Да и бумажник, который я держал в руке, был не тем, с каким я начал вечернюю прогулку не более часа назад.
Я расстегнул пальто и поискал этикетку портного, на которой должно быть мое имя. Никакой этикетки не было.
Неожиданно чувство безопасности меня покинуло. Я начал понимать, что в конце концов возможно заставить меня идти туда, куда я не хочу. Даже на станции нью-йоркской подземки.
– Послушайте, – сказал я, и в голосе моем больше не было смеха, – вы допускаете большую ошибку. Я встретил этого человека несколько минут назад в Баттери-парке. Он настаивал, чтобы я шел с ним, а куда, не говорил, и встретился с человеком, имени которого не назвал. Когда я отказался, он силой обыскал меня, отобрал оружие. Во время этой борьбы, как мне теперь ясно, он подменил мой бумажник другим, в котором карточка и письма с именем Генри Уолтона вместо моего. Я требую, чтобы вы обыскали его и нашли мой бумажник, далее требую – найдете вы или нет – отвести нас с ним в отделение.
Полицейский с сомнением смотрел на меня. Моя искренность и очевидное здравомыслие поразили его. Ни моя внешность, ни манеры не говорили о расстроенном рассудке. С другой стороны, ласковое лицо, добрый взгляд, бросающиеся в глаза воспитанность и профессионализм человека из Баттери совсем не походили в глазах полицейского на качества похитителя.
– Я совершенно не против допроса в отделении, даже не против обыска там, – сказал человек в плаще-накидке. – Но предупреждаю вас, что возбуждение пагубно скажется на состоянии моего пациента. Впрочем... вызывайте такси...
– Не такси, – сказал я твердо. – Мы поедем в полицейской машине, в сопровождении полицейских.
– Минутку. – Лицо полицейского прояснилось. – Вон идет сержант. Он решит, что делать.
Подошел сержант.
– В чем дело, Муни? – спросил он, оглядывая нас.
Муни кратко обрисовал ситуацию. Сержант еще раз, более внимательно, осмотрел нас. Я улыбнулся ему весело.
– Все, что я хочу, – сказал я, – чтобы нас отвезли в отделение. В патрульной машине. Никакого такса, доктор... как вас там? О да, доктор Консардайн. Патрульная машина, в ней несколько полицейских и доктор Консардайн рядом со мной – вот все, чего я хочу.
– Хорошо, сержант, – терпеливо сказал доктор Консардайн. – Я согласен идти. Но, как я уже предупредил полицейского Муни, это означает задержку и возбуждение, и вы должны будете нести ответственность за их воздействие на моего пациента; в конце кондов его здоровье – моя главная забота. Я сказал, что он не опасен, но сегодня я отобрал у него вот это.
И он протянул сержанту автоматический пистолет.
– Под его левой рукой вы найдете кобуру, – сказал Консардайн. – Откровенно говоря, я считаю, что его нужно как можно быстрее доставить ко мне в больницу.
Сержант подошел ко мне и, отведя пальцы, пощупал под левой рукой. По его лицу, когда он нащупал кобуру, я понял, что этот раунд выиграл Консардайн.
– У меня есть разрешение на оружие, – резко сказал я.
– Где оно? – спросил он.
– В бумажнике, который этот человек отобрал вместе с пистолетом, – ответил я. – Если вы его обыщите, найдете.
– О бедный мальчик! Бедный мальчик! – пробормотал Консардайн. И таким искренним было его огорчение, что я сам чуть не почувствовал жалость к себе. Он снова заговорил с сержантом:
– Возможно, мы решим вопрос без риска поездки в отделение. Как вам уже сказал Муни, расстройство сознания моего пациента заключается в том, что он считает себя неким Джеймсом Киркхемом, живущим в клубе Первооткрывателей. Может быть, подлинный мистер Киркхем в данный момент как раз там. Позвоните в клуб Первооткрывателей и попросите его. Если мистер Киркхем там, я думаю, это закончит дело. Если нет, поедем в отделение.
Сержант посмотрел на меня, а я, пораженный, – на Консардайна.
– Если вы сможете поговорить с Джеймсом Киркхемом в клубе Первооткрывателей, – сказал я наконец, – то я Генри Уолтон.
Мы подошли к телефонной будке. Я дал сержанту номер клуба.
– Спросите Роберта, – добавил я. – Он сегодня портье. Он и сейчас должен дежурить.
– Это Роберт? Портье? – спросил сержант, когда сняли трубку. – Мистер Киркхем в клубе? Говорит сержант полиции Доуни.
Последовала пауза. Сержант взглянул на меня.
– Послали за Киркхемом, – пробормотал он. Потом в трубку: – Кто это? Вы мистер Киркхем? Минутку, пожалуйста... дайте мне снова портье. Роберт? Я говорил с Киркхемом? Исследователем Киркхемом? Вы уверены? Хорошо, хорошо! Не горячитесь. Я понимаю, что вы его знаете. Дайте мне его снова. Алло, мистер Киркхем? Нет, все в порядке. Просто... чокнутый. Тут один думает, что он – это вы...
Я выхватил трубку у него из руки, прижал к уху и услышал голос: «Не в первый раз, бедняга...»
Голос был мой собственный!
Глава 3
Трубку у меня отобрали, впрочем, достаточно мягко. Сержант снова слушал. Муни держал меня за руку, человек в плаще-накидке – за другую. Я слышал, как сержант говорит:
– Да, Уолтон, Генри Уолтон, так его зовут. Простите за беспокойство, мистер Киркхем. До свидания. – Он повесил трубку и сочувственно посмотрел на меня. – Какая жалость! – сказал он. – Вызвать скорую, доктор?
– Нет, спасибо, – ответил Консардайн. – Это особый случай. Мания похищения очень сильна. Он будет спокойнее в окружении людей. Мы поедем подземкой. Даже если его нормальная сущность бездействует, подсознание подскажет ему, что невозможно похищение в самой середине толпы в метро. Ну, Генри, – он похлопал меня по руке, – согласитесь с этим. Вы ведь начинаете осознавать реальность, не так ли?
Я вышел из оцепенения. Человек, прошедший мимо меня на Пятой авеню. Человек, который так странно напоминал меня! Как глупо, что я не подумал об этом раньше!
– Подождите! – отчаянно воскликнул я. – В клубе самозванец. Он очень похож на меня. Я его видел...
– Ну-ну, парень. – Сержант положил руку мне на плечо. – Ты ведь дал слово. И сдержишь его, я уверен. Спокойно иди с доктором.
Впервые я почувствовал безнадежность. Сеть, захватившая меня, сплетена с адской изобретательностью. Очевидно, ни одна возможность не была упущена. Я ощутил беспощадное давление. Если кто-то так заинтересован в моем... устранении, уничтожить меня будет легко. Если этот двойник может обмануть портье, знающего меня многие годы, если он без боязни разоблачения общается с моими друзьями в клубе – если он способен на все это, чего же он не сделает в моем обличье и под моим именем? Кровь моя заледенела. Что это за заговор? Я должен быть устранен, чтобы двойник занял мое место в моем мире на время и совершил злодейство, которое навсегда очернит мою память? Ситуация больше не казалась мне забавной. Можно было ожидать самого дурного.
Но следующий этап моего подневольного путешествия – подземка. Как сказал Консардайн, ни один человек в здравом рассудке не поверит, что здесь возможно похищение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Я расстегнул пальто и поискал этикетку портного, на которой должно быть мое имя. Никакой этикетки не было.
Неожиданно чувство безопасности меня покинуло. Я начал понимать, что в конце концов возможно заставить меня идти туда, куда я не хочу. Даже на станции нью-йоркской подземки.
– Послушайте, – сказал я, и в голосе моем больше не было смеха, – вы допускаете большую ошибку. Я встретил этого человека несколько минут назад в Баттери-парке. Он настаивал, чтобы я шел с ним, а куда, не говорил, и встретился с человеком, имени которого не назвал. Когда я отказался, он силой обыскал меня, отобрал оружие. Во время этой борьбы, как мне теперь ясно, он подменил мой бумажник другим, в котором карточка и письма с именем Генри Уолтона вместо моего. Я требую, чтобы вы обыскали его и нашли мой бумажник, далее требую – найдете вы или нет – отвести нас с ним в отделение.
Полицейский с сомнением смотрел на меня. Моя искренность и очевидное здравомыслие поразили его. Ни моя внешность, ни манеры не говорили о расстроенном рассудке. С другой стороны, ласковое лицо, добрый взгляд, бросающиеся в глаза воспитанность и профессионализм человека из Баттери совсем не походили в глазах полицейского на качества похитителя.
– Я совершенно не против допроса в отделении, даже не против обыска там, – сказал человек в плаще-накидке. – Но предупреждаю вас, что возбуждение пагубно скажется на состоянии моего пациента. Впрочем... вызывайте такси...
– Не такси, – сказал я твердо. – Мы поедем в полицейской машине, в сопровождении полицейских.
– Минутку. – Лицо полицейского прояснилось. – Вон идет сержант. Он решит, что делать.
Подошел сержант.
– В чем дело, Муни? – спросил он, оглядывая нас.
Муни кратко обрисовал ситуацию. Сержант еще раз, более внимательно, осмотрел нас. Я улыбнулся ему весело.
– Все, что я хочу, – сказал я, – чтобы нас отвезли в отделение. В патрульной машине. Никакого такса, доктор... как вас там? О да, доктор Консардайн. Патрульная машина, в ней несколько полицейских и доктор Консардайн рядом со мной – вот все, чего я хочу.
– Хорошо, сержант, – терпеливо сказал доктор Консардайн. – Я согласен идти. Но, как я уже предупредил полицейского Муни, это означает задержку и возбуждение, и вы должны будете нести ответственность за их воздействие на моего пациента; в конце кондов его здоровье – моя главная забота. Я сказал, что он не опасен, но сегодня я отобрал у него вот это.
И он протянул сержанту автоматический пистолет.
– Под его левой рукой вы найдете кобуру, – сказал Консардайн. – Откровенно говоря, я считаю, что его нужно как можно быстрее доставить ко мне в больницу.
Сержант подошел ко мне и, отведя пальцы, пощупал под левой рукой. По его лицу, когда он нащупал кобуру, я понял, что этот раунд выиграл Консардайн.
– У меня есть разрешение на оружие, – резко сказал я.
– Где оно? – спросил он.
– В бумажнике, который этот человек отобрал вместе с пистолетом, – ответил я. – Если вы его обыщите, найдете.
– О бедный мальчик! Бедный мальчик! – пробормотал Консардайн. И таким искренним было его огорчение, что я сам чуть не почувствовал жалость к себе. Он снова заговорил с сержантом:
– Возможно, мы решим вопрос без риска поездки в отделение. Как вам уже сказал Муни, расстройство сознания моего пациента заключается в том, что он считает себя неким Джеймсом Киркхемом, живущим в клубе Первооткрывателей. Может быть, подлинный мистер Киркхем в данный момент как раз там. Позвоните в клуб Первооткрывателей и попросите его. Если мистер Киркхем там, я думаю, это закончит дело. Если нет, поедем в отделение.
Сержант посмотрел на меня, а я, пораженный, – на Консардайна.
– Если вы сможете поговорить с Джеймсом Киркхемом в клубе Первооткрывателей, – сказал я наконец, – то я Генри Уолтон.
Мы подошли к телефонной будке. Я дал сержанту номер клуба.
– Спросите Роберта, – добавил я. – Он сегодня портье. Он и сейчас должен дежурить.
– Это Роберт? Портье? – спросил сержант, когда сняли трубку. – Мистер Киркхем в клубе? Говорит сержант полиции Доуни.
Последовала пауза. Сержант взглянул на меня.
– Послали за Киркхемом, – пробормотал он. Потом в трубку: – Кто это? Вы мистер Киркхем? Минутку, пожалуйста... дайте мне снова портье. Роберт? Я говорил с Киркхемом? Исследователем Киркхемом? Вы уверены? Хорошо, хорошо! Не горячитесь. Я понимаю, что вы его знаете. Дайте мне его снова. Алло, мистер Киркхем? Нет, все в порядке. Просто... чокнутый. Тут один думает, что он – это вы...
Я выхватил трубку у него из руки, прижал к уху и услышал голос: «Не в первый раз, бедняга...»
Голос был мой собственный!
Глава 3
Трубку у меня отобрали, впрочем, достаточно мягко. Сержант снова слушал. Муни держал меня за руку, человек в плаще-накидке – за другую. Я слышал, как сержант говорит:
– Да, Уолтон, Генри Уолтон, так его зовут. Простите за беспокойство, мистер Киркхем. До свидания. – Он повесил трубку и сочувственно посмотрел на меня. – Какая жалость! – сказал он. – Вызвать скорую, доктор?
– Нет, спасибо, – ответил Консардайн. – Это особый случай. Мания похищения очень сильна. Он будет спокойнее в окружении людей. Мы поедем подземкой. Даже если его нормальная сущность бездействует, подсознание подскажет ему, что невозможно похищение в самой середине толпы в метро. Ну, Генри, – он похлопал меня по руке, – согласитесь с этим. Вы ведь начинаете осознавать реальность, не так ли?
Я вышел из оцепенения. Человек, прошедший мимо меня на Пятой авеню. Человек, который так странно напоминал меня! Как глупо, что я не подумал об этом раньше!
– Подождите! – отчаянно воскликнул я. – В клубе самозванец. Он очень похож на меня. Я его видел...
– Ну-ну, парень. – Сержант положил руку мне на плечо. – Ты ведь дал слово. И сдержишь его, я уверен. Спокойно иди с доктором.
Впервые я почувствовал безнадежность. Сеть, захватившая меня, сплетена с адской изобретательностью. Очевидно, ни одна возможность не была упущена. Я ощутил беспощадное давление. Если кто-то так заинтересован в моем... устранении, уничтожить меня будет легко. Если этот двойник может обмануть портье, знающего меня многие годы, если он без боязни разоблачения общается с моими друзьями в клубе – если он способен на все это, чего же он не сделает в моем обличье и под моим именем? Кровь моя заледенела. Что это за заговор? Я должен быть устранен, чтобы двойник занял мое место в моем мире на время и совершил злодейство, которое навсегда очернит мою память? Ситуация больше не казалась мне забавной. Можно было ожидать самого дурного.
Но следующий этап моего подневольного путешествия – подземка. Как сказал Консардайн, ни один человек в здравом рассудке не поверит, что здесь возможно похищение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53