Когда открылось истинное имя Маккензи, официальная версия гласила, что фальсификация имела целью уберечь сына Волка от слишком снисходительного отношения со стороны преподавателей. Из того, что знал тогда Декхан о Драгунах, он сначала сделал вывод, что Виннингем завоевал себе имя Маккензи или что-нибудь в этом роде. Однако выяснилось, что причиной тут была склонность Джеймса Вульфа к двуличию.
Как бы там ни было, сейчас Маккензи уже нет в живых, и Предание должно было состояться как бы в его честь. Декхан знал Дарнелла как неплохого командира роты. К тому же Дарнелл был одним из немногих уцелевших сослуживцев Декхана. Остальные ушли из этого мира за время, которое Декхану пришлось провести на Периферии и в Империи Драконис. Сослужить службу памяти — лучший способ похоронить умершее прошлое.
Дженнет выскочила из ванной, энергично вытирая полотенцем последние капли влаги со своих коротко остриженных волос.
— Смотришься прекрасно, но лучше бы ты надел свой мундир.
— Обойдется.
Она нахмурилась было, но тут же пожала плечами, мол, дело твое. Натянула узкие брюки парадного мундира, затем рубашку и китель, как всегда, проворно и сноровисто. Карабины и хлястики на ее ремне остались пустыми: на Предание не полагалось приходить с оружием. Он помог ей надеть плащ, оправил его и застегнул кнопки с изображенной на них волчьей головой. Она быстро привела волосы в порядок и поместила на них берет, лихо заломив его. Что и говорить, молодцевато выглядела Дженнет в своей униформе.
Вопреки обыкновению она вела себя тихо по пути к центру города, и Декхану как-то расхотелось завязывать разговор. Да и о чем было говорить? Они вышли из туннеля у главного входа в Зал Волка. Церемонии Предания происходили в громадном конференц-зале комплекса штаба. Драгуны в колышущихся плащах, устремившиеся в том же направлении, присоединялись к ним. Они стекались отовсюду поодиночке и небольшими группами. Толпа была необычно молчалива, общую тишину нарушали лишь отдаленные звуки потока машин с улицы.
Громадный зал наклонно спускался к сцене. Обычно к широким ступеням, ярусами охватывавшим все помещение, крепились сиденья, но сегодня их убрали. Сегодня все присутствующие будут стоять. В знак почтения к высокочтимому покойнику, как сказала Дженнет. Декхан проследовал за ней в третий сверху ярус, к месту в самом центре ряда. Декхан посмотрел вниз на сцену. За исключением небольшой трибуны, покрытой черным пластиком, сцена была пуста. К передней части трибуны был прикреплен красный диск с изображением черной волчьей головы. Экран, как и передняя часть сцены и стены всего зала, был задрапирован черной материей.
Зал заполнялся быстро, Декхан даже мог бы назвать это армейской точностью. Но Драгуны, казалось, начинали ощущать тягостную атмосферу торжественности, царившую в этом зале. Негромкий шум сотен голосов обтекал его широкие своды. Обрывки разговоров, которые улавливал его слух, касались людей и событий, о которых Декхан не имел ни малейшего понятия. Он перестал прислушиваться и угрюмо уставился на сцену. Из-за кулис одновременно вышли два человека. Один из них — Джеймс Вульф — гордо держал свою голову, протравленную сединой. Вместо обычного плаща он облачился в широкое красное одеяние без рукавов, нечто вроде мантии или тоги поверх мундира. Широкие отвороты странного одеяния пестрели и мерцали значками и наградными планками. Второй человек, появившийся на сцене одновременно с Волком, был с ног до головы закутан в складки черных одежд, которые не облегали тело, так что нельзя было определить даже его пол. Лицо же и вовсе скрывалось под капюшоном из той же траурной материи. На черной фигуре красовался все тот же диковинный плащ с широкими лацканами и примерно теми же значками, что и на Волке. Волк приблизился к трибуне и подождал тишины.
— Я Хранитель Клятвы. — Он долгим взором обвел зал, словно проверяя, все ли на месте. — Вы явились на мой зов. Внимайте, как приказывает честь. Говорите, как велит честь.
Он еще раз скользнул взглядом по лицам присутствующих и отступил в глубину сцены, где замер, весь — внимание. Фигура в черных одеждах заняла свое место у трибуны. Раздался низкий голос, судя по всему, мужской.
— Я Хранитель Закона, Хранитель Предания.
Динамики, вмонтированные в трибуну, стали вызванивать похоронный звон. Когда колокол стих, человек в черных одеждах заговорил вновь.
— Смерть — участь воина, и все мы воины. В поисках пламени, что сдерживает мрак забвения, мы идем дорогой чести и в чести находим свет, который ищем. Честь — это свет в наших сердцах.
Тот воин, кто мыслит просиять над другими огнями, в конце концов обратится в золу. Тот воин, кто хранит честь рода превыше своих собственных страстей, окажется в вечном пламени. Пусть же вспомнят о нем под этими сводами.
Прозвенел колокол,
По центральному проходу к сцене проследовала процессия. Возглавлял ее Алпин Вульф. За ним шла его мать, Катерина, под руку с Маришей Дэндридж. Дочь Маккензи, Шауна, следовала за ними. Рашель и Джошуа Вульф — за ее спиной. Все, кроме Алпина, держали зажженные свечи. Алпин нес в руках, торжественно вытянутых вперед, сложенную офицерскую форму. Они остановились у самого края сцены, куда Алпин и сложил мундир.
— Кто павший? — спросил Хранитель Закона.
— Маккензи Вульф, — откликнулся Алпин.
— По какому праву вы обращаетесь к этому собранию?
— Он был моим кровным отцом. — Алпин и Шауна произнесли эти слова одновременно. Дыхание девушки коснулось свечи, пламя затрепетало и погасло.
— Он был моим мужем, — сказала Катерина и задула свечу.
— Он был моим приемным сыном, — сказала Мариша и сделала то же самое.
— Он был моим сводным братом, — нестройным хором произнесли Рашель и Джошуа. Рашель помогла маленькому Джошуа задуть его свечу.
И все в унисон они сказали:
— Мы просим помянуть его. Хранитель Закона угрюмо кивнул.
— Вы семья Маккензи Вульфа. Вы имеете право.
Тишина зала была внезапно нарушена перешептыванием. Декхан заметил, что главный источник шума находился там, где стояли воины, принятые из кланов.
— В чем у них там проблема? — спросил он у Дженнет.
— Клановцы промывают мозги, — ответила она тоже шепотом.
— Кто будет говорить об этом воине? Кто был свидетелем его кончины?
Возвысившийся голос Хранителя Закона восстановил тишину в зале. На время все словно замерли, пока наконец какой-то высокорослый человек, судя по форме, элементал, выдвинулся в центральный проход.
— Я капитан Эдельштейн. Я присутствовал при смерти Маккензи Вульфа. Он погиб, как и подобает воину, встретив лицом к лицу тех, кто искал его смерти.
Когда Эдельштейн возвратился на свое место, толпа отозвалась торжественным церемониальным возгласом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Как бы там ни было, сейчас Маккензи уже нет в живых, и Предание должно было состояться как бы в его честь. Декхан знал Дарнелла как неплохого командира роты. К тому же Дарнелл был одним из немногих уцелевших сослуживцев Декхана. Остальные ушли из этого мира за время, которое Декхану пришлось провести на Периферии и в Империи Драконис. Сослужить службу памяти — лучший способ похоронить умершее прошлое.
Дженнет выскочила из ванной, энергично вытирая полотенцем последние капли влаги со своих коротко остриженных волос.
— Смотришься прекрасно, но лучше бы ты надел свой мундир.
— Обойдется.
Она нахмурилась было, но тут же пожала плечами, мол, дело твое. Натянула узкие брюки парадного мундира, затем рубашку и китель, как всегда, проворно и сноровисто. Карабины и хлястики на ее ремне остались пустыми: на Предание не полагалось приходить с оружием. Он помог ей надеть плащ, оправил его и застегнул кнопки с изображенной на них волчьей головой. Она быстро привела волосы в порядок и поместила на них берет, лихо заломив его. Что и говорить, молодцевато выглядела Дженнет в своей униформе.
Вопреки обыкновению она вела себя тихо по пути к центру города, и Декхану как-то расхотелось завязывать разговор. Да и о чем было говорить? Они вышли из туннеля у главного входа в Зал Волка. Церемонии Предания происходили в громадном конференц-зале комплекса штаба. Драгуны в колышущихся плащах, устремившиеся в том же направлении, присоединялись к ним. Они стекались отовсюду поодиночке и небольшими группами. Толпа была необычно молчалива, общую тишину нарушали лишь отдаленные звуки потока машин с улицы.
Громадный зал наклонно спускался к сцене. Обычно к широким ступеням, ярусами охватывавшим все помещение, крепились сиденья, но сегодня их убрали. Сегодня все присутствующие будут стоять. В знак почтения к высокочтимому покойнику, как сказала Дженнет. Декхан проследовал за ней в третий сверху ярус, к месту в самом центре ряда. Декхан посмотрел вниз на сцену. За исключением небольшой трибуны, покрытой черным пластиком, сцена была пуста. К передней части трибуны был прикреплен красный диск с изображением черной волчьей головы. Экран, как и передняя часть сцены и стены всего зала, был задрапирован черной материей.
Зал заполнялся быстро, Декхан даже мог бы назвать это армейской точностью. Но Драгуны, казалось, начинали ощущать тягостную атмосферу торжественности, царившую в этом зале. Негромкий шум сотен голосов обтекал его широкие своды. Обрывки разговоров, которые улавливал его слух, касались людей и событий, о которых Декхан не имел ни малейшего понятия. Он перестал прислушиваться и угрюмо уставился на сцену. Из-за кулис одновременно вышли два человека. Один из них — Джеймс Вульф — гордо держал свою голову, протравленную сединой. Вместо обычного плаща он облачился в широкое красное одеяние без рукавов, нечто вроде мантии или тоги поверх мундира. Широкие отвороты странного одеяния пестрели и мерцали значками и наградными планками. Второй человек, появившийся на сцене одновременно с Волком, был с ног до головы закутан в складки черных одежд, которые не облегали тело, так что нельзя было определить даже его пол. Лицо же и вовсе скрывалось под капюшоном из той же траурной материи. На черной фигуре красовался все тот же диковинный плащ с широкими лацканами и примерно теми же значками, что и на Волке. Волк приблизился к трибуне и подождал тишины.
— Я Хранитель Клятвы. — Он долгим взором обвел зал, словно проверяя, все ли на месте. — Вы явились на мой зов. Внимайте, как приказывает честь. Говорите, как велит честь.
Он еще раз скользнул взглядом по лицам присутствующих и отступил в глубину сцены, где замер, весь — внимание. Фигура в черных одеждах заняла свое место у трибуны. Раздался низкий голос, судя по всему, мужской.
— Я Хранитель Закона, Хранитель Предания.
Динамики, вмонтированные в трибуну, стали вызванивать похоронный звон. Когда колокол стих, человек в черных одеждах заговорил вновь.
— Смерть — участь воина, и все мы воины. В поисках пламени, что сдерживает мрак забвения, мы идем дорогой чести и в чести находим свет, который ищем. Честь — это свет в наших сердцах.
Тот воин, кто мыслит просиять над другими огнями, в конце концов обратится в золу. Тот воин, кто хранит честь рода превыше своих собственных страстей, окажется в вечном пламени. Пусть же вспомнят о нем под этими сводами.
Прозвенел колокол,
По центральному проходу к сцене проследовала процессия. Возглавлял ее Алпин Вульф. За ним шла его мать, Катерина, под руку с Маришей Дэндридж. Дочь Маккензи, Шауна, следовала за ними. Рашель и Джошуа Вульф — за ее спиной. Все, кроме Алпина, держали зажженные свечи. Алпин нес в руках, торжественно вытянутых вперед, сложенную офицерскую форму. Они остановились у самого края сцены, куда Алпин и сложил мундир.
— Кто павший? — спросил Хранитель Закона.
— Маккензи Вульф, — откликнулся Алпин.
— По какому праву вы обращаетесь к этому собранию?
— Он был моим кровным отцом. — Алпин и Шауна произнесли эти слова одновременно. Дыхание девушки коснулось свечи, пламя затрепетало и погасло.
— Он был моим мужем, — сказала Катерина и задула свечу.
— Он был моим приемным сыном, — сказала Мариша и сделала то же самое.
— Он был моим сводным братом, — нестройным хором произнесли Рашель и Джошуа. Рашель помогла маленькому Джошуа задуть его свечу.
И все в унисон они сказали:
— Мы просим помянуть его. Хранитель Закона угрюмо кивнул.
— Вы семья Маккензи Вульфа. Вы имеете право.
Тишина зала была внезапно нарушена перешептыванием. Декхан заметил, что главный источник шума находился там, где стояли воины, принятые из кланов.
— В чем у них там проблема? — спросил он у Дженнет.
— Клановцы промывают мозги, — ответила она тоже шепотом.
— Кто будет говорить об этом воине? Кто был свидетелем его кончины?
Возвысившийся голос Хранителя Закона восстановил тишину в зале. На время все словно замерли, пока наконец какой-то высокорослый человек, судя по форме, элементал, выдвинулся в центральный проход.
— Я капитан Эдельштейн. Я присутствовал при смерти Маккензи Вульфа. Он погиб, как и подобает воину, встретив лицом к лицу тех, кто искал его смерти.
Когда Эдельштейн возвратился на свое место, толпа отозвалась торжественным церемониальным возгласом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109