образовать для управления страной, впредь до созыва Учредительного собрания, временное рабочее и крестьянское правительство, которое будет именоваться Советом Народных Комиссаров... Председатель Совета — Владимир Ульянов (Ленин)...».
Постановление принято. Власть поменялась, но она всячески демонстрировала свою «временность», как и предыдущая. Народ терпеливо ждал Учредительного собрания, голосования и просто не хотел влезать ни в какие политические нюансы сменяющих друг друга правительств.
Другой пламенный борец за народное счастье, товарищ Троцкий получил в ленинском «Временном правительстве» пост министра иностранных дел. Теперь он мог вполне официально общаться со своими «союзными» кураторами. А они могли быть довольны — процесс развала России теперь приобретал новую невиданную скорость.
Постановление Второго Всероссийского Съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, 26 октября 1917 года.
«Всем губернским и уездным Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть отныне принадлежит Советам. Комиссары Временного Правительства отстраняются. Председатели Советов сносятся непосредственно с революционным правительством. Постановлением Всероссийского съезда Советов все арестованные члены земельных комитетов освобождаются. Арестовавшие их комиссары подлежат аресту ».
Постановление Второго Всероссийского Съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, 26 октября 1917 года.
«Всероссийский съезд Советов постановил: Восстановленная Керенским смертная казнь на фронте отменяется. На фронте восстановляется полная свобода агитации. Все солдаты, офицеры-революционеры, находящиеся под арестом по так называемым «политическим преступлениям», освобождаются немедленно ».
Какова же была сила русского солдата, который продолжал защищать Россию несмотря ни на Приказ №1, ни на «Декларацию прав солдата», что снова надо было возвращаться к этому вопросу! То немногое, что успел сделать Корнилов, разрушалось окончательно. Керенский приостановил действие смертной казни, теперь Ленин ее упразднил вовсе. Опять на фронте вместо защиты Родины — «полная свобода агитации»!
Правильная тактика, выбранная Ильичем, привела к тому, что переворот прошел практически бескровно. Чем большевики лучше, чем они хуже «временщиков» — пока было непонятно. Зато они на каждом углу кричали о, том, что «обеспечить созыв Учредительного собрания и было целью октябрьской революции; до сих пор его созыву мешали именно кадеты». Одно революционное правительство сменилось другим, цели не поменялись — Учредительное собрание будет созвано. Зачем и во имя чего бороться с большевиками?
Красноречивым свидетельством настроений, царивших в среде военных является сообщение газеты «Рабочий и солдат» от 26 октября (8 ноября): «Вчера на собрании полковых комитетов 1, 4 и 14-го казачьих Донских полков было сделано сообщение о создавшемся положении в связи с падением власти Временного Правительства, и о необходимости в интересах государства спокойно ожидать создания новой государственной власти . В ответ на это председатель от имени собравшихся заявил, что: 1) распоряжения правительства исполнять не будут, 2) ни в коем случае не выступать против Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Петроградского Совета и 3) готовы нести охрану государственных имуществ и личной безопасности, как и при прежней власти».
Ждать и ничего не делать. Это те самые казачки так решили, на которых так надеялся Краснов, подходя со своей «армией» в 900 человек к Петрограду. В тот, самый важный, переломный момент русской истории. Вот здесь должны все враги и недоброжелатели России встать и громко аплодировать Керенскому. Его это рук дело. Это он помог большевикам договориться о нейтралитете казачества своим предательством в Ташкенте, да и всей своей бурной деятельностью. Казаки в самом Петрограде хранили нейтралитет. За недолгое время своего правления Керенский так надоел гражданам своей страны, что на его защиту не поднялся никто. Напрасно Временное правительство слало в день переворота отчаянные телеграммы с просьбой о помощи. Народ и армия ответили — полным равнодушием.
Страшная апатия и безразличие, поразившие все население страны, плюс ловко придуманная Ильичем тактика, помогли большевикам продержаться самые сложные первые дни и недели. В успех большевиков никто не верил — в этом им крупно повезло. Один из большевистских вождей, Анатолий Луначарский через два дня после переворота, 27 октября (9 ноября) писал своей жене: «Дорогая Анюта, Ты, конечно, из газет знаешь все подробности переворота. Для меня он был неожиданным . Я, конечно, знал, что борьба за власть Советов будет иметь место, но что власть будет взята накануне съезда — этого, я думаю, никто не знал. Может быть, даже Военно-революционный комитет решил перейти в наступление внезапно, из страха, что, занимая чисто оборонительную позицию, — можно погибнуть и погубить все дело. Переворот был сюрпризом и со стороны легкости, с которой он был произведен. Даже враги говорят: “Лихо!”…». У того же Бунина в «Окаянных днях» читаем: «Луначарский после переворота недели две бегал с вытаращенными глазами: да нет, вы только подумайте, ведь мы только демонстрацию хотели произвести и вдруг такой неожиданный успех!».
Никто не собирался большевикам мешать, все ждали, когда они рухнут сами. Откройте мемуары той поры — все единодушно давали большевистской власти максимум две недели жизни. После чего она должна была рухнуть сама собой. Нам, знающим, что коммунизм простоял в России почти семьдесят пять лет, такие идеи кажутся наивными и смешными. Один из лидеров белого движения Антон Иванович Деникин с такой оценкой вполне согласен: «Эти „две недели“ — плод интеллигентского романтизма …». Но его «Очерки русской смуты» написаны в эмиграции в Бельгии и Венгрии в 1922 году, то есть много позже. В октябре 1917-го «две недели» существования нового режима, казались вполне реальным сроком. Так думали многие, большинство. Для них эти «две недели» были отличной альтернативой борьбе с узурпаторами власти, хорошим наркозом для собственной совести. Надо всего лишь подождать и большевики сами рассыплются в прах. Мы то с Вами знаем, что не рассыпались, и в этом — самая главная заслуга Ленина, как руководителя и политика.
Что лучше газет передает ощущение каждого конкретного момента истории? Почитаем периодику тех дней, «Известия СРСД», сразу после переворота писала: «Безумная авантюра; это не есть переход власти к Советам, а захват ее большевиками; они не будут в состоянии организовать государственную власть». «Новая жизнь» в своих оценках не менее категорична:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Постановление принято. Власть поменялась, но она всячески демонстрировала свою «временность», как и предыдущая. Народ терпеливо ждал Учредительного собрания, голосования и просто не хотел влезать ни в какие политические нюансы сменяющих друг друга правительств.
Другой пламенный борец за народное счастье, товарищ Троцкий получил в ленинском «Временном правительстве» пост министра иностранных дел. Теперь он мог вполне официально общаться со своими «союзными» кураторами. А они могли быть довольны — процесс развала России теперь приобретал новую невиданную скорость.
Постановление Второго Всероссийского Съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, 26 октября 1917 года.
«Всем губернским и уездным Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть отныне принадлежит Советам. Комиссары Временного Правительства отстраняются. Председатели Советов сносятся непосредственно с революционным правительством. Постановлением Всероссийского съезда Советов все арестованные члены земельных комитетов освобождаются. Арестовавшие их комиссары подлежат аресту ».
Постановление Второго Всероссийского Съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, 26 октября 1917 года.
«Всероссийский съезд Советов постановил: Восстановленная Керенским смертная казнь на фронте отменяется. На фронте восстановляется полная свобода агитации. Все солдаты, офицеры-революционеры, находящиеся под арестом по так называемым «политическим преступлениям», освобождаются немедленно ».
Какова же была сила русского солдата, который продолжал защищать Россию несмотря ни на Приказ №1, ни на «Декларацию прав солдата», что снова надо было возвращаться к этому вопросу! То немногое, что успел сделать Корнилов, разрушалось окончательно. Керенский приостановил действие смертной казни, теперь Ленин ее упразднил вовсе. Опять на фронте вместо защиты Родины — «полная свобода агитации»!
Правильная тактика, выбранная Ильичем, привела к тому, что переворот прошел практически бескровно. Чем большевики лучше, чем они хуже «временщиков» — пока было непонятно. Зато они на каждом углу кричали о, том, что «обеспечить созыв Учредительного собрания и было целью октябрьской революции; до сих пор его созыву мешали именно кадеты». Одно революционное правительство сменилось другим, цели не поменялись — Учредительное собрание будет созвано. Зачем и во имя чего бороться с большевиками?
Красноречивым свидетельством настроений, царивших в среде военных является сообщение газеты «Рабочий и солдат» от 26 октября (8 ноября): «Вчера на собрании полковых комитетов 1, 4 и 14-го казачьих Донских полков было сделано сообщение о создавшемся положении в связи с падением власти Временного Правительства, и о необходимости в интересах государства спокойно ожидать создания новой государственной власти . В ответ на это председатель от имени собравшихся заявил, что: 1) распоряжения правительства исполнять не будут, 2) ни в коем случае не выступать против Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Петроградского Совета и 3) готовы нести охрану государственных имуществ и личной безопасности, как и при прежней власти».
Ждать и ничего не делать. Это те самые казачки так решили, на которых так надеялся Краснов, подходя со своей «армией» в 900 человек к Петрограду. В тот, самый важный, переломный момент русской истории. Вот здесь должны все враги и недоброжелатели России встать и громко аплодировать Керенскому. Его это рук дело. Это он помог большевикам договориться о нейтралитете казачества своим предательством в Ташкенте, да и всей своей бурной деятельностью. Казаки в самом Петрограде хранили нейтралитет. За недолгое время своего правления Керенский так надоел гражданам своей страны, что на его защиту не поднялся никто. Напрасно Временное правительство слало в день переворота отчаянные телеграммы с просьбой о помощи. Народ и армия ответили — полным равнодушием.
Страшная апатия и безразличие, поразившие все население страны, плюс ловко придуманная Ильичем тактика, помогли большевикам продержаться самые сложные первые дни и недели. В успех большевиков никто не верил — в этом им крупно повезло. Один из большевистских вождей, Анатолий Луначарский через два дня после переворота, 27 октября (9 ноября) писал своей жене: «Дорогая Анюта, Ты, конечно, из газет знаешь все подробности переворота. Для меня он был неожиданным . Я, конечно, знал, что борьба за власть Советов будет иметь место, но что власть будет взята накануне съезда — этого, я думаю, никто не знал. Может быть, даже Военно-революционный комитет решил перейти в наступление внезапно, из страха, что, занимая чисто оборонительную позицию, — можно погибнуть и погубить все дело. Переворот был сюрпризом и со стороны легкости, с которой он был произведен. Даже враги говорят: “Лихо!”…». У того же Бунина в «Окаянных днях» читаем: «Луначарский после переворота недели две бегал с вытаращенными глазами: да нет, вы только подумайте, ведь мы только демонстрацию хотели произвести и вдруг такой неожиданный успех!».
Никто не собирался большевикам мешать, все ждали, когда они рухнут сами. Откройте мемуары той поры — все единодушно давали большевистской власти максимум две недели жизни. После чего она должна была рухнуть сама собой. Нам, знающим, что коммунизм простоял в России почти семьдесят пять лет, такие идеи кажутся наивными и смешными. Один из лидеров белого движения Антон Иванович Деникин с такой оценкой вполне согласен: «Эти „две недели“ — плод интеллигентского романтизма …». Но его «Очерки русской смуты» написаны в эмиграции в Бельгии и Венгрии в 1922 году, то есть много позже. В октябре 1917-го «две недели» существования нового режима, казались вполне реальным сроком. Так думали многие, большинство. Для них эти «две недели» были отличной альтернативой борьбе с узурпаторами власти, хорошим наркозом для собственной совести. Надо всего лишь подождать и большевики сами рассыплются в прах. Мы то с Вами знаем, что не рассыпались, и в этом — самая главная заслуга Ленина, как руководителя и политика.
Что лучше газет передает ощущение каждого конкретного момента истории? Почитаем периодику тех дней, «Известия СРСД», сразу после переворота писала: «Безумная авантюра; это не есть переход власти к Советам, а захват ее большевиками; они не будут в состоянии организовать государственную власть». «Новая жизнь» в своих оценках не менее категорична:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134