Саймон почти не заметил их, теперь он весь напрягся, собрав все нервы в комок.
Наступает минута испытания… а он еще не готов. Минута, когда он не должен колебаться, иначе все, что он сделал, окажется напрасным, и Арфистки будут принесены в долину Монеба.
Две круглых кирпичных башни; массивный портал. Сумерки, пронизанные светом факелов, их красный свет заливает медную кожу и церемониальные мантии советников, тут и там виднеются шлемы варварской формы. Смутный шум голосов. Ощущение напряжения настолько сильно, что нервы протестуют.
Дион сжал руку Саймона и сказал что-то, чего Саймон не расслышал, но улыбка мальчика, взгляд, полный любви и гордости, говорили достаточно красноречиво. Затем мальчик исчез в темноте, в рядах для публики, а Саймон остался один.
В глубине длинного зала, рядом с большим золотым троном короля, он увидел группу людей в касках: эти люди смотрели на него с почти не скрываемой ненавистью и презрением, которое могло быть внушено только триумфом.
Внезапно из недовольной и шевелящейся толпы вышел человек, положил руки на плечи Саймона и удрученно посмотрел на него.
– Слишком поздно, Джон Кеог, – хрипло сказал старик. – Все было напрасно. Они привезли Арфисток!
4. Арфистки
Саймон отступил под этим ударом. Он этого не ожидал. Он не думал, что все произойдет так быстро, что он сразу и сейчас встретится с Арфистками.
Он видел их однажды, много лет назад. Он знал их неуловимую и ужасную опасность. Он был тогда страшно потрясен, хотя был всего лишь мозгом, отделенным от тела. Что же будет теперь, когда он снова в уязвимом человеческом теле с непредвиденными реакциями?
Его рука сжалась на маленьком металлическом ящичке в кармане. Ему нужна была уверенность в том, что ящичек защитит его от власти Арфисток. Но все-таки, вспоминая опыт прошлого, он страшился испытания.
Он обратился к старому советнику:
– Вы точно знаете, что Арфистки уже здесь?
– Тароса и двух других видели на заре, они появились из леса, и каждый нес что-то закрытое. И они… все в шлемах Молчания.
Старик указал на группу, окружавшую королевский трон и смотревшую с такой торжествующей ненавистью Джоном Кеогом.
– Видите, они и сейчас на них!
Саймон быстро оглядел шлемы. С первого взгляда они казались банальным бронзовым снаряжением воина-варвара. Но теперь он увидел, что шлем имеет любопытную форму, закрывающую уши и всю черепную коробку, и были очень большими, как будто внутри их было много слоев изолирующего материала.
Шлемы Молчания. Теперь Саймон понял, что Кеог был прав, говоря о древних средствах защиты, некогда употреблявшихся людьми Монеба против Арфисток. Эти шлемы, бесспорно, защищали их.
Король Монеба встал. Нервный шум в зале сменился ледяным напряжением.
Король был очень молод. Очень молод, очень испуган. Лицо его выражало слабость и упрямство. Он был с непокрытой головой.
– Мы, Монеб, слишком долго терпели иноземцев в нашей долине, мы даже страдали от того, что один из них сидел в этом Совете и влиял на наши решения.
При этих словах головы с беспокойством повернулись к «Кеогу».
– …обычаи иноземцев все больше и больше проникают в жизнь нашего народа. Они должны уехать! Все! И если они не хотят уехать добровольно, их выгонят силой!
Король выучил свою речь наизусть. Саймон понял это по манере спотыкаться на слове и время от времени оборачиваться к самому главному из людей в шлемах и длинных мантиях – как бы для того, чтобы освежить память или почерпнуть силы. Высокий, мрачный человек, которого Саймон узнал по описанию Харкера, был главным врагом Кеога – Таросом.
– Мы не можем изгнать землян с помощью наших стрел и копий. У них слишком сильное оружие. Но у нас тоже есть оружие, против которого они бессильны! И хотя оно было запрещено нам глупыми королями, которые боялись, что народ повернет его против них, сегодня мы должны им воспользоваться!
Следовательно, я требую, чтобы старое табу было снято! Я требую, чтобы мы призвали силу Арфисток для изгнания землян!
Напряженное, испуганное молчание упало на зал. Саймон видел, что люди поворачиваются к нему, видел доверие в глазах Диона. Он знал, что они видят в нем последнюю надежду, чтобы помешать этому.
Они были правы, потому что в любом случае он должен это сделать один. Курт и Отто уже не имели времени, чтобы тайно проникнуть обходным путем в зал Совета.
Саймон шагнул вперед и оглянулся вокруг. Его охватила дикая экзальтация, радость оказаться еще раз человеком среди людей. Его голос зазвучал под низкими сводами, как труба.
– Правду ли я говорю, что землян боится не ваш король, а Тарос, и что он не собирается освобождать Монеб от мифического ярма, а хочет надеть на ваши шеи свое?
Минута полного молчания, во время которого король и сами советники ошеломленно глядели на Саймона. И в этом молчании Саймон продолжал:
– Я говорю от имени Совета! Табу не будет снято, а те, кто принес Арфисток в Монеб, будут наказаны смертью!
За это короткое время советники обрели свое мужество и выразили его: стены зала дрожали от их оваций. Под покровом этого шума Тарос наклонился к уху короля, и Саймон увидел, что молодой король побледнел.
Тарос достал из-за высокой спинки трона шлем из кованного золота и надел на голову короля. Шлем Молчания.
Возгласы ослабли, утихли. Король хрипло возвестил:
– В таком случае, для блага Монеба, я должен распустить Совет.
Тарос выступил вперед и с улыбкой взглянул в лицо Саймона.
– Мы предвидели ваши изменнические настроения, Джон Кеог, и приготовились.
Он распахнул мантию. Под мышкой у него было что-то, завернутое в шелк.
Саймон инстинктивно отступил.
Тарос сорвал шелк. В его руках оказалось живое существо величиной не больше голубя, серебряное и розово-перламутровое, с тонкими складчатыми блестящими мембранами и большими, очень нежными глазами.
Обитательница лесных глубин, робкая и нежная носительница разрушения, ангел безумия и смерти – Арфистка!
Глухой стон вырвался у советников. В толпе началось движение: каждый готовился бежать.
– Оставайтесь на месте! – крикнул Тарос. – У вас хватит времени убежать, когда я вас отпущу.
Советники застыли. Король сидел на троне, смертельно бледный. Но в полутьме скамеек Саймон увидел сына Кеога, наклоняющегося к тому, кого он считал своим отцом: его лицо сияло детской верой.
Тарос приласкал создание, которое держал в руках, и наклонил голову над ним.
Легкие мембраны начали подниматься, перламутрово-розовое тело затрепетало, и появилась волна музыки, напоминающей звук арфы, бесконечно нежный и отдаленный.
Глаза Арфистки блеснули. Она была счастлива, восхищена тем, что ее освободили от шелка, который мешал ее мембранам двигаться и производить музыку.
1 2 3 4 5 6 7 8
Наступает минута испытания… а он еще не готов. Минута, когда он не должен колебаться, иначе все, что он сделал, окажется напрасным, и Арфистки будут принесены в долину Монеба.
Две круглых кирпичных башни; массивный портал. Сумерки, пронизанные светом факелов, их красный свет заливает медную кожу и церемониальные мантии советников, тут и там виднеются шлемы варварской формы. Смутный шум голосов. Ощущение напряжения настолько сильно, что нервы протестуют.
Дион сжал руку Саймона и сказал что-то, чего Саймон не расслышал, но улыбка мальчика, взгляд, полный любви и гордости, говорили достаточно красноречиво. Затем мальчик исчез в темноте, в рядах для публики, а Саймон остался один.
В глубине длинного зала, рядом с большим золотым троном короля, он увидел группу людей в касках: эти люди смотрели на него с почти не скрываемой ненавистью и презрением, которое могло быть внушено только триумфом.
Внезапно из недовольной и шевелящейся толпы вышел человек, положил руки на плечи Саймона и удрученно посмотрел на него.
– Слишком поздно, Джон Кеог, – хрипло сказал старик. – Все было напрасно. Они привезли Арфисток!
4. Арфистки
Саймон отступил под этим ударом. Он этого не ожидал. Он не думал, что все произойдет так быстро, что он сразу и сейчас встретится с Арфистками.
Он видел их однажды, много лет назад. Он знал их неуловимую и ужасную опасность. Он был тогда страшно потрясен, хотя был всего лишь мозгом, отделенным от тела. Что же будет теперь, когда он снова в уязвимом человеческом теле с непредвиденными реакциями?
Его рука сжалась на маленьком металлическом ящичке в кармане. Ему нужна была уверенность в том, что ящичек защитит его от власти Арфисток. Но все-таки, вспоминая опыт прошлого, он страшился испытания.
Он обратился к старому советнику:
– Вы точно знаете, что Арфистки уже здесь?
– Тароса и двух других видели на заре, они появились из леса, и каждый нес что-то закрытое. И они… все в шлемах Молчания.
Старик указал на группу, окружавшую королевский трон и смотревшую с такой торжествующей ненавистью Джоном Кеогом.
– Видите, они и сейчас на них!
Саймон быстро оглядел шлемы. С первого взгляда они казались банальным бронзовым снаряжением воина-варвара. Но теперь он увидел, что шлем имеет любопытную форму, закрывающую уши и всю черепную коробку, и были очень большими, как будто внутри их было много слоев изолирующего материала.
Шлемы Молчания. Теперь Саймон понял, что Кеог был прав, говоря о древних средствах защиты, некогда употреблявшихся людьми Монеба против Арфисток. Эти шлемы, бесспорно, защищали их.
Король Монеба встал. Нервный шум в зале сменился ледяным напряжением.
Король был очень молод. Очень молод, очень испуган. Лицо его выражало слабость и упрямство. Он был с непокрытой головой.
– Мы, Монеб, слишком долго терпели иноземцев в нашей долине, мы даже страдали от того, что один из них сидел в этом Совете и влиял на наши решения.
При этих словах головы с беспокойством повернулись к «Кеогу».
– …обычаи иноземцев все больше и больше проникают в жизнь нашего народа. Они должны уехать! Все! И если они не хотят уехать добровольно, их выгонят силой!
Король выучил свою речь наизусть. Саймон понял это по манере спотыкаться на слове и время от времени оборачиваться к самому главному из людей в шлемах и длинных мантиях – как бы для того, чтобы освежить память или почерпнуть силы. Высокий, мрачный человек, которого Саймон узнал по описанию Харкера, был главным врагом Кеога – Таросом.
– Мы не можем изгнать землян с помощью наших стрел и копий. У них слишком сильное оружие. Но у нас тоже есть оружие, против которого они бессильны! И хотя оно было запрещено нам глупыми королями, которые боялись, что народ повернет его против них, сегодня мы должны им воспользоваться!
Следовательно, я требую, чтобы старое табу было снято! Я требую, чтобы мы призвали силу Арфисток для изгнания землян!
Напряженное, испуганное молчание упало на зал. Саймон видел, что люди поворачиваются к нему, видел доверие в глазах Диона. Он знал, что они видят в нем последнюю надежду, чтобы помешать этому.
Они были правы, потому что в любом случае он должен это сделать один. Курт и Отто уже не имели времени, чтобы тайно проникнуть обходным путем в зал Совета.
Саймон шагнул вперед и оглянулся вокруг. Его охватила дикая экзальтация, радость оказаться еще раз человеком среди людей. Его голос зазвучал под низкими сводами, как труба.
– Правду ли я говорю, что землян боится не ваш король, а Тарос, и что он не собирается освобождать Монеб от мифического ярма, а хочет надеть на ваши шеи свое?
Минута полного молчания, во время которого король и сами советники ошеломленно глядели на Саймона. И в этом молчании Саймон продолжал:
– Я говорю от имени Совета! Табу не будет снято, а те, кто принес Арфисток в Монеб, будут наказаны смертью!
За это короткое время советники обрели свое мужество и выразили его: стены зала дрожали от их оваций. Под покровом этого шума Тарос наклонился к уху короля, и Саймон увидел, что молодой король побледнел.
Тарос достал из-за высокой спинки трона шлем из кованного золота и надел на голову короля. Шлем Молчания.
Возгласы ослабли, утихли. Король хрипло возвестил:
– В таком случае, для блага Монеба, я должен распустить Совет.
Тарос выступил вперед и с улыбкой взглянул в лицо Саймона.
– Мы предвидели ваши изменнические настроения, Джон Кеог, и приготовились.
Он распахнул мантию. Под мышкой у него было что-то, завернутое в шелк.
Саймон инстинктивно отступил.
Тарос сорвал шелк. В его руках оказалось живое существо величиной не больше голубя, серебряное и розово-перламутровое, с тонкими складчатыми блестящими мембранами и большими, очень нежными глазами.
Обитательница лесных глубин, робкая и нежная носительница разрушения, ангел безумия и смерти – Арфистка!
Глухой стон вырвался у советников. В толпе началось движение: каждый готовился бежать.
– Оставайтесь на месте! – крикнул Тарос. – У вас хватит времени убежать, когда я вас отпущу.
Советники застыли. Король сидел на троне, смертельно бледный. Но в полутьме скамеек Саймон увидел сына Кеога, наклоняющегося к тому, кого он считал своим отцом: его лицо сияло детской верой.
Тарос приласкал создание, которое держал в руках, и наклонил голову над ним.
Легкие мембраны начали подниматься, перламутрово-розовое тело затрепетало, и появилась волна музыки, напоминающей звук арфы, бесконечно нежный и отдаленный.
Глаза Арфистки блеснули. Она была счастлива, восхищена тем, что ее освободили от шелка, который мешал ее мембранам двигаться и производить музыку.
1 2 3 4 5 6 7 8