В другом стихотворении Лившин рассказывает о Барби, которая сидит голой дома перед телевизором и наслаждается возможностью хотя бы в этот момент не скрывать дефекты собственной внешности, а именно — отсутствие пупка, кожу, которая пахнет резиной, и руки, которые может выворачивать из суставов любой покупатель.
То, что Лившин делает тонко и элегантно, совмещая в одном тексте черты, присущие Барби-кукле и переживания, присущие Барби-женщине, ее менее одаренные коллеги делают куда как более примитивно. Например, Давид Вилкокс поет песенку, в которой Барби прокладывает себе дорогу в реальном мире с помощью вибратора и доски для серфинга. Кстати, тема того же вибратора повторяется постоянно, может быть, пластик тянется к пластику, а может быть, причина в увлечении «Маттел» аксессуарами для куклы. Единственным известным мне примером, когда тема была разыграна со вкусом и тактом, говорящим об исключительном таланте автора, оказалось маленькое стихотворение из цикла Андрея Сен-Сенькова "Самое нижнее белье куклы Барби":
В наборе "Всё для Барби"
есть крошечный предмет,
чье назначение не сразу понятно,
когда ты догадываешься,
зачем он здесь,
кукла,
вспыхнув,
резко выхватывает предмет
из твоих рук.
Другой пример такого же изящного перемещения Барби в реальный мир — еще одно стихотворение из того же цикла:
У последней модели Барби
такая нежная пластмасса,
что на ней
может остаться след от трусиков,
если,
конечно,
кукла
будет долго неудобно сидеть на чужих коленях.
Еще один прием, широко и часто используемый в поэзии или в изобразительном искусстве, когда речь идет о Барби: "виниловая кожа", т. е. экстраполяция особенностей ее физиологии на ее воображаемую жизнь. В одном из стихотворений Дюхамель рассказывается о Барби и Кене, решивших поменяться головами в качестве единственного доступного им опыта физического сближения. Дюхамель пишет, что "Кену хочется… оторвать у Барби одну ногу и засунуть всю руку ей внутрь", потому что ничего другого он не может сделать в силу отсутствия гениталий у обеих кукол. И уж совершенно, на мой взгляд, гениальным оказывается ход, использованный в стихотворении "Барби у гинеколога". Все стихотворение рассказывает о Барби как о нормальной женщине, проходящей обследование у гинеколога, и только к середине текста начинает проявляться возмущение куклы тем, что ее грудь не продавливается под щупом маммографа, и тем, что ее ноги не раздвигаются до конца. Она говорит, что она не может лечь в больницу — у нее нет подходящей ночной рубашки, — и отправляется путешествовать по миру, держа в руках крошечную копию книги "Наши тела — это мы сами" (реально существующий популярный труд об отношении людей к собственным телам):
…Эта книга распаляет ее воображение:
каждая глава — лучший из образцов научной фантастики для кукол.
Впрочем, до таких тонкостей доходит редко. Большинство образцов «Барби-арта» паразитирует на прямой демонстрации уже разбиравшихся стандартных качеств, свойственных или приписываемых Барби. Для того чтобы выйти за пределы этого замкнутого круга, нужна, по меньшей мере, уникальная авторская оптика, как у той же Дениз Дюхамель, или талант уже упоминавшегося Андрея Сен-Сенькова, способного написать:
Под ее платьем
иногда
можно найти ту женщину,
из-за которой
потом
девочки
целуют мягкие лапки
игрушечных советских гинекологов.
Другой способ избежать традиционной скуки Барби-проектов — сохранение визуального ряда, связанного с Барби, при помещении его в совершенно новый контекст. Так поступила российская художница Екатерина Рождественская в своем проекте "Барби и Кены". Рождественская, к тому моменту уже сделавшая целый ряд успешных проектов, в которых российские знаменитости помещались в контекст высокого искусства (например, позировали для фоторабот, частично повторяющих классические картины старых и новых мастеров), продолжила работать с теми же моделями, но уже в формате поп-арт, не копируя никакие определенные вариации Барби, выпускаемые «Маттел», но сохраняя общее визуальное впечатление, какое получаешь от полки с Барби в магазине игрушек: яркие краски, чистые линии, ровные однотонные поверхности и китчевые аксессуары (по-прежнему ассоциирующиеся с Барби, несмотря на десятилетние попытки «Маттел» изменить вкус своей куклы к лучшему). Сама Рождественская объясняет, что ей "было интересно показать, какими разными могут быть хорошо знакомые публике люди". В качестве Барби и Кена известным певцам, композиторам, политикам, спортсменам, актерам иногда удавалось изобразить настолько дурацкое выражение лица, что им могли позавидовать даже самые неудачные образцы маттеловских кукол середины 80-х годов. По ходу работы модели с энтузиазмом участвовали в создании собственного нового имиджа, принося с собой любимых Барби своих детей и одежду для них, фотографии из Барби-журналов и прочие объекты, так или иначе связанные с куклой и позволяющие лучше войти в образ.
Еще одним примером интересной работы с темой могут считаться некоторые работы уже упомянутого Альберта Крудо, автора целого проекта под названием "Пластиковая принцесса Америки". Некоторые экспонаты этого проекта являются крайне ординарными, например: Барби и Кен, запечатленные в момент гомосексуальных половых актов с другими Барби и Кенами, или серия фотографий, изображающая раздетых Барби разных лет и сопровождающаяся глубокомысленными рассуждениями о вечно меняющихся стандартах красоты. Но некоторые работы Крудо показались лично мне исключительно обаятельными, скажем, уже упоминавшаяся "Какашка Барби" или "Барби-Кровавое-сердце", инсталляция, и которой Крудо использовал оригинальную маттеловскую "Барби-Секретный-шкафчик", — я рассказывала о ней раньше. У этой куклы в середине груди располагается большое отверстие в виде сердца, закрывающееся пластмассовой «дверцей» соответствующей формы. «Сердце» можно вынимать и прятать внутрь куклы какой-нибудь маленький девичий «секретик». Крудо изобразил Барби лежащей навзничь: пластиковое сердце вынуто из груди и по полу растекается лужа ярко-розовой крови. Другой объект работы того же автора — очень редкое высказывание на тему "Барби и смерть": мумия Барби, завернутая по словам художника, в «дизайнерские» бинты, лежит и деревянном саркофаге, на котором изображены вещи. окружавшие Барби в жизни, и, как и положено, призванные сопровождать ее в иной мир: доллары, плечики для одежды, цветочки, кошелечки и прочая кукольная мелочь. Кстати, Макс Фрай в свое время рассказывал, что прекрасный писатель Олег Постнов придумал и описал набор "Барби и смерть": гроб, свечи, саван, венки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
То, что Лившин делает тонко и элегантно, совмещая в одном тексте черты, присущие Барби-кукле и переживания, присущие Барби-женщине, ее менее одаренные коллеги делают куда как более примитивно. Например, Давид Вилкокс поет песенку, в которой Барби прокладывает себе дорогу в реальном мире с помощью вибратора и доски для серфинга. Кстати, тема того же вибратора повторяется постоянно, может быть, пластик тянется к пластику, а может быть, причина в увлечении «Маттел» аксессуарами для куклы. Единственным известным мне примером, когда тема была разыграна со вкусом и тактом, говорящим об исключительном таланте автора, оказалось маленькое стихотворение из цикла Андрея Сен-Сенькова "Самое нижнее белье куклы Барби":
В наборе "Всё для Барби"
есть крошечный предмет,
чье назначение не сразу понятно,
когда ты догадываешься,
зачем он здесь,
кукла,
вспыхнув,
резко выхватывает предмет
из твоих рук.
Другой пример такого же изящного перемещения Барби в реальный мир — еще одно стихотворение из того же цикла:
У последней модели Барби
такая нежная пластмасса,
что на ней
может остаться след от трусиков,
если,
конечно,
кукла
будет долго неудобно сидеть на чужих коленях.
Еще один прием, широко и часто используемый в поэзии или в изобразительном искусстве, когда речь идет о Барби: "виниловая кожа", т. е. экстраполяция особенностей ее физиологии на ее воображаемую жизнь. В одном из стихотворений Дюхамель рассказывается о Барби и Кене, решивших поменяться головами в качестве единственного доступного им опыта физического сближения. Дюхамель пишет, что "Кену хочется… оторвать у Барби одну ногу и засунуть всю руку ей внутрь", потому что ничего другого он не может сделать в силу отсутствия гениталий у обеих кукол. И уж совершенно, на мой взгляд, гениальным оказывается ход, использованный в стихотворении "Барби у гинеколога". Все стихотворение рассказывает о Барби как о нормальной женщине, проходящей обследование у гинеколога, и только к середине текста начинает проявляться возмущение куклы тем, что ее грудь не продавливается под щупом маммографа, и тем, что ее ноги не раздвигаются до конца. Она говорит, что она не может лечь в больницу — у нее нет подходящей ночной рубашки, — и отправляется путешествовать по миру, держа в руках крошечную копию книги "Наши тела — это мы сами" (реально существующий популярный труд об отношении людей к собственным телам):
…Эта книга распаляет ее воображение:
каждая глава — лучший из образцов научной фантастики для кукол.
Впрочем, до таких тонкостей доходит редко. Большинство образцов «Барби-арта» паразитирует на прямой демонстрации уже разбиравшихся стандартных качеств, свойственных или приписываемых Барби. Для того чтобы выйти за пределы этого замкнутого круга, нужна, по меньшей мере, уникальная авторская оптика, как у той же Дениз Дюхамель, или талант уже упоминавшегося Андрея Сен-Сенькова, способного написать:
Под ее платьем
иногда
можно найти ту женщину,
из-за которой
потом
девочки
целуют мягкие лапки
игрушечных советских гинекологов.
Другой способ избежать традиционной скуки Барби-проектов — сохранение визуального ряда, связанного с Барби, при помещении его в совершенно новый контекст. Так поступила российская художница Екатерина Рождественская в своем проекте "Барби и Кены". Рождественская, к тому моменту уже сделавшая целый ряд успешных проектов, в которых российские знаменитости помещались в контекст высокого искусства (например, позировали для фоторабот, частично повторяющих классические картины старых и новых мастеров), продолжила работать с теми же моделями, но уже в формате поп-арт, не копируя никакие определенные вариации Барби, выпускаемые «Маттел», но сохраняя общее визуальное впечатление, какое получаешь от полки с Барби в магазине игрушек: яркие краски, чистые линии, ровные однотонные поверхности и китчевые аксессуары (по-прежнему ассоциирующиеся с Барби, несмотря на десятилетние попытки «Маттел» изменить вкус своей куклы к лучшему). Сама Рождественская объясняет, что ей "было интересно показать, какими разными могут быть хорошо знакомые публике люди". В качестве Барби и Кена известным певцам, композиторам, политикам, спортсменам, актерам иногда удавалось изобразить настолько дурацкое выражение лица, что им могли позавидовать даже самые неудачные образцы маттеловских кукол середины 80-х годов. По ходу работы модели с энтузиазмом участвовали в создании собственного нового имиджа, принося с собой любимых Барби своих детей и одежду для них, фотографии из Барби-журналов и прочие объекты, так или иначе связанные с куклой и позволяющие лучше войти в образ.
Еще одним примером интересной работы с темой могут считаться некоторые работы уже упомянутого Альберта Крудо, автора целого проекта под названием "Пластиковая принцесса Америки". Некоторые экспонаты этого проекта являются крайне ординарными, например: Барби и Кен, запечатленные в момент гомосексуальных половых актов с другими Барби и Кенами, или серия фотографий, изображающая раздетых Барби разных лет и сопровождающаяся глубокомысленными рассуждениями о вечно меняющихся стандартах красоты. Но некоторые работы Крудо показались лично мне исключительно обаятельными, скажем, уже упоминавшаяся "Какашка Барби" или "Барби-Кровавое-сердце", инсталляция, и которой Крудо использовал оригинальную маттеловскую "Барби-Секретный-шкафчик", — я рассказывала о ней раньше. У этой куклы в середине груди располагается большое отверстие в виде сердца, закрывающееся пластмассовой «дверцей» соответствующей формы. «Сердце» можно вынимать и прятать внутрь куклы какой-нибудь маленький девичий «секретик». Крудо изобразил Барби лежащей навзничь: пластиковое сердце вынуто из груди и по полу растекается лужа ярко-розовой крови. Другой объект работы того же автора — очень редкое высказывание на тему "Барби и смерть": мумия Барби, завернутая по словам художника, в «дизайнерские» бинты, лежит и деревянном саркофаге, на котором изображены вещи. окружавшие Барби в жизни, и, как и положено, призванные сопровождать ее в иной мир: доллары, плечики для одежды, цветочки, кошелечки и прочая кукольная мелочь. Кстати, Макс Фрай в свое время рассказывал, что прекрасный писатель Олег Постнов придумал и описал набор "Барби и смерть": гроб, свечи, саван, венки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76