Кеог засмеялся с легким беспокойством.
– Счастлив вас видеть. Если бы вы только знали, как я счастлив видеть вас всех!
– И я! – вскричал коренастый. – Я – Харкер.
– Мой друг, – объяснил Кеог людям Будущего. – Мы друзья уже много лет… – Он замялся, внимательно оглядывая Курта. – Вы поможете мне? До сих пор я держался, там, в Монебе. Успокаивая население. Я пытался подбодрить их, когда они в этом нуждались, но что может сделать один человек? Слишком хрупкий крючок, чтобы повесить на нем судьбу города.
Курт кивнул.
– Мы сделаем все, что можем. Отто, Грэг, последите, кто знает…
Грэг и Отто снова исчезли. Курт осмотрел Кеога и Харкера. Ветер посвежел, и Саймон почувствовал его, потому что лишайники стали еще громче жаловаться.
Кеог сел на камень и заговорил. Зависнув рядом, Саймон слушал и наблюдал за его лицом. «Умный человек, – подумал он, – и сильный, но теперь вымотался от долгих усилий и боязни.»
– Я был первым землянином, прибывшим в эту долину много лет назад, – объяснил Кеог. – Я любил людей Монеба, и они платили мне тем же. Когда начали прибывать рудокопы, я старался, чтобы не было смуты между местными жителями и ними. Я женился на девушке из Монеба, дочери одного из вождей. Теперь она умерла, но у меня есть здесь сын. Я – один из советников, единственный человек чужой крови, который когда-либо был допущен во Внутренний Город. Так что, как видите, у меня был немалый вес, и я пользовался им, чтобы поддерживать мир между местными жителями и инопланетниками. Но теперь… – он покачал головой и продолжал: – В Монебе всегда были люди, дрожавшие при мысли, что земляне и земная цивилизация могут уменьшить их собственное влияние. Они ненавидят землян, живущих в Новом Городе и работающих на рудниках. Они давно пытались выгнать их и впутали бы Монеб в безнадежную борьбу, если бы осмелились презреть традиции и использовать свое единственное оружие. Но теперь они осмелели и собираются послать за ним.
Курт бросил на него острый взгляд.
– Что это за оружие, Кеог?
Кеог ответил вопросом:
– Вы, люди Будущего, много знаете об этих мирах… Вы, конечно, слышали об Арфистках?
Саймон почувствовал приступ удивления: он увидел недоверчивое изумление на лице Курта.
– Не хотите ли вы сказать, что ваши недовольные собираются воспользоваться Арфистками, как оружием?
Кеог сумрачно кивнул.
– Именно.
В мозгу Саймона вспыхнули воспоминания о прошлом Титана: чрезвычайно странная форма жизни, обитающая в глубине громадных лесов, неслыханная красота, связанная со смертельной опасностью.
– Да, Арфистки могут стать оружием, – пробормотал он. – Но это оружие убьет и тех, кто его держит, конечно, если они не будут защищены.
– Много лет назад люди Монеба обладали такой защитой, – ответил Кеог, – и тогда пользовались Арфистками. Но Арфистки произвели такое опустошение, что использовать их запретили, и они были объявлены табу.
– А сегодня те, кто желает силой изгнать землян, собираются нарушить табу. Они хотят послать за Арфистками и воспользоваться ими.
Харкер добавил:
– Все было хорошо до смерти старого короля. Это был человек. А его сын – слабак. Фанатики, противящиеся инопланетной цивилизации, держат его под своим влиянием, и он боится собственной тени. Кеог и я поддерживали его против них.
Саймон увидел, с каким доверием, почти с обожанием, Харкер смотрит на своего друга.
– Они, естественно, пытались убить Кеога, – продолжал Харкер, – он исчез, и теперь против них нет никакого вождя.
Голос Кеог поднялся над шорохами и жалобами лишайников.
– Через две недели должен собраться Совет в полном составе, и тогда решится вопрос, кто правит в Монебе – мы или нарушители табу. И я убежден, что мне готовят ловушку. И именно в этот момент мне будет чертовски нужна помощь людей Будущего. Но вы не должны появляться в городе. Сейчас все иностранцы подозрительны, а вы слишком известны и… – он бросил взгляд на Саймона и закончил, как бы извиняясь: – слишком отличаетесь от всех.
Он замолчал. Во время этой паузы ворчание и грохот лишайников напоминали хлопанье огромных парусов на ветру, и Саймон слишком поздно заметил легкий шум позади… он опоздал на одну секунду.
На свет выпрыгнул человек. Саймон едва успел мельком заметить медное тело и лицо убийцы, его странное оружие. Саймон заговорил, но маленькая сверкающая стрела уже летела.
В ту же минуту Курт повернулся и выстрелил. Человек упал. Из темноты рявкнул другой пистолетный выстрел и послышался яростный крик Отто.
Какую-то секунду никто не шевелился, а потом на свету появился Отто.
– Похоже, их было только двое.
– Они выследили нас, – вскричал Харкер, – и пришли за нами сюда, чтобы… – он обернулся и с криком бросился к Кеогу.
Кеог лежал вниз лицом на пыльной земле. В его виске торчала тонкая, не толще иглы, стрела, и в этом месте выступила единственная капля черной крови.
Саймон низко пролетел над Кеогом. Его чувствительные лучи коснулись горла, груди, подняли вялые веки.
– Он еще жив, – сказал он, – но безнадежен.
2. Нечеловеческая хитрость
Грэг нес Кеога в лес, и как ни высок и крепок был землянин, он выглядел ребенком в мощных руках робота. Завывал ветер. Лишайники качались и грохотали, становилось все темнее.
– Быстрее! – кричал Харкер. – Быстрее! Может быть, есть еще надежда!
Его лицо было смертельно бледно от жестокого потрясения. Саймон был еще способен на эмоции, более живые и ясные, чем были раньше, потому что они были отделены от химического хаоса плоти. И он теперь испытывал глубокую жалость к Харкеру.
– «Комета» прямо перед нами, – сказал Курт.
Скоро они увидели ракету – темную металлическую массу, затерявшуюся в гигантской растительности. Они быстро внесли Кеога внутрь, и Грэг осторожно положил его на маленький лабораторный столик. Кеог еще дышал, но Саймон знал, что это долго не продлится.
Лаборатория «Кометы», несмотря на всю миниатюрность, обладала медицинским оборудованием, имеющимся разве только в самых крупных госпиталях, почти целиком устроенном Саймоном и Ньютоном. Им часто приходилось спасать жизни. И теперь они оба лихорадочно работали над спасением жизни Кеога.
Курт подвел к столу замечательную компактную версию прибора Фрезера, и через несколько секунд его трубки были присоединены к артериям Кеога, заработали насосы, чтобы поддерживать нормальное кровяное давление и ввести прямо в сердце стимулятор. Работала кислородная машина. Скоро Курт кивнул.
– Пульс и дыхание нормальные. А теперь посмотрим, как насчет мозга.
Он повернул ультрафлюороскоп в нужное положение и включил его. Саймон, находившийся над самым плечом Курта, смотрел на экран.
– Фронтальная часть безнадежно разрушена, – объявил он.
1 2 3 4 5 6 7 8