У них были сведения любого рода, чтобы доказать вину Стиджера, чтобы убедиться, что он не избавился от тела, и все-таки тело не было найдено. Его не было ни в Южной Америке, ни тем более в Южной Африке. И над всем громоздилась эта огромная куча дров, улика, открыто бросавшаяся в глаза и ни к чему не ведшая. Нет, нам вполне хватало ниточек, и Линли не нужно было ехать на место преступления. Проблема заключалась в том, как с ними всеми управиться. Для меня это было полной загадкой, как и для Скотланд-ярда, да, казалось, и Линли не продвинулся дальше нас. Эта тайна постоянно висела надо мной, и я объясню почему. Я не удержал бы ничего в памяти, если бы не пустяковый факт продажи приправы. Точно так же этот случай, как и все остальные, на которые люди не обращают особого внимания, канул бы в лету, обратился бы в маленькое, но темное, как ночь, пятно в человеческой истории, если бы не одно случайное слово, которое я обронил в разговоре с Линли;
Дело в том, что мой рассказ сначала не очень-то заинтересовал его, но я был настолько уверен, что он способен разрешить эту загадку, что продолжал развивать и эту тему.
– Вы ведь решаете шахматные задачи, – сказал я.
– И это в десять раз сложнее, – ответил он, повторяя свою старую мысль.
– Тоща почему же вы не решаете эту? – спросил я.
– Тогда съездите и узнайте положение на доске, – сказал Линли.
Он так всегда выражался. К тому времени мы прожили в одной квартире уже два месяца, и я знал эту его манеру. Он хотел, чтобы я съездил в Андж и осмотрел дом. Я знаю, вы спросите, почему он не поехал туда сам. Объяснение предельно простое. Если бы он разъезжал по стране, у него просто бы не было возможности размышлять, тогда как дома, сидя в кресле у камина, он мог спокойно думать, и предела его способности анализировать информацию просто не существовало. Так что на следующий день я сел в поезд и вышел на станции в Андже. Передо мной расстилались северные равнины, их спокойствие чем-то напоминало музыку.
– Это вон там, верно? – спросил я носильщика.
– Да, ответил он, – идите по дорожке. И не забудьте свернуть направо, когда дойдете до старого тисса, такого большого дерева, его трудно не заметить, и потом… – и он указал мне дорогу, чтобы я не заблудился. Там все люди были такими, очень милыми и всегда готовыми помочь. Понимаете, просто пришел, наконец, день Анджа. Все теперь знали об этой деревне. Вы могли бы получить там письмо, даже если бы на конверте не было указано ни названия графства, ни наименования ближайшего к нему города. Андж подтверждал старую истину. Смею предположить, что если бы вы сейчас попытались отыскать Андж… одним словом, они хорошо пользовались моментом.
Итак, передо мной высился холм залитый солнцем. Он, как песня, поднимался в небеса. Конечно, может быть, вы не желаете слушать о весне, о буйно разросшемся боярышнике, о красках, расцветивших все вокруг с приходом дня, о поющих птицах, но я подумал: «Какое великолепное место для того, чтобы привезти сюда девушку». И когда я, маленький человек, конечно, представил себе ее на холме среди прекрасных деревьев и щебечущих птиц, то я сказал себе: «Разве не было бы странно, если бы доказательства вины этого человека обнаружил именно я?
Конечно, если он совершил это преступление». И я направился к дому и вскоре уже осматривал его, заглядывая через ограду в сад. Не могу сказать, что многое обнаружил. Фактически я не нашел ничего, на что не обратила внимание полиция до меня. Просто я увидел груды дров, и было это довольно странно.
Я много размышлял, перегибаясь через ограду, вдыхая запах боярышника и, рассматривая сквозь кустарник поленницы, а также домик в другом конце сада. Я обдумал множество гипотез, пока не перешел к одной наиболее ценной мысли. Она заключалась в том, что вместо того, чтобы изображать из себя мыслителя, мне давно следовало бы просто предоставить это Линли с его оксфордско-кембриджским образованием и лишь собрать для него сведения, о чем он, в сущности, меня и просил. Я забыл сказать вам, что утром я заходил в Скотланд-ярд. Об этом действительно нечего рассказывать. Они задали один вопрос: что мне нужно? И, не будучи вполне готовым на него ответить, я практически ничего от них не узнал. Но в Андже все было по-другому. Все там были очень любезны. Как я уже сказал, пробил их час. Констебль провел меня в дом при условии, что я ничего не буду трогать, и разрешил мне взглянуть на сад изнутри. Я смотрел на то, что осталось от десяти лиственниц, и заметил одну вещь, что, как отметил Линли, явилось проявлением большой наблюдательности. Не то, чтобы она оказалась очень полезной, просто я очень старался. Я отметил, что дрова были наколоты кое-как. Исходя из этого, я допустил, что Стиджер не очень-то и умел колоть дрова. Констебль назвал это дедукцией. Потом я добавил, что топор был тупым, и это заставило констебля призадуматься, хотя на этот раз он уже не сказал, что я прав. Я не говорил вам, что с тех пор, как исчезла Нэнси, Стиджер не выходил из дома никуда, кроме сада, да и только для того, чтобы помахать топором? Думаю, что говорил. И это чистая правда. Они следили за ним день и ночь, сменяя друг друга, об этом мне сказал сам констебль. И это ограничивало рамки расследования. Мне не нравилось во всем этом только то, что все сведения были собраны самыми обыкновенными полицейскими, тогда как мне казалось, что их должен был обнаружить человек типа Линли. Тогда в этой истории была бы какая-то романтика. А ведь всего этого просто бы не было, если бы не распространились слухи, что Стиджер вегетарианец и посещает только овощной магазин. Очень возможно, что распространил их местный мясник, ведь было задето его самолюбие. Странно, что человека могут подвести такие мелочи. Лучше всего не отличаться от других – вот мой девиз. Но, может быть, я немного отклонился от рассказа. Мне хотелось бы вообще забыть о нем, и я делал бы отступления постоянно, но не могу. Итак, я получил всю необходимую информацию, все нити, ведущие к разгадке, мне, наверное, следует выразиться так. Правда, они ни к чему не вели. К примеру, я знал все о его поступках в деревне: я мог бы сказать вам, какой он покупал сорт соли – очень простой и без фосфатов, которые иногда добавляют для товарного вида. Лед он брал в рыбном магазине, а овощи – в овощном, у «Мерджина и сыновей». Я также побеседовал с констеблем. Его звали Слаггер. Я поинтересовался у него, почему они не провели обыск в доме сразу после того, как пропала девушка.
– Во-первых, мы не имели на это права, – ответил он, – и, кроме того, у нас не сразу возникли по этому поводу подозрения, по поводу девушки то есть. Мы заподозрили неладное только тогда, когда узнали, что он вегетарианец. С того времени, как девушку видели в деревне в последний раз, он прожил здесь еще целых две недели.
1 2 3 4 5
Дело в том, что мой рассказ сначала не очень-то заинтересовал его, но я был настолько уверен, что он способен разрешить эту загадку, что продолжал развивать и эту тему.
– Вы ведь решаете шахматные задачи, – сказал я.
– И это в десять раз сложнее, – ответил он, повторяя свою старую мысль.
– Тоща почему же вы не решаете эту? – спросил я.
– Тогда съездите и узнайте положение на доске, – сказал Линли.
Он так всегда выражался. К тому времени мы прожили в одной квартире уже два месяца, и я знал эту его манеру. Он хотел, чтобы я съездил в Андж и осмотрел дом. Я знаю, вы спросите, почему он не поехал туда сам. Объяснение предельно простое. Если бы он разъезжал по стране, у него просто бы не было возможности размышлять, тогда как дома, сидя в кресле у камина, он мог спокойно думать, и предела его способности анализировать информацию просто не существовало. Так что на следующий день я сел в поезд и вышел на станции в Андже. Передо мной расстилались северные равнины, их спокойствие чем-то напоминало музыку.
– Это вон там, верно? – спросил я носильщика.
– Да, ответил он, – идите по дорожке. И не забудьте свернуть направо, когда дойдете до старого тисса, такого большого дерева, его трудно не заметить, и потом… – и он указал мне дорогу, чтобы я не заблудился. Там все люди были такими, очень милыми и всегда готовыми помочь. Понимаете, просто пришел, наконец, день Анджа. Все теперь знали об этой деревне. Вы могли бы получить там письмо, даже если бы на конверте не было указано ни названия графства, ни наименования ближайшего к нему города. Андж подтверждал старую истину. Смею предположить, что если бы вы сейчас попытались отыскать Андж… одним словом, они хорошо пользовались моментом.
Итак, передо мной высился холм залитый солнцем. Он, как песня, поднимался в небеса. Конечно, может быть, вы не желаете слушать о весне, о буйно разросшемся боярышнике, о красках, расцветивших все вокруг с приходом дня, о поющих птицах, но я подумал: «Какое великолепное место для того, чтобы привезти сюда девушку». И когда я, маленький человек, конечно, представил себе ее на холме среди прекрасных деревьев и щебечущих птиц, то я сказал себе: «Разве не было бы странно, если бы доказательства вины этого человека обнаружил именно я?
Конечно, если он совершил это преступление». И я направился к дому и вскоре уже осматривал его, заглядывая через ограду в сад. Не могу сказать, что многое обнаружил. Фактически я не нашел ничего, на что не обратила внимание полиция до меня. Просто я увидел груды дров, и было это довольно странно.
Я много размышлял, перегибаясь через ограду, вдыхая запах боярышника и, рассматривая сквозь кустарник поленницы, а также домик в другом конце сада. Я обдумал множество гипотез, пока не перешел к одной наиболее ценной мысли. Она заключалась в том, что вместо того, чтобы изображать из себя мыслителя, мне давно следовало бы просто предоставить это Линли с его оксфордско-кембриджским образованием и лишь собрать для него сведения, о чем он, в сущности, меня и просил. Я забыл сказать вам, что утром я заходил в Скотланд-ярд. Об этом действительно нечего рассказывать. Они задали один вопрос: что мне нужно? И, не будучи вполне готовым на него ответить, я практически ничего от них не узнал. Но в Андже все было по-другому. Все там были очень любезны. Как я уже сказал, пробил их час. Констебль провел меня в дом при условии, что я ничего не буду трогать, и разрешил мне взглянуть на сад изнутри. Я смотрел на то, что осталось от десяти лиственниц, и заметил одну вещь, что, как отметил Линли, явилось проявлением большой наблюдательности. Не то, чтобы она оказалась очень полезной, просто я очень старался. Я отметил, что дрова были наколоты кое-как. Исходя из этого, я допустил, что Стиджер не очень-то и умел колоть дрова. Констебль назвал это дедукцией. Потом я добавил, что топор был тупым, и это заставило констебля призадуматься, хотя на этот раз он уже не сказал, что я прав. Я не говорил вам, что с тех пор, как исчезла Нэнси, Стиджер не выходил из дома никуда, кроме сада, да и только для того, чтобы помахать топором? Думаю, что говорил. И это чистая правда. Они следили за ним день и ночь, сменяя друг друга, об этом мне сказал сам констебль. И это ограничивало рамки расследования. Мне не нравилось во всем этом только то, что все сведения были собраны самыми обыкновенными полицейскими, тогда как мне казалось, что их должен был обнаружить человек типа Линли. Тогда в этой истории была бы какая-то романтика. А ведь всего этого просто бы не было, если бы не распространились слухи, что Стиджер вегетарианец и посещает только овощной магазин. Очень возможно, что распространил их местный мясник, ведь было задето его самолюбие. Странно, что человека могут подвести такие мелочи. Лучше всего не отличаться от других – вот мой девиз. Но, может быть, я немного отклонился от рассказа. Мне хотелось бы вообще забыть о нем, и я делал бы отступления постоянно, но не могу. Итак, я получил всю необходимую информацию, все нити, ведущие к разгадке, мне, наверное, следует выразиться так. Правда, они ни к чему не вели. К примеру, я знал все о его поступках в деревне: я мог бы сказать вам, какой он покупал сорт соли – очень простой и без фосфатов, которые иногда добавляют для товарного вида. Лед он брал в рыбном магазине, а овощи – в овощном, у «Мерджина и сыновей». Я также побеседовал с констеблем. Его звали Слаггер. Я поинтересовался у него, почему они не провели обыск в доме сразу после того, как пропала девушка.
– Во-первых, мы не имели на это права, – ответил он, – и, кроме того, у нас не сразу возникли по этому поводу подозрения, по поводу девушки то есть. Мы заподозрили неладное только тогда, когда узнали, что он вегетарианец. С того времени, как девушку видели в деревне в последний раз, он прожил здесь еще целых две недели.
1 2 3 4 5