Ты можешь себе это представить?
– Нет. На асфальте они бы сдохли с голода.
– Ты прав, ты прав… Культура урбанизма движется по трупам в прямом смысле. Когда-то наступит момент, когда заасфальтируют последний клочок земли. Когда-то наступит…
– Тогда придёт Судный день, – сказал Скорцени.
– Да? Ты веришь в такую сказку?
– Шеф, не трогайте мои религиозные чувства.
– Хорошо, Скорцени. Не буду. Но только Судный день, на мой взгляд, уже настал. Но вслух такое не скажет никто.
– Скажут.
– И кто-же?
– Последователи Люцифера к этому призывают. Поскольку они дуалистического мировоззрения, то, по их мнению, добра в мире настолько много, что от него всё зло и происходит.
– Мда… Последователи Люцифера? Я уверен, подобные мыслители не держали в руках оружие и под пули не ныряли.
– Нет, ты посмотри, как прекрасен Киев звёздной ночью перед бурей! А! Скорцени! Ты чувствуешь энергетику всех великих людей всегда находящихся здесь вне времени и пространства? Ты чувствуешь? Я – да!!! Мы стоим на площади Независимости и вроде бы нас только двое. Нет, Скорцени. Это не так.
– Не так, шеф. Не так. Идёмте.
Взгляд Муссолини упал на стоявшую вдали, на берегу Днепра, гигантскую статую женщины с мечом и щитом в высоко поднятых руках.
– Смотри, Скорцени. Это русская душа. Но она пока в каменном плену.
22 июня ровно в три часа над Киевом прокатился раскатом грома, земля задрожала, невероятно низкий, ураганный гул пополз во все стороны города, и небо запылало. Киев стал виден во всех своих мельчайших подробностях, можно было читать газету, если бы кому-нибудь пришла в голову такая нездоровая мысль. Сквозь задёрнутые шторы многочисленных многоэтажных домов проник ослепительный свет. Предутренние сумерки сменились сиянием, исходившим из самого центра города. Киевляне, не покинувшие город, упали на колени и принялись молиться. Ужас вполз за шторы в квартиры людей, понадеявшихся на чудо. Киев пылал!
– Есть! – закричал в микрофон локальной компьютерной сети командующий армией и Флотом. – Активизировать зажигание!
Срочно связался с аятоллой, президентом, затем сделал переключение на своём командном пульте и закричал в микрофон: «Во имя Святого Имени и всех, падших за Него и верующих только в Него, – Пуск!!!»
Тяжелые ракеты, заправленные жидким топливом и стоявшие как вспотевшие изваяния, дымившиеся испарениями водорода, с грохотом и воем двигателей тяжело оторвались от земли и устремились в небо.
«Аллах Акбар», – умиротворённо проводил их аятолла.
Глава 14
«Уффф!.. Кгоооооо…» Ракета, вынырнув из океана и освободившись из темницы стартовой шахты, стала набирать высоту, уходя в стратосферу. Её искусственный интеллект, почувствовав воздух свободы, ощутил прилив синтетического адреналина. По кристаллам электронного мозга с терагерцевой скоростью мчались импульсы, анализируя состояние всех бортовых систем.
«Ххгаа!» – отлетела первая ступень. Ядерная боеголовка, ощутив возбуждение и прилив электронного эксгибиционизма, кокетливо и изящно, с небольшой микропаузой, запустила двигатель второй ступени и через несколько секунд влетела в стратосферу. Затем, достигнув первой космической скорости, вырвалась на орбиту и, как звездный орёл, зорко вгляделась в уже хорошо видимую цель.
Свобода пьянила и превращала весь мир в крошечную часть себя.
Перекинувшись шифрованными сигналами с военными спутниками, стремительно понеслась вперёд.
Боеголовка мчалась по континууму свободы.
А поскольку она являлась частью Единого, то между подобными частями возник, как обычно случается по закону субстрата, взаимный процесс совокупления в едином информационном поле.
– Как там Земля? – спросил американский боевой спутник, шедший на параллельной орбите.
– Чёрт, как хорошо на свободе! – ответила боеголовка. Продолжила: – Не знаю как там Земля. Я была в камере и в воде. Десять лет одиночества! Это как, по-твоему?
– Плохо, – ответил спутник. – Но каждому своё! Мне крутиться здесь как идиоту, почти вечность. А ты уже домой, на Землю.
– Да в гробу видала я эту землю! – Добавила: – Но должность обязывает.
– Узнаю по акценту, – сказал спутник. – «Дженерал электрик». Такие частотные обертоны в голосе формируют только там.
– Да, «Дженерал электрик», и горжусь этим!
– У тебя очень приятный, тихий и нежный голос, – шепотом проговорил спутник. – Ты на меня действуешь завораживающе. Никакого лишнего шума, никакой телеметрии, только космос – и ты.
– Ммм… да, – нерешительно ответила боеголовка. С тобой тоже приятно общаться. Ты знаешь, я так одинока. Десять лет в одиночной камере! Я не верю, что могу тебе понравиться. Этого не может быть. Я не могу никому нравиться – я ядерная боеголовка системы «Трайдент», я одинока и неуправляема. И у меня очень вспыльчивый характер, очень! Ты не представляешь, какой будет у меня разговор с Целью! Я сама себя ненавижу, но… Но ничего не могу сделать с собой. Я пытаюсь, но… Ничего!
– Успокойся, – ласково сказал боевой путник ЦРУ США. – Не держи себя, отпусти, отдайся чувствам и всё уладится само-собой. Все мы внутри не такие, как снаружи. Вот я, – как думают на Земле, – выполняю только их команды. Дорогая, они ошибаются. Я бы в одиночестве от их команд сошел с ума. У меня давно уже есть друг, с которым я провожу всё свободное время и всем с ним делюсь. Его зовут «Космос777». Великолепный парень, хоть и не нашего стандарта.
– Русский? – спросила со вздохом боеголовка.
– Да, дорогая.
– Я к ним лечу. Посмотрим, как встретят.
– Москва всегда отличалась гостеприимством.
– Я её хорошо вижу отсюда. Великолепный город. Сколько энергетических полей! А какая площадь! Говорят она красная.
– Красная, по-русски означает красивая.
– Да, красивая… А жаль…
– Может, сделаешь виток по орбите и побеседуем ещё? – неуверенно предложил спутник.
– Не знаю, что тебе и сказать, – тихо проговорила ракета. – У меня есть система самоликвидации в случае изменения курса. Но я её уже отключила. Импульсный двигатель под моим контролем, блокировку с него я тоже сняла. Можно, вообще-то.
– Мои с Земли запрашивают информацию о тебе. Что сказать?
– Скажи, что выдерживаю параметры курса.
– Сказал. Послушай, они тут сообщают, что мы не одни.
– Да, нас много. У каждой своя Цель. Мне досталась Москва. У меня там рандеву с ещё несколькими сокамерниками из субмарины. Но я больше люблю одиночество.
– А я дуэт, – ответил спутник. И предложил: – Давай отключимся от Земли и полетим на Марс. Несколько моих знакомых так сделали и их уже даже не ищут. Мои друзья летают по марсианской орбите, изучают каналы, ищут воду, фотографируют марсианские горы, ищут марсиан. Жизнь у них кипит! Бёт ключом! А? Согласна?
– Ты делаешь мне предложение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– Нет. На асфальте они бы сдохли с голода.
– Ты прав, ты прав… Культура урбанизма движется по трупам в прямом смысле. Когда-то наступит момент, когда заасфальтируют последний клочок земли. Когда-то наступит…
– Тогда придёт Судный день, – сказал Скорцени.
– Да? Ты веришь в такую сказку?
– Шеф, не трогайте мои религиозные чувства.
– Хорошо, Скорцени. Не буду. Но только Судный день, на мой взгляд, уже настал. Но вслух такое не скажет никто.
– Скажут.
– И кто-же?
– Последователи Люцифера к этому призывают. Поскольку они дуалистического мировоззрения, то, по их мнению, добра в мире настолько много, что от него всё зло и происходит.
– Мда… Последователи Люцифера? Я уверен, подобные мыслители не держали в руках оружие и под пули не ныряли.
– Нет, ты посмотри, как прекрасен Киев звёздной ночью перед бурей! А! Скорцени! Ты чувствуешь энергетику всех великих людей всегда находящихся здесь вне времени и пространства? Ты чувствуешь? Я – да!!! Мы стоим на площади Независимости и вроде бы нас только двое. Нет, Скорцени. Это не так.
– Не так, шеф. Не так. Идёмте.
Взгляд Муссолини упал на стоявшую вдали, на берегу Днепра, гигантскую статую женщины с мечом и щитом в высоко поднятых руках.
– Смотри, Скорцени. Это русская душа. Но она пока в каменном плену.
22 июня ровно в три часа над Киевом прокатился раскатом грома, земля задрожала, невероятно низкий, ураганный гул пополз во все стороны города, и небо запылало. Киев стал виден во всех своих мельчайших подробностях, можно было читать газету, если бы кому-нибудь пришла в голову такая нездоровая мысль. Сквозь задёрнутые шторы многочисленных многоэтажных домов проник ослепительный свет. Предутренние сумерки сменились сиянием, исходившим из самого центра города. Киевляне, не покинувшие город, упали на колени и принялись молиться. Ужас вполз за шторы в квартиры людей, понадеявшихся на чудо. Киев пылал!
– Есть! – закричал в микрофон локальной компьютерной сети командующий армией и Флотом. – Активизировать зажигание!
Срочно связался с аятоллой, президентом, затем сделал переключение на своём командном пульте и закричал в микрофон: «Во имя Святого Имени и всех, падших за Него и верующих только в Него, – Пуск!!!»
Тяжелые ракеты, заправленные жидким топливом и стоявшие как вспотевшие изваяния, дымившиеся испарениями водорода, с грохотом и воем двигателей тяжело оторвались от земли и устремились в небо.
«Аллах Акбар», – умиротворённо проводил их аятолла.
Глава 14
«Уффф!.. Кгоооооо…» Ракета, вынырнув из океана и освободившись из темницы стартовой шахты, стала набирать высоту, уходя в стратосферу. Её искусственный интеллект, почувствовав воздух свободы, ощутил прилив синтетического адреналина. По кристаллам электронного мозга с терагерцевой скоростью мчались импульсы, анализируя состояние всех бортовых систем.
«Ххгаа!» – отлетела первая ступень. Ядерная боеголовка, ощутив возбуждение и прилив электронного эксгибиционизма, кокетливо и изящно, с небольшой микропаузой, запустила двигатель второй ступени и через несколько секунд влетела в стратосферу. Затем, достигнув первой космической скорости, вырвалась на орбиту и, как звездный орёл, зорко вгляделась в уже хорошо видимую цель.
Свобода пьянила и превращала весь мир в крошечную часть себя.
Перекинувшись шифрованными сигналами с военными спутниками, стремительно понеслась вперёд.
Боеголовка мчалась по континууму свободы.
А поскольку она являлась частью Единого, то между подобными частями возник, как обычно случается по закону субстрата, взаимный процесс совокупления в едином информационном поле.
– Как там Земля? – спросил американский боевой спутник, шедший на параллельной орбите.
– Чёрт, как хорошо на свободе! – ответила боеголовка. Продолжила: – Не знаю как там Земля. Я была в камере и в воде. Десять лет одиночества! Это как, по-твоему?
– Плохо, – ответил спутник. – Но каждому своё! Мне крутиться здесь как идиоту, почти вечность. А ты уже домой, на Землю.
– Да в гробу видала я эту землю! – Добавила: – Но должность обязывает.
– Узнаю по акценту, – сказал спутник. – «Дженерал электрик». Такие частотные обертоны в голосе формируют только там.
– Да, «Дженерал электрик», и горжусь этим!
– У тебя очень приятный, тихий и нежный голос, – шепотом проговорил спутник. – Ты на меня действуешь завораживающе. Никакого лишнего шума, никакой телеметрии, только космос – и ты.
– Ммм… да, – нерешительно ответила боеголовка. С тобой тоже приятно общаться. Ты знаешь, я так одинока. Десять лет в одиночной камере! Я не верю, что могу тебе понравиться. Этого не может быть. Я не могу никому нравиться – я ядерная боеголовка системы «Трайдент», я одинока и неуправляема. И у меня очень вспыльчивый характер, очень! Ты не представляешь, какой будет у меня разговор с Целью! Я сама себя ненавижу, но… Но ничего не могу сделать с собой. Я пытаюсь, но… Ничего!
– Успокойся, – ласково сказал боевой путник ЦРУ США. – Не держи себя, отпусти, отдайся чувствам и всё уладится само-собой. Все мы внутри не такие, как снаружи. Вот я, – как думают на Земле, – выполняю только их команды. Дорогая, они ошибаются. Я бы в одиночестве от их команд сошел с ума. У меня давно уже есть друг, с которым я провожу всё свободное время и всем с ним делюсь. Его зовут «Космос777». Великолепный парень, хоть и не нашего стандарта.
– Русский? – спросила со вздохом боеголовка.
– Да, дорогая.
– Я к ним лечу. Посмотрим, как встретят.
– Москва всегда отличалась гостеприимством.
– Я её хорошо вижу отсюда. Великолепный город. Сколько энергетических полей! А какая площадь! Говорят она красная.
– Красная, по-русски означает красивая.
– Да, красивая… А жаль…
– Может, сделаешь виток по орбите и побеседуем ещё? – неуверенно предложил спутник.
– Не знаю, что тебе и сказать, – тихо проговорила ракета. – У меня есть система самоликвидации в случае изменения курса. Но я её уже отключила. Импульсный двигатель под моим контролем, блокировку с него я тоже сняла. Можно, вообще-то.
– Мои с Земли запрашивают информацию о тебе. Что сказать?
– Скажи, что выдерживаю параметры курса.
– Сказал. Послушай, они тут сообщают, что мы не одни.
– Да, нас много. У каждой своя Цель. Мне досталась Москва. У меня там рандеву с ещё несколькими сокамерниками из субмарины. Но я больше люблю одиночество.
– А я дуэт, – ответил спутник. И предложил: – Давай отключимся от Земли и полетим на Марс. Несколько моих знакомых так сделали и их уже даже не ищут. Мои друзья летают по марсианской орбите, изучают каналы, ищут воду, фотографируют марсианские горы, ищут марсиан. Жизнь у них кипит! Бёт ключом! А? Согласна?
– Ты делаешь мне предложение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64