Она испуганно освободилась из моих объятий.
— Кто там?
— Вас к телефону…
В комнату вошел лакей Луи, неся на подносе телефон, за которым тянулся длинный провод.
Только в таких аристократических домах можно увидеть, как телефон подают на подносе. Она взяла трубку.
— Да… — услышал я только. — Еще нет… но теперь уже наверняка… Нет… Хорошо… Я жду… Хорошо… До свидания…
Лакей вышел.
— Джон… я сейчас должна буду встретиться с одним человеком. Это старый друг моего отца… подожди здесь… пока я поговорю с ним…
— Если я и так уже не отнял слишком много времени…
— Нет… нет.. кто знает, когда мы снова встретимся… — ответила она, и последовали новые поцелуи.
Вскоре лакей постучал вновь.
— Я скоро вернусь, — прошептала она и оставила меня одного.
Я осушил еще бокал виски и уселся в кресло. В голове слегка шумело. Неожиданно я услышал легкий стук.
В дальнем углу комнаты, недалеко от лампы, я только сейчас заметил прорезанную в стене и окрашенную под цвет обоев дверь, под которой с тихим шорохом как раз появлялся листок бумаги…
Что бы это могло быть?
Я подошел и поднял листок. На нем было написано: «Капытто друг!
Не буд дураком! Этта баба ведма и есче какая! Спользуй что она хочит. Тебя закрутит. Тасчи ее в спалню. Не тиряйся и сматывайся! А то будит оччын плохо. Лутче бы ее просто застрылит, но хотя бы счезни Ты таких ведм и не знаеш.
Низвесный.»
С первых же слов я понял, что написано это Турецким Султаном. Ложь от начала и до конца.
Я быстро подошел к двери и распахнул ее. Поймаю мерзавца!
Передо мной была небольшая комнатка. Разумеется, негодяй сбежал.
Но как он вообще проник сюда?… Загадка… В следующей комнате я благоговейно задержался на несколько секунд.
Это была спальня, отделанная голубым шелком. Висевшая посредине лампа освещала ее мягким светом.
В дальнем конце открытая дверь, проем которой задернут шторой… Откуда-то издалека слышались голоса…
Я на цыпочках подошел к этой двери… За шторой была гардеробная, а дальше комната, в которой шел разговор. Дверь туда была тоже задернута шторой.
Ее голос я узнал сразу. Тот самый низкий, певучий, музыкальный, словно арфа, голос. Она как раз говорила:
— Я без труда обвела вокруг пальца этого болвана и, если бы вы, ваше превосходительство, не помешали мне, знала бы уже все.
Гм… о ком это может быть речь?
Необычно глубокий, спокойный мужской голос ответил:
— Тем не менее, мне нужно было поговорить с вами, мадам Мандер…
Мадам Мандер?… Не графиня?… Как же это?…
Ведь… Мандер… так звали того капитана, в которого воплотился Чурбан Хопкинс.
Я бесшумно подошел к закрывавшей дверь шторе.
Они сидели в небольшом салоне. Мнимая графиня и…
У меня перехватило дыхание.
Маркиз де Сюрен, губернатор колонии!
Я еще не писал о нем, но его имя и без того хорошо известно всем. Маркиз де Сюрен, адмирал и полновластный губернатор всей колонии. Суровый, непреклонный солдат. Противник генерала де ла Рубана, предпочитающего дипломатию и терпение. Его седые волосы, пронзительные глаза, гладко выбритое, волевое лицо прекрасно знакомо всем в Африке.
Высокий, с орлиным носом адмирал сидел напротив печально улыбающейся женщины.
— После того как слишком поздно был раскрыт этот позорный обман во время суда над Ламетром, — сказал де Сюрен, — многое необходимо предпринять. Вы уже нашли след его сообщников?
— Один из них как раз сейчас собирается во всем мне признаться. Исключительный болван. Самодовольный, ограниченный тип, которому мне ничего не стоило развязать язык.
…Можете себе представить, что я испытывал! С какой высоты пришлось мне упасть! Это я-то болван! И к тому же самодовольный! С моей врожденной мужской прямотой…
Ох, как болело мое сердце…
Стало быть, поцелуи, объятия, вздох, с которым она прильнула ко мне, все было ложью…
— Только будьте осторожны, — сказал губернатор, — озарения бывают и у глупцов.
— Это отъявленный идиот.
— А теперь прошу вас, мадам, будьте со мной откровенны. Вам известно что-нибудь об этом деле?
— Я знаю, что экспедиция в плену у племени фонги. Их вождь — негодяй.
— Доказательства?
— Путевой дневник Мандера, который недавно получил генерал Рубан.
— Да, да, но этот голландский банкир, ван дер Руфус, помешал нам…
— У старого банкира мягкое сердце.
— Верю, раз вы так говорите. Вам лучше знать.
— Ван дер Руфус выручил меня в трудную минуту, но все же он скорее враг мне, чем друг.
— Ладно, ладно… это меня не касается. Я пришел за информацией.
— Вы помните, ваше превосходительство, что обещали сорок тысяч франков, если…
— Если то, что вы расскажете, окажется полезным.
— Отлично. Я верю вашему обещанию. Итак, Ламетр неожиданно нашел себе помощников.
— Кто они? — спросил де Сюрен.
— Три авантюриста. Довольно опасные типы, но в этом деле им вряд ли повезет.
— Никогда не стоит судить заранее. А как вы полагаете, что случилось с настоящим капитаном Мандером?
— Его убили. Думаю, что с ним покончили сообщники Ламетра. Кто-то ранил и этого Хопкинса, или как там его зовут, и нарядил его в мундир капитана. Так он попал в эту историю.
— Ваши сведения немного мне дали, но я хочу, чтобы вы чувствовали себя полностью связанной с нами… прошу вас…
Сорок тысяч… Co-рок ты-сяч франков дал он ей. Она схватила их со сверкающими глазами. До чего же можно любить деньги!
— Вы останетесь довольны, ваше превосходительство, — сказала она. — Если этот солдат наведет меня на хороший след, я немедленно свяжусь с военной полицией, чтобы они сразу же начали действовать.
— Хорошо… — губернатор встал, попрощался со своей собеседницей и вышел…
Я тоже вернулся на свое прежнее место… Хо-хо… Еще посмотрим, такой ли уж я болван?!. Вскоре вернулась и она.
— Джон… — прошептала она, — не сердись, что я заставила тебя ждать.
— Дорогая графиня… — ответил я влюбленным голосом, словно ничего не случилось.
— Теперь я уже только твоя… нам никто не помешает.
— Я… я все расскажу тебе. Но ты любишь меня? — спросил я.
— Очень…
— Графиня… Мне известна такая тайна, что… что… от нее зависит жизнь многих людей. Многие дорого заплатили бы за нее…
— Я буду молчать, как рыба…
Я сделал вид, что не решаюсь начать говорить.
— Ну? — спросила она взволнованно.
— Графиня… я все расскажу… как только буду уверен, что наша любовь и впрямь глубокое чувство…
— Разве ты еще этого не чувствуешь?…
— Да… Но все-таки… подождем, пока нас ничто уже не будет разделять.
…Объятия, поцелуи… До чего же жаль, что эта женщина (как правильно заметил Турецкий Султан) ведьма.
На рассвете она присела у моих ног, положив голову, словно ласкающаяся кошечка, на мои колени.
— А теперь рассказывай… мой рыцарь. Я залпом выпил еще бокал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44