* * *
— …а Судный День, между прочим, уже был, но этого никто не заметил. Просто с этого дня у одних все пошло хорошо, а у других плохо.
* * *
— …подскажите, пожалуйста, где тут Макдоналдс». И тут этот халдей встает в позу и сообщает мне: «Ой, а вы знаете, девушка, я в великой Москве по макдоналдсам не ориентируюсь!» Я даже растерялась; «Простите?» — говорю. А он мне: «Для меня ориентиры — это площади! Музеи! Памятники культуры!..» А, — говорю, — ну да. Такие, как Вы, всегда умирают первыми.
* * *
— …я вообще совершенно неконфликтный человек. Абсолютно. Правда, с братом мы постоянно ужас как ругаемся, — но брат натурал.
* * *
— … вчера ее видела. Я тебе что скажу — даже неважно, как она выглядит, и что она красивая, — ну да, она красивая, я не спорю, что правда, то правда, — но это неважно. А важно, что я увидела: у них ни-че-го не получится. Ни-че-го. Восемь лет брака, Марина — это срок. Я его знаю вот так, понимаешь, вот так, как ладонь, как свои пять. Так вот, с этой женщиной у него не получится ни-че-го. Она из него кровь высосет и вышвырнет, и он опять ко мне приползет. Ты увидишь, помяни мое слово. Я даже успокоилась. А вообще, знаешь, я когда только-только про все это узнала, я две недели есть не могла, вообще, ничего. Похудела на семь килограмм. Это такое счастье, такое ощущение потрясающее!
* * *
— …покупаю у нее ноготки, там, около рынка. Вот, — спрашиваю, — бабушка, они у вас почем? А эта бабка мне: «А вы их в подарок? Потому что, знаете, вообще-то, ноготки не дарят!» Вот, — думаю, — во все тебе, бабка, влезть надо, как будто я сама не знаю! Нет, — говорю, — я их на кладбище везу. Отдаю ей тридцать рублей и начинаю из букета один цветочек тянуть, чтоб, значит, четное, а она мне говорит: «Да вы не волнуйтесь, там уже четное!» Вот так иногда думаешь плохо о человеке, а он тебе, оказывается, добра желал.
* * *
— …съел одну сосиску и ушел. Ну вот скажи, Лен, оно мне надо?
* * *
— …не знаю даже, как объяснить. Ну вот представь себе: ты сидишь в метро. И вот перед тобой сидит девушка. Такая, знаешь, прозрачная блондинка, ну такая, как будто там внутри не кровь, а клубничный йогурт. И что-то она такое листает, что… ну… ну даже если на этом написано «Тиль Уленшпигель», то все равно понятно, что там внутри сплошные котяточки. Понимаешь? И у нее такая сумочка такая, ярко-розовая и при этом м е х о в а я. Понимаешь? Да? И ты смотришь, и прямо… И прямо чувствуешь, что это не человек. Это небесное созданье. Это какая-то другая сущность, понимаешь? Высшая. Такая вся, ну. А потом через год у нее рождается ребенок с синдромом Пайла. Так вот это, Паша, и есть Божий промысел.
* * *
— …в тот день все, конечно, показывали свое подлинное лицо. Мне, например, позвонил мой друг Лепеха и орет: «Чувак, ты знаешь вообще, что творится у Белого Дома?!» Ну, — говорю, — знаю, смотрю телевизор, чего… «Нет,» — он орет, — «чувак, ты не знаешь! Тут такие телки! Их можно ебать прямо на танках!!» Ну, я пошел к жене, — мы с ней тогда еще были женаты, — и говорю: «Дорогая, я должен идти к Белому дому, на баррикады, — защищать свободу и демократию.» Так она меня не пустила! Я ей, суке, все простил, но вот этого бездушия не простил и не прощу.
* * *
— …не люблю таких людей. Получает три тыщи баксов в месяц, а кошка ее гадит в советский «Барсик» за семьдесят рублей.
* * *
— … решила поставить эксперимент. "Вот," — говорю, — "я собралась идти в фитнес. В понедельник запишусь". «Ой,» — говорит он мне, — «как хорошо! Ты молодец!» Нормальная реакция, да? Я приободрилась, говорю: "Только лениво очень, сил нет…" «Да ладно тебе, — говорит он, — фитнес — это же так приятно. Во время тренировок выделяются эндорфины… Ой бля! У меня кончился «Прозак» и я забыл купить новый!» Понимаешь теперь? То есть о чем бы мы я с ним ни заговорила — это всегда заканчивается разговором о его сложной душе.
* * *
Саше Барашу
— … с самого начала казалось, что это плохая идея, но там написано: «…вынуть животное и поступить с ним по своему усмотрению.» Я даже не думал ничего про усмотрение. Ну, выпущу, например. Если бы я жил один, я бы так и жил, но когда год ребенку, а они там бегают, продукты, все. Мы ее и купили. Это такая коробка, все внутри липкое, как для мух, — как на бумаге для мух, против мух, — но поплотнее. Я потрогал пальцем, Лена говорит: не суй палец, — я действительно еле его отодрал. Прямо сильная такая штука. И вот мы поставили ее на ночь, легли, Ленка вроде спит, а я что-то не сплю. Думаю — там на кухне яблоки, жарко так, надо в холодильник яблоки, а то утром будет квеч. Иду и даже вроде забыл про ту штуку, и вдруг слышу такое — иии! Ииии! Ииии! И я стою, как в кино, под стенкой, у меня все бум-бум! — и я боюсь за стенку завернуть. Как будто там черт знает что. Стою весь мокрый, как мышь. Да что, думаю, такре, мне сорок лет! Я захожу, а она там. Там такая крышка картонная, я поднимаю, а она так боком к стенке, одна лапа на весу, а три к полу. И все внутри в шерстке и в крови, и она в крови. Я как заорал. Дальше прибежала Ленка, я говорю: я ее брать не буду, а она взяла, говорит мне: подержи мешок. Мы ее посадили в мешок для мусора, белый, и я ее понес на мусорник. А в Иерусалиме знаете, как? Там мусорники в таком специальном подъездике, в подъезде в решеткой. Она запирается, а я этот мешок вот так несу перед собой на вытянутой руке, а она там… И кричит. И тут я ключи уронил. Воняет, все такое. Я начинаю искать, и положить этот мешок не могу, правой рукой так по земле, а там воняет. И вдруг на меня фары и они мне в рупор говорят: «Господин, не двигаться». Я медленно-медленно так встаю, а она же дергается! Я отвожу руку, а они мне: «Руки за голову!» Ну, думаю, все, ничего не поделаешь. Завожу это пакет за голову, и тут она его прорвала! И мне на шею, и как по мне побежит! Я как заорал, как подпрыгнул! И тут у меня за спиной: бабаааах! Это она в воздух выстрелила. Я стою, она подходит сзади и говорит: «Что у Вас в пакете?» Я говорю: «Ничего, ничего, просто кровь». Ну и… Да какая разница, чем кончилось? Тут важно, с чего началось, понимаешь? Я же еще и ключи уронил… А Ленка мне утром в машине говорит: «Между прочим, у нас на балконе голуби стали гнезда вить, надо что-то делать.» Понимаешь, да? Так что про естественный отбор ты студентам своим рассказывай, а мне не надо.
* * *
— …пациентка, интеллигентная женщина. «Вы,» — спрашиваю я ее, — «Прием лекарств не пропускали? Точно?» Да нет, — говорит, абсолютно точно. Я ее спрашиваю: «А повторного заражения не могло быть?» Она думает-думает, потом спрашивает: «Как он передается? Орально-оральный и орально-анальный, да?» Нет, — говорю, — только орально-оральный. Она думает—думает и твердо говорит: «Нет, тогда точно не может быть».
* * *
— …в последнее время очень тяжело дается. Тексты у меня стали получаться медленные и короткие, слов в них мало, у каждого слова, выходит, огромный вес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10