– Ну, я знала, что они приходят раздельно, но так как их места расположены обособленно от мест остальных членов клуба, я подумала, что это муж и жена. И к тому же у него тоже всегда была нотная папка.
– Понятно. Это все, что вы помните о том вечере, Элизабет?
– Я помню еще много чего, конечно, так как мне надоели ее упреки, и к тому же тем же вечером, немного позже, она позвонила. Она представилась и сказала, что ушла раньше и забыла свою папку. Она также потеряла номерок от раздевалки и была вне себя. Мое показалось, что она плакала.
В трубке был слышен еще какой-то голос, и миссис Феннан сказала, что за папкой придет человек, и поинтересовалась, дадут ли ему ее без номерка. Я согласилась, и через полчаса пришел какой-то мужчина. Симпатичный высокий блондин.
– Понятно, – сказал Мендель. – Спасибо, Элизабет, вы мне оказали большую услугу.
– Ну что вы, не за что.
Она встала.
– Да, кстати, – добавил Мендель, – мужчина, который приходил за папкой… Случайно не тот, который обычно сидит возле миссис Феннан?
– Ах да! Черт, извините, я должна была это вам сказать.
– Вы с ним разговаривали?
– Я ему просто сказала: «Вот ваша вещь» или что-то в этом роде.
– Какой у него голос?
– Он говорил с акцентом, как миссис Феннан. Она ведь иностранка? Судя по ее поведению, я поняла, что у нее темперамент иностранки.
Она улыбнулась Менделю и, подождав мгновение, вышла.
– Идиотка! – сказала миссис Ориель в сторону закрытой двери. Потом посмотрела на Менделя. – Итак, я надеюсь, что вы получили информацию на свои пять фунтов? – Думаю, да, – ответил Мендель.
Глава одиннадцатая
ДИТЕР ФРЕЙ
Мендель застал Смайли сидящим в кресле и полностью одетым. Питэр Гиллэм, с наслаждением растянувшись на кровати, небрежно держал в руке бледно-зеленую папку с досье. За окном было сумрачно и угрожающе.
– Входит третий убийца, – произнес он, заметив Менделя.
Мендель сел на край кровати и ободряюще кивнул Смайли, бледному и подавленному.
– Поздравляю. Очень приятно, что выздоравливаете.
– Благодарю вас. Боюсь, что если бы вы увидели меня стоящим, вы бы воздержались от поздравлений. Я чувствую себя слабым, как новорожденный котенок.
– Когда вас выписывают?
– Не знаю.
– Вы не спрашивали?
– Нет.
– Так спросите. У меня для вас новость. Я не знаю, что это означает, но что-то да значит.
– Послушайте! – воскликнул Гиллэм. – У всех есть новости друг для друга. Это захватывающе. Джордж только что смотрел мой семейный альбом. (Он слегка приподнял зеленую папку…) И он узнал всех старых друзей.
Мендель спустился, подумав, что от него что-то скрывают. Вмешался Смайли:
– Завтра вечером во время ужина я вам обо всем этом расскажу. Завтра я выйду отсюда, разрешат мне это или нет. Я предпочитаю, чтобы мы нашли убийцу и много еще чего. А теперь мы вас слушаем.
В его глазах не было триумфа, только беспокойство.
* * *
Вступление в клуб, в котором состоял Смайли, не упоминалось среди прочей великосветской деятельности, украшающей страницы «Ху из ху?» (светский справочник). Клуб был основан молодым отступником «Юниор Картлон» по имени Стид-Эспри, исключенным секретарем за богохульство в присутствии одного южноафриканского епископа. Он убедил свою бывшую квартирную хозяйку покинуть спокойный домик в Холливелл и взять две комнаты с подвалом на Манчестер-сквер, которые Стид-Эспри оставили зажиточные родители. Клуб насчитывал около сорока членов, которые платили каждый год пятьдесят гиней. Из них осталось тридцать один. Это был клуб без женщин, без устава, без секретаря и епископа. Вы могли туда принести сэндвичи и купить бутылку пива или вообще ничего не покупать. Если вы не напивались и занимались своими делами, никто не обращал на вас внимания– на ваш костюм, ваше поведение и ваших гостей.
Естественно, большинство членов клуба учились в Оксфорде почти в то же время, что и Смайли. Он был убежден, что клуб создан только для одного поколения, что он состарится и умрет вместе со своими членами. Война внесла свои мрачные коррективы, но никто никогда не предлагал заменить ушедших.
Это было в субботу вечером, и там находилось только человек шесть. Смайли заказал закуску и сел за столиком в подвале, где жарко горел огонь в кирпичном камине. Кроме них, никого не было; им подали говяжью вырезку с бордо. А на улице шел непрекращающийся дождь. В этот вечер весь мир казался им спокойным и приятным, вопреки тому странному делу, ради которого они собрались.
– Чтобы вы поняли, что я хочу сказать, – начал Смайли, – обращаясь главным образом к Менделю, – мне нужно вам долго рассказывать о себе. Как вам известно, я офицер разведки. Я работал в службе со времен великого потопа, то есть задолго до того, как вопросы престижа начали противопоставлять нас высокому начальству. В то время не хватало людей, нам плохо платили. После обычных тренировок и испытаний в Южной Америке и Центральной Европе меня устроили на место преподавателя в одном немецком университете. Моим заданием было отыскивать молодых немцев, способных в случае необходимости стать агентами. До второй мировой войны оставалось не много времени. В Германии была ужасная обстановка нарастающей нетерпимости. С моей стороны было бы безумием зондировать кого бы то ни было. Единственным шансом было оставаться незаметным, социально и политически бесцветным и обозначать кандидатов, которые вербовались кем-то другим. Я пытался вывезти кого-нибудь в Англию во время кратких периодов межуниверситетских обменов. Для меня стало правилом не вступать ни в какие контакты с департаментом во время моего пребывания здесь, потому что тогда мы совершенно не знали возможностей немецкой контрразведки. Я никогда не знал, кто был завербован, и это, конечно же, было к лучшему. Я имею в виду в случае, если бы меня засветили.
По-настоящему моя история началась в 1938 году. Одним летним вечером я сидел в своей комнате. День был прекрасным, спокойным и теплым. Я даже забыл о существовании фашизма. Я работал, сидя у окна, без особого пыла, так как погода не располагала к напряженной работе.
Он вдруг прервал рассказ, смущенный какой-то мыслью, и отхлебнул портвейна. На его скулах выступили розовые пятна. Он почувствовал легкое опьянение, хотя выпил совсем немного вина.
– Короче, я сидел там, когда в дверь постучали, и на пороге показался один молодой студент. Ему было девятнадцать, но выглядел он моложе. Его звали Дитер Фрей. Это был один из моих учеников, умный и симпатичный парень.
Смайли снова остановился, глядя прямо перед собой. Быть может, его болезнь, его слабость делали сейчас эти воспоминания такими живыми?
– Дитер был очень красивым молодым человеком с высоким лбом и копной черных густых волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37