Я видел, что это стремление порождено смутным интуитивным ощущением – в полной мере известным лишь, в Афтерлайфе – того, что предназначением людей на Земле является эволюция в сторону объединения.
Подчиняясь этой интуиции, мы поняли, что можем эволюционировать, оставив позади кочевую жизнь собирателей и охотников, чтобы начать выращивать различные растения и регулярно собирать урожай, и что таким же образом можем одомашнить и начать разводить многих и существующих рядом с нами животных, чтобы постоянно обеспечивать себя белками и производными продуктами.
Храня глубоко в подсознании образы Видения мира, мы стали предполагать, что должно произойти нечто, чему суждено явиться одним из наиболее драматических преобразований во всей истории человечества: скачок от кочевой, бродячей жизни к образованию крупных сельских поселений.
С развитием этих сельскохозяйственных сообществ стали возникать излишки продовольствия. Это породило торговлю и позволило человечеству разделиться на первые профессиональные группы: пастухов, строителей и ткачей, а позже – ещё и купцов, кузнецов и солдат.
Вскоре было изобретено письмо, создан счёт. Однако, прихоти природы и проблемы, с которыми сталкивала жизнь, заставляли людей задумываться и задавать себе всё тот же вопрос: для чего мы живём?
Как и прежде, я наблюдал Видение рождения тех из них, кто стремился понимать духовную действительность на более высоком уровне.
Они явились в земное измерение специально для того, чтобы расширить знание человечества о Божественном источнике, но их первые интуитивные ощущения Божественного, смутные и неполные, приняли форму политеизма.
Человечество начало признавать то, что, как мы предполагали, было множеством жестоких и требовательных божеств – богов, существовавших вне нас и управлявших погодой, временами года и созреванием урожая.
В своей неуверенности мы полагали, что должны ублажать этих богов посредством обрядов ритуалов и жертвоприношений.
Спустя тысячи лет, множество сельскохозяйственных общин, сливаясь, превратилось в развитые цивилизации Месопотамии, Египта, долины Инда, Крита и Северного Китая, причём, каждый народ придумал свою собственную версию относительно богов, управляющих природой.
Но такие божества не могли долго противостоять Страху. Я видел, как целые поколения душ проникали в земное измерение, неся послание о том, что человечеству суждено прогрессировать, делясь накопленным знанием и сравнивая его со знанием других.
Однако, попав сюда, эти люди оказывались пленниками Страха, а их интуиция вырождалась в подсознательную потребность завоевывать, господствовать и навязывать свой образ жизни другим.
Так началась великая эра империй и тиранов, когда один за другим появлялись великие вожди, которые, объединив силы своего народа, завоёвывали столько земли, сколько было возможно, убеждённые, что их представления о культуре должны быть приняты всеми.
Но, на протяжении всей этой эры многие из тиранов оказывались, в свою очередь, побеждёнными и подавленными иным, более сильным культурным влиянием.
В течение тысячелетий различные империи возникали на вершине человеческого сознания, распространяли свои идеи, на некоторое время опережали других, благодаря большей жизненности, экономическому, плану и военной технологии, но позже их подавляло нечто более сильное, более организованное.
Медленно и трудно, но даже старые, уже отработавшие своё идеи, заменялись новыми.
Я видел, как постепенно, с трудом, с кровью, но всё же, ключевые истины прокладывали себе путь из послежизненного измерения в физическое.
Одна из важнейших истин – новая этика взаимодействия – начала укореняться в различных точках земного шара, но наиболее чёткое своё воплощение обрела в философии древних греков.
В одно мгновение я мог наблюдать Видения рождения сотен людей – сынов греческой культуры, и каждый из них надеялся не утерять память о том, что знал.
Поколение за поколением они видели жестокий, разрушительный эффект бесконечного насилия человечества над самим собой и знали, что люди способны превозмочь эту столь укоренившуюся привычку – подавлять и завоёвывать себе подобных, чтобы перейти к иной, новой системе – системе обмена идеями и сравнения их, системе, защищающей суверенное право каждого на собственную точку зрения, независимо от его физической силы, системе, которую уже знали и которой следовали в Афтерлайфе.
На моих глазах на Земле появился и оформился этот новый способ взаимодействия, в конце концов, получивший имя демократии.
При этом методе обмена идеями, общение между людьми всё ещё нередко вырождалось в опасную борьбу за власть, но, по крайней мере, теперь, впервые в истории, процесс шёл в сторону преследования носителей эволюции скорее на словесном, нежели на физическом, уровне.
Одновременно другая идея, которой предстояло полностью изменить человеческое понимание духовной реальности, став своего рода водоразделом, начала просматриваться в летописях небольшого племени, обитавшего на Ближнем Востоке.
Я смог также наблюдать Видения рождения многих сторонников этой идеи. Эти люди, рождённые в иудейской культуре, знали, что, хотя подсказки нашей интуиции относительно Божественного источника верны, описания этого источника оказывались неверными, искажёнными.
Наши представления о существовании множества богов являлись, всего лишь, фрагментарной картиной гораздо более грандиозного целого.
На самом деле, поняли они, есть только один Бог – по их понятиям, всё ещё требовательный, грозный и патриархальный и все ещё существующий вне нас, но впервые он представал открытым для каждого, отзывчивым, и он был единственным творцом всех людей.
На моих глазах это интуитивное знание о едином Божественном источнике проникло в различные культуры по всему миру и начало обретать более ясные формы.
В Китае и Индии, которые долгое время являлись лидерами в технологии, торговле и общественном развитии, индуизм и буддизм, наряду с другими восточными религиями, направили Восток в сторону созерцательности.
Те, кто создавал эти религии, интуитивно чувствовали, что Бог – это нечто гораздо большее, чем просто действующее лицо. Бог был силой, сознанием, которое могло быть полностью обретено лишь путём достижения того, что они назвали озарением.
Помимо простого угождения Богу исполнением разного рода законов и обрядов, восточные религии в гораздо большей степени стремились к внутренней связи с ним, к проникновению в знание, к открытию для сознания человека пути к гармонии и надёжности.
Мгновенно мой мысленный взор обратился на Галилейское море, где идея единого Бога, которой суждено было, в конечном счёте, преобразить западные культуры, эволюционировала от представления о божестве вне нас, патриархального и сурового, к идее о Боге внутреннем, о Царстве Божием внутри нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63