Истер представил их друг другу. Карл Янсен был личным секретарем старика, умирающего в палате. Мужчины обменялись рукопожатием. Пирс подумал, что по виду этого человека можно предположить, что обязанности личного секретаря включают в себя выполнение самых разнообразных, в том числе довольно щекотливых, поручений.
— Доктор Пирс, у меня только один вопрос, — сказал Янсен голосом таким же холодным, как и его глаза. — Он умрет?
— Разумеется, — ответил Пирс. — Это наша общая участь. Но если вы хотите знать, умрет ли он в ближайшее время, я отвечу: безусловно.
— Что у него? — с явным подозрением в голосе спросил. Янсен.
— Болезнь эта называется старость. Он пережил себя. Отказывает один орган за другим. Тело его изношено и разваливается.
— Послушайте, отец его прожил девяносто один год, а мать — девяносто шесть.
Пирс невозмутимо посмотрел на Янсена.
— Да, но они не делали миллионы. За все приходится платить. Каждый миллион долларов стоил ему пяти лет жизни.
— Значит, вы дадите ему спокойно умереть?
Взгляд Пирса сделался таким же холодным, как и у Янсена.
— Сейчас мы сделаем ему переливание крови. На какое-то время он придет в себя. Вы можете вызвать близких родственников или друзей?
— Ближе меня у него никого нет.
— За каждую пинту крови, что мы вольем в него, вы отдадите больнице две. Вы можете организовать это?
— Мистер Уивер способен хорошо заплатить.
— Нет. У нас правило: за кровь расплачиваться только кровью, если это возможно.
Янсен задумался, потом усмехнулся и сказал:
— Что ж, в нашей конторе мы найдем добровольцев быстро и сколько угодно.
Подождав, пока Пирс отошел, Янсен сказал Истеру:
— Что-то он мне не нравится. Я бы хотел, чтобы его заменили.
— Вам не по нраву его характер? Он кажется вам слишком жестким, вроде как вы сами?
— Мне он кажется слишком молодым.
— И только? Очень часто молодость — преимущество, а он все-таки еще и лучший геронтолог на Среднем Западе. Добреньким он, конечно, не выглядит, но он зато объективен. Всем врачам приходится быть немножечко жестокими, а ему это необходимо больше, чем другим. Такая уж специфика у его профессии — он неизбежно теряет своих пациентов, — Истер сдержанно улыбнулся. — Это в моем возрасте мы потихоньку размягчаемся и к смерти начинаем относиться… э-э… субъективно.
В банк крови поступила заявка. Завертелась обычная процедура. Сестра вышла из своего маленького кабинета на первом этаже. Стуча каблучками, зашла в 304-ю палату. Присела у кровати старика, извлекла из маленького чемоданчика необходимый инструмент. Из вены старика она шприцем вытянула пять кубиков темной, почти черной крови.
Старик лежал неподвижно, дышал неровно, с трудом. Он по-прежнему был без сознания.
Вернувшись в свой кабинет, сестра определила группу крови. Записала на маленьком бланке фамилию пациента, дату, номер палаты. В соответствующем разделе написала фамилию врача, группу крови и резус-фактор.
Далее следовал раздел «доноры». Она открыла правую дверцу холодильника, осмотрела ярлыки бутылей, взяла одну из них. Записала в графу фамилию донора и номер сосуда. В две пробирки она отлила немного крови пациента. Капнула кровь пациента в сыворотку донора и убедилась в прекрасной совместимости. Даже после центрифуги они оставались в отличном состоянии, являя собой равномерно распределенные тельца.
Женщина подписала бланк и, позвонив патронажной медсестре, сообщила, что кровь готова. Через минуту она пришла. Сестра-гематолог взяла ярлык с красной окантовкой и написала на нем: «Палата № 304. 9—4 Лерою Уиверу. Доктор Пирс», затем наклеила ярлык на бутыль с донорской кровью. Медсестра взяла бутылку и, небрежно кивнув, вышла.
Доктор Пирс внимательно просматривал историю болезни Лероя Уивера. 2360000 красных телец на кубический миллиметр. Острая анемия! Эта чертова язва, видимо, кровоточит непрерывно.
Переливание крови поможет лишь временно, но в этом случае все временно. Дальше видно будет. Вдруг это оживит старика настолько, что станет возможным несколько подкормить его, а там, кто знает, может, он всех удивит и покинет больницу на своих ногах.
Захватив историю болезни и результаты последних анализов, Пирс пошел по тихому длинному коридору. В воздухе привычно пахло спиртом, эфиром, антисептиками — обычная атмосфера больницы. Потом он открыл дверь палаты 304 и окунулся в ее прохладу.
Пирс молча кивнул сиделке, одной из трех, нанятых Янсеном для Уивера.
Он посмотрел на табличку, прикрепленную к спинке кровати пациента, — все по-прежнему. Всмотрелся в лицо умирающего. Признаки близкой смерти обозначились еще явственнее. Обесцвеченные, почти прозрачные веки прикрывали запавшие глаза. Дыхание затруднено.
Кто он, этот человек? Пять миллионов долларов имя ему. Что полезного он сделал для общества, для народа? Он всю жизнь только делал деньги, они были его кумиром и смыслом жизни. Он не женился, не захотел стать отцом — все из-за денег.
Конечно, человек с деньгами не обязательно мерзавец, но Пирсу не верилось, что подобная деятельность возможна чистыми руками. Те, кто сделал миллион или умножал его, просто обязаны быть безжалостными хищниками.
И совершенно ясно, чем так озабочен Янсен. Умрет Уивер — умрут и его деньги, а с ними умрет и власть. У власти, какой бы великой она ни была, нет иммунитета к смерти, и вместе с власть имущими рушатся, как правило, и их империи, а с империями и их солдаты — Янсены.
«Но имеет ли это значение сейчас?» — думал Пирс, глядя на старика. Перед ним, кто бы он ни был, прежде всего человек. Живой… Пока живой. И его нужно спасать. Все остальное — побоку.
На металлическом штативе в форме буквы Т висели горлышками вниз две бутыли. В одной из них был физиологический раствор, в другой — сок жизни. Из горлышек выходили две трубки. Стеклянный тройник совмещал их в один сосуд. В трубке находился полупрозрачный фильтр, а на ее конце — длинная игла.
Сестра повернула маленький краник возле горлышка бутылки с раствором. Слегка пенясь, раствор пошел по трубке и поднялся к кранику, перекрывающему бутылку с кровью, прошел через фильтр и брызнул с кончика иглы. Сестра перекрыла краник возле иглы.
Прозрачные трубки заполнились, в них не осталось пузырьков воздуха, способных закупорить сосуды пациента.
Сестра ждала. Пирс взял иглу и присмотрелся к руке старика. Более-менее удовлетворительно выглядела лишь вена на предплечье. Смазав ее сначала спиртом, затем йодом, Пирс с профессиональной точностью вонзил иглу в вену. Закрепив ее кусочком лейкопластыря, он кивнул медсестре.
Та повернула краник под бутылкой с кровью. Кровь медленно окрасила раствор. Медсестра осторожно приоткрыла краник перед иглой. Кровь пошла, заполнила трубку и животворным потоком влилась в вену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30