражая голосу Барбары, томно произнес:
– Хэлло!
И сдавленным мужским голосом:
– Дорогая… Сколько времени прошло с тех пор, как я держал тебя в своих объятиях?
– Она, шокированная, но довольная: О Дон, дорогой…
– Он: Отвечай мне… Как давно это было?
– Она: Ну, я бы сказала, один день шесть часов три минуты и сорок пять секунд тому назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77