Поэтому Мадлен не стала ничего объяснять. Сестры никогда не верили, что она может позаботиться о себе.
- Поговорим об этом позже. Эрин наверняка начнет капризничать, когда проснется. Мне лучше поспать, пока есть такая возможность. - Мадлен поднялась, обогнула стол и еще раз поцеловала тетю в лоб. - Ты тоже отдохни, а утром мы навестим маму.
- Ты добрая девочка, дочка. Всегда была такая.
- Спокойной ночи, тетя Лиз, - пожелала она ей с любовью.
Ополоснув чашки и погасив везде свет, Мадлен позволила себе понежиться в горячем душе, а потом накинула ночную сорочку и забралась в кровать, где чистое, накрахмаленное постельное белье так сладко пахло домом.
Добрая девочка, да? Мадлен взбила подушку. Доброй в этот момент она себя не чувствовала. Скорее сейчас она была измотанная, подавленная и раздражительная. Мадлен боялась того, что не состоится как мать. Она отчаянно влюблена в мужчину, который просто недосягаем для нее. И маме, и Эрин необходимо, чтобы она была сильной, и на ее плечи давил тяжкий груз ответственности.
Мадлен еще раз взбила подушку. Она не станет потакать жалости к самой себе. Хныканье никогда еще никому не помогало.
Несмотря на строгий выговор, который она себе сделала, ей снились сияющие доспехи, белые лошади и Филипп.
Проснувшись, Мадлен удивилась, что уже так светло. Она бросила сонный взгляд на часы и резко села. Пятнадцать минут девятого!
Сбросив одеяло, она одним прыжком оказалась у детской кроватки, сердце бешено билось. Должно быть, что-то не так.
Кроватка оказалась пуста.
Только потом она услышала звонкий смех Эрин, и страх отступил, не успев перерасти в настоящую панику.
На ходу натягивая халат, Мадлен спустилась в гостиную. Там на полу сидели тетя Лиз и Эрин, а все игрушки, которые они привезли, были разбросаны вокруг.
- Тетя Лиз, ты с ума сошла? - сделала она выговор тете, входя в комнату. - Ты тоже хочешь получить перелом бедра, развалившись вот так на полу?
Лиз взглянула на Эрин и покачала головой:
- Предупреждала тебя, крошка, не шуми. Предупреждала, что твоя мамочка будет ворчать, когда проснется.
Эрин пустила изо рта пузыри, смеясь над бабушкой.
Мадлен помогла Лиз подняться на ноги, пытаясь оставаться строгой, но в этом не было смысла. Она тоже рассмеялась и обняла тетю.
- И ты еще называешь упрямой маму, - сказала молодая женщина, подходя к столу и наливая себе чашку кофе.
Гостиная плавно переходила в кухню в этом тесном доме, в котором она выросла. Но все здесь казалось уютным. Ей следовало бы чувствовать себя обделенной, но Мадлен никогда не испытывала ничего подобного, ведь родной дом дышал покоем и любовью. Может, поэтому она всегда шла по жизни с улыбкой на лице. Ни к чему винить судьбу за несправедливо посланную бедность и грозить небесам. Отец и мать сделали ее детство поистине счастливым.
Она покачала головой и отпила глоток кофе с цикорием.
- Тебе следовало бы меня разбудить, тетя Лиз. Тогда бы мы могли уже быть в больнице.
- А я звонила в больницу, медсестра сказала, что ей делают рентген и физиолечение утром, поэтому нет нужды ехать туда до десяти часов. Ее даже не будет в палате.
Мадлен не терпелось повидаться с матерью, но тетя была права. Глупо сидеть в пустой палате.
- Тогда спасибо тебе за то, что дала мне поспать. Уже много лет я не могла так хорошо выспаться.
- Мы переживаем за тебя, милая. Мама и я. Ты одинока и все такое.
- Я говорила вам тысячу раз, у меня все прекрасно. Я могу позаботиться об Эрин и о себе.
- Но…
Стук в дверь прервал их бесконечный спор, чему Мадлен была очень рада.
Вопль тети у двери минуту спустя испугал ее, и она облила руку горячим кофе, поспешно ставя чашку на столик.
- Милая! Иди сюда и посмотри на это. Это был доставленный букет бледно-розовых роз. Лиз расписывалась в квитанции, а Мадлен принесла вазу.
- Кто их прислал? - спросила Лиз, взволнованная, как ребенок на Рождество.
Мадлен была абсолютно уверена, от кого они, а открытка только подтвердила ее догадку.
- „Мадлен, прости за то, что задел твою гордость“, - прочитала она вслух. - „Надеюсь, твоя мама скоро поправится. Филипп“.
- О! Дочка, ты не рассказала, что у тебя есть кавалер!
- У меня нет кавалера.
- Ну, как же. Если у мужчины нет серьезных намерений, он не будет присылать такие цветы.
- Он мой босс, а не кавалер. И просто очень добр ко мне.
-..двадцать четыре, двадцать пять. Мда. Я спрашиваю, сколько боссов ты знаешь, которые шлют по двадцать пять роз кому-нибудь только потому, что добры?
- Тетя Лиз, этот человек мог бы послать по двадцать роз каждой знакомой женщине, и это никак не отразилось бы на его кошельке. Это всего лишь красивый жест, и ничего больше.
- Мда.
Мадлен только развела руками и перестала спорить.
- Если ты не против присмотреть за девочкой, я бы хотела принять душ.
Даже задержавшись из-за дорожной пробки, они прибыли в больницу раньше, чем Каролина прошла осмотр у физиотерапевта. Во время отсутствия матери Мадлен поговорила с лечащим врачом и проконсультировалась у геронтолога-ортопеда. Теперь она лучше знала, чего можно ожидать. После беседы ей стало несколько легче.
Но спокойно она себя почувствовала, только когда увидела мать. Принимая во внимание случившееся, Каролина выглядела замечательно. Несмотря на то, что все еще испытывала боль, она с радостью встретилась с внучкой.
- Врачи говорят, ты принимаешь недостаточное количество обезболивающих средств. Ты уверена, что тебе этого хватает?
- Со мной все хорошо, дочка. Мне не нравится, когда все плывет в голове. Не беспокойся. Я выпиваю их столько, сколько мне нужно, чтобы чувствовать себя неплохо.
Хотя ее мама верила в сказки, тем не менее она была практичной женщиной, пусть даже иногда поступала неразумно.
Отец часто говорил, что Мадлен очень похожа на мать, но сама дочь это отрицала.
Лиз просто умирала от желания рассказать Каролине о цветах. Мадлен застонала, обхватив голову руками, когда сестры принялись обсуждать „явный“ намек в этих цветах. Когда немного спустя огромный букет весенних цветов доставили Каролине, обе женщины были вне себя от радости. Мужчина, который шлет цветы матери девушки, просто не может не иметь серьезных намерений.
Мадлен была готова прибить Филиппа.
- Мама, эти цветы не свидетельствуют ни о чем, кроме как о его добром расположении к нам. Филипп может быть очень великодушным, и он…
- Ты ему нравишься, дочка. И это просто замечательно!
- Я ему не нравлюсь, - произнесла Мадлен сквозь зубы.
- Говорю тебе…
- А я говорю тебе то же, что уже говорила тете Лиз. Филипп - мой босс. Только мой босс. Просто повезло, что он порядочный человек.
- Очень богатый порядочный человек, - уточнила Каролина, обращаясь к сестре.
Это переполнило чашу терпения Мадлен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
- Поговорим об этом позже. Эрин наверняка начнет капризничать, когда проснется. Мне лучше поспать, пока есть такая возможность. - Мадлен поднялась, обогнула стол и еще раз поцеловала тетю в лоб. - Ты тоже отдохни, а утром мы навестим маму.
- Ты добрая девочка, дочка. Всегда была такая.
- Спокойной ночи, тетя Лиз, - пожелала она ей с любовью.
Ополоснув чашки и погасив везде свет, Мадлен позволила себе понежиться в горячем душе, а потом накинула ночную сорочку и забралась в кровать, где чистое, накрахмаленное постельное белье так сладко пахло домом.
Добрая девочка, да? Мадлен взбила подушку. Доброй в этот момент она себя не чувствовала. Скорее сейчас она была измотанная, подавленная и раздражительная. Мадлен боялась того, что не состоится как мать. Она отчаянно влюблена в мужчину, который просто недосягаем для нее. И маме, и Эрин необходимо, чтобы она была сильной, и на ее плечи давил тяжкий груз ответственности.
Мадлен еще раз взбила подушку. Она не станет потакать жалости к самой себе. Хныканье никогда еще никому не помогало.
Несмотря на строгий выговор, который она себе сделала, ей снились сияющие доспехи, белые лошади и Филипп.
Проснувшись, Мадлен удивилась, что уже так светло. Она бросила сонный взгляд на часы и резко села. Пятнадцать минут девятого!
Сбросив одеяло, она одним прыжком оказалась у детской кроватки, сердце бешено билось. Должно быть, что-то не так.
Кроватка оказалась пуста.
Только потом она услышала звонкий смех Эрин, и страх отступил, не успев перерасти в настоящую панику.
На ходу натягивая халат, Мадлен спустилась в гостиную. Там на полу сидели тетя Лиз и Эрин, а все игрушки, которые они привезли, были разбросаны вокруг.
- Тетя Лиз, ты с ума сошла? - сделала она выговор тете, входя в комнату. - Ты тоже хочешь получить перелом бедра, развалившись вот так на полу?
Лиз взглянула на Эрин и покачала головой:
- Предупреждала тебя, крошка, не шуми. Предупреждала, что твоя мамочка будет ворчать, когда проснется.
Эрин пустила изо рта пузыри, смеясь над бабушкой.
Мадлен помогла Лиз подняться на ноги, пытаясь оставаться строгой, но в этом не было смысла. Она тоже рассмеялась и обняла тетю.
- И ты еще называешь упрямой маму, - сказала молодая женщина, подходя к столу и наливая себе чашку кофе.
Гостиная плавно переходила в кухню в этом тесном доме, в котором она выросла. Но все здесь казалось уютным. Ей следовало бы чувствовать себя обделенной, но Мадлен никогда не испытывала ничего подобного, ведь родной дом дышал покоем и любовью. Может, поэтому она всегда шла по жизни с улыбкой на лице. Ни к чему винить судьбу за несправедливо посланную бедность и грозить небесам. Отец и мать сделали ее детство поистине счастливым.
Она покачала головой и отпила глоток кофе с цикорием.
- Тебе следовало бы меня разбудить, тетя Лиз. Тогда бы мы могли уже быть в больнице.
- А я звонила в больницу, медсестра сказала, что ей делают рентген и физиолечение утром, поэтому нет нужды ехать туда до десяти часов. Ее даже не будет в палате.
Мадлен не терпелось повидаться с матерью, но тетя была права. Глупо сидеть в пустой палате.
- Тогда спасибо тебе за то, что дала мне поспать. Уже много лет я не могла так хорошо выспаться.
- Мы переживаем за тебя, милая. Мама и я. Ты одинока и все такое.
- Я говорила вам тысячу раз, у меня все прекрасно. Я могу позаботиться об Эрин и о себе.
- Но…
Стук в дверь прервал их бесконечный спор, чему Мадлен была очень рада.
Вопль тети у двери минуту спустя испугал ее, и она облила руку горячим кофе, поспешно ставя чашку на столик.
- Милая! Иди сюда и посмотри на это. Это был доставленный букет бледно-розовых роз. Лиз расписывалась в квитанции, а Мадлен принесла вазу.
- Кто их прислал? - спросила Лиз, взволнованная, как ребенок на Рождество.
Мадлен была абсолютно уверена, от кого они, а открытка только подтвердила ее догадку.
- „Мадлен, прости за то, что задел твою гордость“, - прочитала она вслух. - „Надеюсь, твоя мама скоро поправится. Филипп“.
- О! Дочка, ты не рассказала, что у тебя есть кавалер!
- У меня нет кавалера.
- Ну, как же. Если у мужчины нет серьезных намерений, он не будет присылать такие цветы.
- Он мой босс, а не кавалер. И просто очень добр ко мне.
-..двадцать четыре, двадцать пять. Мда. Я спрашиваю, сколько боссов ты знаешь, которые шлют по двадцать пять роз кому-нибудь только потому, что добры?
- Тетя Лиз, этот человек мог бы послать по двадцать роз каждой знакомой женщине, и это никак не отразилось бы на его кошельке. Это всего лишь красивый жест, и ничего больше.
- Мда.
Мадлен только развела руками и перестала спорить.
- Если ты не против присмотреть за девочкой, я бы хотела принять душ.
Даже задержавшись из-за дорожной пробки, они прибыли в больницу раньше, чем Каролина прошла осмотр у физиотерапевта. Во время отсутствия матери Мадлен поговорила с лечащим врачом и проконсультировалась у геронтолога-ортопеда. Теперь она лучше знала, чего можно ожидать. После беседы ей стало несколько легче.
Но спокойно она себя почувствовала, только когда увидела мать. Принимая во внимание случившееся, Каролина выглядела замечательно. Несмотря на то, что все еще испытывала боль, она с радостью встретилась с внучкой.
- Врачи говорят, ты принимаешь недостаточное количество обезболивающих средств. Ты уверена, что тебе этого хватает?
- Со мной все хорошо, дочка. Мне не нравится, когда все плывет в голове. Не беспокойся. Я выпиваю их столько, сколько мне нужно, чтобы чувствовать себя неплохо.
Хотя ее мама верила в сказки, тем не менее она была практичной женщиной, пусть даже иногда поступала неразумно.
Отец часто говорил, что Мадлен очень похожа на мать, но сама дочь это отрицала.
Лиз просто умирала от желания рассказать Каролине о цветах. Мадлен застонала, обхватив голову руками, когда сестры принялись обсуждать „явный“ намек в этих цветах. Когда немного спустя огромный букет весенних цветов доставили Каролине, обе женщины были вне себя от радости. Мужчина, который шлет цветы матери девушки, просто не может не иметь серьезных намерений.
Мадлен была готова прибить Филиппа.
- Мама, эти цветы не свидетельствуют ни о чем, кроме как о его добром расположении к нам. Филипп может быть очень великодушным, и он…
- Ты ему нравишься, дочка. И это просто замечательно!
- Я ему не нравлюсь, - произнесла Мадлен сквозь зубы.
- Говорю тебе…
- А я говорю тебе то же, что уже говорила тете Лиз. Филипп - мой босс. Только мой босс. Просто повезло, что он порядочный человек.
- Очень богатый порядочный человек, - уточнила Каролина, обращаясь к сестре.
Это переполнило чашу терпения Мадлен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35