.. Карел. Зачитай бабке пергамент.
Та самая опухшая рожа, что высовывалась из двери в первый раз, достала из-за пазухи истертый кусок пергаментной бумаги.
– Святая Инквизиция, вот, – корявый палец чтеца уперся в неразборчивое «Пре» вместо подписи, – Святая Инквизиция, мамой клянусь, постановила. Не боись, фрау, тебе сам епископ лично заплатит.
Полночи из комнаты Ду и Тэрцо, располагавшейся рядом, Ольге был слышен шум. Видимо, Уно так и не появился, а Эрнест достал-таки албанцам вина. Не спалось.
«Что же дальше? По-прежнему тенью следовать за Цебешем или как его там на самом деле зовут? – размышляла Ольга. – Так хочется бросить его, сбежать, попытаться самой выпутаться из этой заварухи... Но как – не зная толком здешних обычаев, порядков? Нет, это безумие, действуя в одиночку, я скоро попаду в тюрьму или в лапы инквизиции. Неужели же кроме Цебеша нет никого в целом мире, кто бы смог мне помочь вернуться домой? Но безмолвно слушаться старика я уже не могу – уж извините, пан Цебеш, – не получается из меня ни покорной служанки, ни истинно верующей последовательницы. Ну не люблю я, когда за меня что-то решают. Вы во мне не человека видите, а так – атрибут грядущей мистерии, очень ценный, но начисто лишенный права слова. И ведь не объяснишь вам этого, пан, – не поймете. Миссия ваша великая, вами же выдуманная, как стена вокруг вас – не докричишься. Ну что ж, я все равно буду бороться за себя. Вот только посплю...»
Ольге снилось, что она маленькая девочка. Бегает по бескрайнему лугу и собирает цветы. Босиком, в длиннополой холщовой рубашке, с венком на голове. Огромная охапка луговых цветов в руках.
– Мария! – позвали ее с другого конца луга. И она побежала, подбросив цветы над головой и радостно раскинув руки:
– Мама!
Совершенно незнакомая полногубая и синеглазая женщина распахнула объятия:
– Мария, маленькая, куда же ты убежала? Я уже испугалась. Не уходи так далеко, здесь же чужие люди вокруг.
Чужие люди вокруг... И эта девочка тоже не я. Пустите меня отсюда. Зачем я здесь?! Пустите! Маленькая девочка Мария в ужасе бьется в чьих-то цепких руках. Мама!.. На губах горечь гари и пепла. Горечь от слез. Боже, как тяжело одной, все время одной...
Звонит колокол.
– Все на завтрак. Завтрак через полчаса. Поторапливайтесь. Все на завтрак...
Пятое октября. Келья в школе вольных каменщиков.
«Та женщина из сна – как отчетливо я видела ее лицо... – думала Ольга. – Почему она мне приснилась?.. Куда они дели настоящую Марию? Ту, которая раньше, до меня, жила в этом теле? Может быть, это был ее сон, а не мой?»
За стеной. По-турецки:
– Нажрались, свиньи! Такими же хотите стать, как эти тупорылые немцы?! Пейте вино, жрите свинину, скоро сами захрюкаете, забывшие Аллаха ослы!
«Кажется, вернулся Уно», – догадалась Ольга.
– Мы тут и тебе оставляли... Небось нашел за забором себе развлечение в юбке!
– Сам-то где был, сударь?!
– Заткнись, сын козла и ослицы! Здесь я был. Пил с вами, если кто спросит... И давно тут у вас валяется ЭТО?
– Не трожь школяра, он хороший. Это он нам достал...
– Слабак – после первой бутылки срубился.
По-немецки:
– А?.. Уже что ли утро?
– Встать, когда говоришь с офицером! Если еще раз...
По-турецки:
– Уймись, Уно... Ты же с нами пил. Не помнишь?
По-немецки:
– Ну да... Ладно. Но если еще раз увижу их пьяными, тебе голову оторву э... Эдмунд. Давай пошел! Умывайся и веди нас на завтрак... Если еще хоть раз увижу бутылки...
После утренней трапезы Эрнест куда-то исчез. Ду понес завтрак дежурившему на сундуках Тэрцо, да так и остался там отсыпаться после веселой ночи.
Ольга сидела на солнышке, на длинной ученической скамье возле стены. Уно подсел рядом:
– Мои гвардейцы совсем обнаглели. Германия на них плохо действует. Хуже было только на Крите.
– Вы ночью уходили куда-то.
– Вы слышали, – на миг Уно смутился, но потом посмотрел ей прямо в глаза. – Да. Надо было осмотреться. Я ведь в этом городе почти никого не знаю. Цебеш нам заплатил, ладно. Но что будет, если он не вернется, совсем не вернется? Я вынужден думать о будущем, пока эти оболтусы пьют. И чем дольше я думаю, тем ясней понимаю, что все происходящее очень странно.
– Что именно?
– Вот вы, к примеру. Кто вы этому Цебешу? Служанка?.. Нет. Ведете себя с ним на равных. Но и не его... – Он замялся, видимо подбирая нужное слово.
– Не тяну на любовницу пана? – помогла ему Ольга.
– Нет, отчего же. Вполне. – Он мягко улыбнулся. – И внешне, и вообще. Но отношения у вас с ним другие. Я все не могу понять, что же связывает между собой двух столь непохожих людей?
– Так видна непохожесть?
– Мне видна, уж поверьте. – Что-то блеснуло в его карих глазах – то ли усмешка, то ли солнечный блик.
И Ольге вдруг страстно захотелось довериться этому человеку. Довериться, позабыв про осторожность и сомнения.
Человек не может долго один.
– Я же вижу. Вас связывает с ним что-то страшное. Какая-то беда. Вы словно заложница. Я никогда не любил торговлю людьми. Может, я могу вам как-то помочь?
– Откуда такой интерес, сударь? Мне нечем вам заплатить, а Цебеш платит вам деньги.
– Деньги! – Он презрительно скривил губы. – Я и солдатом-то стал из любопытства. Всегда стремился делать то, что мне интересно... А тут какая-то загадка. Как будто я попал в одну из волшебных сказок Шахерезады. В вас тайна и безысходность, которую невозможно терпеть. На вас нет цепей, так почему... Вы даже беспокоитесь о нем. Ждете, когда он появится. Ждете?
– Жду, – устало выдохнула Ольга. – А что еще мне остается?! Никто кроме него мне не сможет помочь.
– Так не бывает.
– Бывает, поверьте мне, сударь.
– Да, Цебеш умен. Он философ, даже мудрец. Он по-своему честен и справедлив. Но вас он растопчет на пути к своей тайной, только ему ведомой цели. Растопчет даже не поморщившись.
– Знаю.
– Так что же вас держит? Заложник? В его власти кто-то, кто вам очень дорог? Или что-то иное? Магия? Страшная клятва? В то, что вы разделяете его взгляды, я, уж простите, поверить не могу.
Ольга благодарно улыбнулась, справедливо восприняв его слова как комплимент.
– Вы верите в переселение душ?
– Странный вопрос... Да. Слышал о таком. Индусы уверены, что... Может, они и правы, как знать? Но как же тогда ад и рай, как быть с воздаянием?
– Но вы не отрицаете, что такое возможно?
– Сам Мухаммед, да и ваш Исса этого, кажется, не отрицали. Но почему...
– Это не мое тело. – Сказала, словно в омут бросилась. – Постойте, дайте мне объяснить... Это тело безумной девушки – Марии. А мое тело спит где-то далеко. Дома. Цебеш вселил сюда мою душу. Он это умеет. Я здесь, словно в клетке. И только он может вернуть меня обратно... Вы считаете меня сумасшедшей?
Рука Уно, игравшая до этого кистями шелкового кушака, замерла, сжав одну из кистей в кулаке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93