– Сэр, знаете, сэр, я думаю, у него какие-то дела в церкви, сэр, – сказал Калоша. – Я видел, как он разговаривает с Уэллсом Фарго, сэр, после службы.
Викария звали Спарго, и был он очень старым. Тэрсгудская легенда утверждала, что на самом деле это великий Уэллс Фарго, ушедший на покой.
Услышав это известие, Джим задумался, а Роуч пришел в ярость, подумав про себя, что Коулшоу, конечно же, выдумал все это.
– Слышал, о чем они говорят, Калоша?
– Нет, сэр. Они просматривали присутственные списки, сэр. Но я могу спросить Уэллса Фарго, сэр.
– Наши присутственные списки? Тэрсгудские присутственные списки?
– Да, сэр. Школьные присутственные списки. Тэрсгудские. Со всеми именами, сэр, где кто сидит.
«А также где сидят учителя», – тоскливо подумал Роуч.
– Кто его снова увидит, скажите мне. Или другую подозрительную личность, поняли? – Джим обращался к ним ко всем, разряжая обстановку. – Неводитесь со всякими странными типами, околачивающимися вокруг школы. В том месте, где я работал до этого, орудовала целая чертова шайка. Вычистили все в округе. Серебро, деньги, мальчишечьи часы, приемники, бог знает чего они не стянули. В следующий раз сопрут «алвис». Лучшая машина, которую делали в Англии, теперь такие уже не производят. Цвет волос, Слоник?
– Черный, сэр.
– Рост, Калоша?
– Где-то метр восемьдесят, сэр.
– Калоша всем дает метр восемьдесят, – сказал какой-то остряк, потому что Коулшоу был недомерком. Поговаривали, что его вскармливали джином.
– Возраст, Спайкли, лягушонок?
– Девяносто один, сэр.
Его ответ потонул во взрыве хохота. Роуч получил возможность проехать еще раз и сделал это плохо, и в эту же ночь, лежа в кровати, терзался муками ревности из-за того, что целому автоклубу, не говоря уже о Латци, была скопом пожалована привилегированная должность наблюдателя. И слабым утешением было уверять самого себя, что их зоркость все равно не сравнится с его собственной, что приказ Джима будет забыт на следующий же день или что впредь Роуч должен будет предпринимать более действенные меры для предотвращения отчетливо надвигающейся угрозы.
Остролицый незнакомец исчез, но на следующий день Джим наведался на церковное кладбище, куда ходил далеко не часто; Роуч видел, как он разговаривал с Уэллсом Фарго у свежевырытой могилы. Впоследствии Билл Роуч замечал, что лицо Придо подолгу бывало омрачено тревогой, которая временами становилась очень похожей на гнев, возвращался ли он в сумерках со своих ежевечерних вылазок, или сидел на бугорке возле своего фургона, не замечая холода и сырости, покуривая сигаретку и потягивая свою водку, пока сгущались сумерки.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 15
Отель «Айли» в Сассекс-Гарденс, в котором на следующий же день после своего визита в Аскот Джордж Смайли поселился под именем Барраклаф и разместил свою оперативную штаб-квартиру, был очень тихим местом, несмотря на свое расположение, и идеально отвечал своему предназначению. Он находился метрах в ста к югу от Паддингтонского вокзала – один из череды повидавших на своем веку особняков, отрезанных от главного проспекта аллеей платанов и автомобильной стоянкой. Транспорт грохотал, проезжая мимо, круглые сутки. Но внутри, несмотря на режущие глаз пестрые обои и медные абажуры, царил прямо-таки сверхъестественный покой. Не только ничего не происходило в самом отеле – казалось, не происходило ровным счетом ничего на целом свете, и это впечатление усиливалось присутствием миссис Поуп (The Pope (англ.) – Папа Римский) Грэм, хозяйки, вдовы майора. Ее томный голос внушал чувство глубочайшей усталости мистеру Барраклафу, как, впрочем, и любому другому, кто испытал на себе ее гостеприимство. Инспектор Мэндел, чьим информатором она была долгие годы, утверждал, что ее имя просто Грэм. «Поуп» появилось для придания фамилии значительности или из преклонения перед Римом.
– Ваш отец, случайно, не служил в армии, дорогуша? – зевая, спросила она, после того как прочитала «Барраклаф» в регистрационной книге.
Смайли заплатил ей пятьдесят фунтов авансом за двухнедельное пребывание, и она поселила его в комнате номер восемь, потому что ему нужно было работать. Он спросил насчет стола, и она дала ему шаткий карточный столик, и Норман, мальчик-рассыльный, принес его.
– Это эпохи Георга, – вздохнула она, наблюдая за тем, как вносили предмет меблировки. – Так что обращайтесь с ним аккуратно, ради меня, ладно, дорогуша? Мне бы на самом деле не стоило отдавать его вам, он когда-то принадлежал покойному майору.
К пятидесяти фунтам Мэндел добавил из своего бумажника еще двадцать; презренные бумажки, как он называл их и которые он позже взыскал со Смайли.
– Без ничего ничего не бывает, не правда ли? – спросил ее полицейский.
– Возможно, вы правы, – потупившись, согласилась миссис Поуп Грэм, упрятывая банкноты куда-то в складки своих штанов.
– Меня интересует любая мелочь, – предупредил Мэндел, когда они сидели в цокольной комнатке за бутылкой чего-то ее любимого. – Время прихода и ухода ваших постояльцев, контакты, образ жизни и больше всего, – он любил придавать вес своим словам, поднимая палец, – больше всего, важнее, чем вы можете себе представить, мне нужны подозрительные личности, проявляющие какой-то интерес или задающие вопросы вашему персоналу под каким-то предлогом. – Он взглянул на нес своим преисполненным государственной значимости взглядом. – Даже если эти люди представятся героями Гвардейских Бронетанковых войск и Шерлоком Холмсом в одном лице.
– Здесь только я и Норман, – сказала миссис Грэм, указывая на робкого юношу в черном пальто, к которому она притачала бежевый бархатный воротник.
– А из Нормана они много не вытянут, потому что он ничего не знает. Слишком уж вы мнительны, дорогуша – То же самое и с приходящими к нему письмами, – продолжал инспектор. – Мне нужны почтовые марки и время отправления, если его можно будет разобрать, но не пытайтесь вскрыть или задержать их у себя То же самое с вещами. – Он подождал, пока воцарится тишина, разглядывая солидный сейф, который являл собой главенствующий предмет обстановки. – Время от времени ему будут доставлять кое-какие вещи. Главным образом документы, иногда книги. Есть только один человек, которому можно будет взглянуть на них, исключая его самого. – Лицо полицейского вдруг вытянулось в пиратской ухмылке. – Я. Понятно? Никто больше не должен даже догадываться, что они были у вас. И не вздумайте рыться там, он обязательно заметит, потому что он сообразителен. Рыться нужно опытной рукой. Я все сказал, – подытожил Мэндел.
Вскоре после своего возвращения из Сомерсета он сообщил Смайли, что если двадцать монет – это все, что им потребуется, то Норман и его патронесса окажутся самыми дешевыми «няньками» в такого рода деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115