Небеса разверзлись, опорожняя содержимое туч на землю. Дождевая пелена была сплошной, словно поверхность водопада.
– Замечательно, – заметил Фларри. – Завтра вода будет что надо.
Я побрел в гостиную и в растерянности взял в руки один из многочисленных журналов Гарриет. И в который раз удивился, насколько изменился Фларри после ее смерти. Возможно, его прежняя безалаберность не являлась ни естественной манерой поведения, ни маской. Вероятно, это была попытка зрелого мужчины общаться с женщиной гораздо моложе себя, забавлять ее, подстраиваться под ее требования. Неужели Фларри интеллектуально опустился до ее уровня из любви и умственной праздности? Ее смерть определенно стряхнула с моего друга налет этой праздности. Новый Фларри был внушительным, словно огромный сонный стареющей лев, только что вновь открывший мощь своей лапы.
С балкона были видны струи дождя, плотные, словно шитое бисером покрывало. Речка бурлила под его потоками, монтбреции и фуксии поникли от бешеного напора дождя. Я почувствовал странное желание выбежать нагишом под ливень, словно он смог бы смыть с моей души всю грязь. Я поднялся наверх и расстелил постель, потом взял несколько страниц своей рукописи, спасенной из огня, и принялся уныло их перечитывать. Нет, это никуда не годится! Какой-то картонный, надуманный роман. Лучше бы он сгорел вместе с коттеджем, словно ребенок, которого Фларри считал своим, погибший вместе с матерью.
* * *
Я наспех перекусил вместе с Фларри и Шеймусом – они оба казались озабоченными, – а ровно в два прибыл Конканнон. Фларри впустил его в дом и помог снять плащ, промокший насквозь, пока его владелец преодолел каких-нибудь двадцать ярдов от машины до парадного входа. Наконец полицейский и хозяин дома вошли в гостиную.
– Итак, вы потеряли самообладание, мистер Эйр? – спросил детектив.
– Хотелось бы мне знать, о чем это вы! – в замешательстве произнес я.
Конканнон вытащил из портфеля листок бумаги, держа его за два уголка перед моими глазами.
– Вот об этом. Нет, не прикасайтесь, просто прочтите.
Текст был отпечатан на машинке, а внизу стояла моя подпись.
«Дорогой мистер Конканнон!
Хочу сообщить вам, что больше не в силах выносить неопределенности. Это я убил Гарриет Лисон. Она была моей любовницей и собиралась родить от меня ребенка. Я боялся позора и был уверен, что Фларри убьет меня, когда обо всем догадается. Я назначил ей свидание в ту ночь. Я умолял ее отпустить меня, но она пригрозила, что, если я не соглашусь бежать вместе с ней, она расскажет мужу правду о своей беременности. Тогда я решил заставить ее молчать.
Собираясь встретиться с Гарри, прихватил с собой нож на всякий случай. После я бросил его в реку, где и смыл с себя кровь. Я очень сожалею о своем поступке и не хочу больше жить. Сегодня перед сном я приму яд. Еще до того, как вы получите это признание, я избавлюсь от своих страданий.
С уважением,
Доминик Эйр».
– Но я ничего подобного не писал! – выдавил я наконец, совершенно сбитый с толку.
– Это сообщение напечатано на вашей пишущей машинке, – настаивал следователь. – Я взял образец шрифта несколько дней назад. А это ваша подпись, не так ли?
– Очень похожа, – отозвался я. – Но ведь это подделка.
– Но отпечатки пальцев подделать невозможно, – сухо возразил полицейский.
– Отпечатки пальцев? – ошеломленно переспросил я.
– Я получил это письмо утренней почтой и тщательно исследовал его, – объяснил детектив. – На нем повсюду только ваши отпечатки пальцев. Других нет.
Я рухнул в кресло в полном изнеможении. Несколько мгновений я был близок к обмороку. Фларри хотел было взглянуть на роковой листок, но Конканнон быстренько засунул его обратно в портфель.
– Это послание мистера Эйра, признающегося в убийстве вашей жены и объявляющего о намерении покончить с собой, – коротко проинформировал он великана.
– Поверить не могу! – ошарашенно воскликнул мой друг.
– В таком случае объясните, откуда на бумаге его отпечатки пальцев, мистер Лисон, – заявил старший офицер.
Хозяин дома лишь печально покачал головой. Я был в отчаянии: ловушка в конце концов захлопнулась. Конканнон, казалось, ждал от меня каких-то слов, но у меня перехватило горло. Тогда снова заговорил Фларри:
– Послушайте! Если бы письмо было настоящим, а Доминик струсил в последний момент, ему пришлось бы бежать отсюда, зная, что его признание обязательно попадет к вам в руки.
– Это послание с его подписью и опечатками пальцев, отпечатанное на его собственной пишущей машинке… – начал возражать полицейский.
Я взволнованно прервал его, припомнив одно незначительное происшествие. Я пояснил Конканнону, что, собираясь отправить письмо моей матушке несколько дней назад, я вставил в машинку лист бумаги, но ничего не успел напечатать – что-то меня отвлекло. А после его вчерашнего визита я заметил пропажу чистого листа из машинки.
– Надеюсь, вы не хотите обвинить в краже меня? – насмешливо произнес детектив.
– Не говорите глупостей! – гневно ответил я.
– И когда вы в последний раз видели лист в машинке? – осведомился он с издевкой.
– Тем же утром, еще до похорон, – уточнил я. – Похороны! Я отсутствовал около часа или немного больше. Кто-то мог проникнуть в дом и увидеть этот лист. И зная, что на бумаге окажутся мои отпечатки, написать это признание.
– Занимательная история, мистер Эйр, – недоверчиво проговорил следователь. – У вас недурное воображение, даже для писателя.
– В его идее гораздо больше смысла, чем в твоих измышлениях, Конканнон, черт тебя подери! – прорычал Фларри.
– Очень хорошо, – вздохнул полицейский. – Примем ваше утверждение в качестве гипотезы. Некто печатает признание и отсылает его по почте мне. После этого он должен подстроить ваше самоубийство той же ночью. Но зачем и как?
– Этот ваш некто – убийца, а так называемое признание и мое самоубийство снимают с него все подозрения, – быстро ответил я.
– Понятно, – усмехнулся детектив. – А что вы ответите на вопрос «как»?
– Ну, это совсем просто, – неожиданно вступил в разговор Фларри.
– Неужели? Ладно, расскажите мне, – пожал плечами старший офицер.
– А полиции разве неизвестно, что коттедж «Джойс» сгорел дотла прошлой ночью?
– Я полагал, что мистеру Эйру следовало бы принять яд, а не спалить себя заживо, – ехидно заметил старший офицер. – К тому же, смерть в пламени очень мучительна.
– Не строй из себя дурака, парень! – оборвал его хозяин дома. – Можешь попридержать язык, пока я пораскину мозгами? Ты выяснил, что обнаружил Кефи?
– Выяснил, – уклончиво ответил полицейский.
– На пожарище нашли керосиновую лампу? – настаивал Лисон-старший.
– Нашли, – коротко сообщил детектив. – На полу. Верхний этаж рухнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Замечательно, – заметил Фларри. – Завтра вода будет что надо.
Я побрел в гостиную и в растерянности взял в руки один из многочисленных журналов Гарриет. И в который раз удивился, насколько изменился Фларри после ее смерти. Возможно, его прежняя безалаберность не являлась ни естественной манерой поведения, ни маской. Вероятно, это была попытка зрелого мужчины общаться с женщиной гораздо моложе себя, забавлять ее, подстраиваться под ее требования. Неужели Фларри интеллектуально опустился до ее уровня из любви и умственной праздности? Ее смерть определенно стряхнула с моего друга налет этой праздности. Новый Фларри был внушительным, словно огромный сонный стареющей лев, только что вновь открывший мощь своей лапы.
С балкона были видны струи дождя, плотные, словно шитое бисером покрывало. Речка бурлила под его потоками, монтбреции и фуксии поникли от бешеного напора дождя. Я почувствовал странное желание выбежать нагишом под ливень, словно он смог бы смыть с моей души всю грязь. Я поднялся наверх и расстелил постель, потом взял несколько страниц своей рукописи, спасенной из огня, и принялся уныло их перечитывать. Нет, это никуда не годится! Какой-то картонный, надуманный роман. Лучше бы он сгорел вместе с коттеджем, словно ребенок, которого Фларри считал своим, погибший вместе с матерью.
* * *
Я наспех перекусил вместе с Фларри и Шеймусом – они оба казались озабоченными, – а ровно в два прибыл Конканнон. Фларри впустил его в дом и помог снять плащ, промокший насквозь, пока его владелец преодолел каких-нибудь двадцать ярдов от машины до парадного входа. Наконец полицейский и хозяин дома вошли в гостиную.
– Итак, вы потеряли самообладание, мистер Эйр? – спросил детектив.
– Хотелось бы мне знать, о чем это вы! – в замешательстве произнес я.
Конканнон вытащил из портфеля листок бумаги, держа его за два уголка перед моими глазами.
– Вот об этом. Нет, не прикасайтесь, просто прочтите.
Текст был отпечатан на машинке, а внизу стояла моя подпись.
«Дорогой мистер Конканнон!
Хочу сообщить вам, что больше не в силах выносить неопределенности. Это я убил Гарриет Лисон. Она была моей любовницей и собиралась родить от меня ребенка. Я боялся позора и был уверен, что Фларри убьет меня, когда обо всем догадается. Я назначил ей свидание в ту ночь. Я умолял ее отпустить меня, но она пригрозила, что, если я не соглашусь бежать вместе с ней, она расскажет мужу правду о своей беременности. Тогда я решил заставить ее молчать.
Собираясь встретиться с Гарри, прихватил с собой нож на всякий случай. После я бросил его в реку, где и смыл с себя кровь. Я очень сожалею о своем поступке и не хочу больше жить. Сегодня перед сном я приму яд. Еще до того, как вы получите это признание, я избавлюсь от своих страданий.
С уважением,
Доминик Эйр».
– Но я ничего подобного не писал! – выдавил я наконец, совершенно сбитый с толку.
– Это сообщение напечатано на вашей пишущей машинке, – настаивал следователь. – Я взял образец шрифта несколько дней назад. А это ваша подпись, не так ли?
– Очень похожа, – отозвался я. – Но ведь это подделка.
– Но отпечатки пальцев подделать невозможно, – сухо возразил полицейский.
– Отпечатки пальцев? – ошеломленно переспросил я.
– Я получил это письмо утренней почтой и тщательно исследовал его, – объяснил детектив. – На нем повсюду только ваши отпечатки пальцев. Других нет.
Я рухнул в кресло в полном изнеможении. Несколько мгновений я был близок к обмороку. Фларри хотел было взглянуть на роковой листок, но Конканнон быстренько засунул его обратно в портфель.
– Это послание мистера Эйра, признающегося в убийстве вашей жены и объявляющего о намерении покончить с собой, – коротко проинформировал он великана.
– Поверить не могу! – ошарашенно воскликнул мой друг.
– В таком случае объясните, откуда на бумаге его отпечатки пальцев, мистер Лисон, – заявил старший офицер.
Хозяин дома лишь печально покачал головой. Я был в отчаянии: ловушка в конце концов захлопнулась. Конканнон, казалось, ждал от меня каких-то слов, но у меня перехватило горло. Тогда снова заговорил Фларри:
– Послушайте! Если бы письмо было настоящим, а Доминик струсил в последний момент, ему пришлось бы бежать отсюда, зная, что его признание обязательно попадет к вам в руки.
– Это послание с его подписью и опечатками пальцев, отпечатанное на его собственной пишущей машинке… – начал возражать полицейский.
Я взволнованно прервал его, припомнив одно незначительное происшествие. Я пояснил Конканнону, что, собираясь отправить письмо моей матушке несколько дней назад, я вставил в машинку лист бумаги, но ничего не успел напечатать – что-то меня отвлекло. А после его вчерашнего визита я заметил пропажу чистого листа из машинки.
– Надеюсь, вы не хотите обвинить в краже меня? – насмешливо произнес детектив.
– Не говорите глупостей! – гневно ответил я.
– И когда вы в последний раз видели лист в машинке? – осведомился он с издевкой.
– Тем же утром, еще до похорон, – уточнил я. – Похороны! Я отсутствовал около часа или немного больше. Кто-то мог проникнуть в дом и увидеть этот лист. И зная, что на бумаге окажутся мои отпечатки, написать это признание.
– Занимательная история, мистер Эйр, – недоверчиво проговорил следователь. – У вас недурное воображение, даже для писателя.
– В его идее гораздо больше смысла, чем в твоих измышлениях, Конканнон, черт тебя подери! – прорычал Фларри.
– Очень хорошо, – вздохнул полицейский. – Примем ваше утверждение в качестве гипотезы. Некто печатает признание и отсылает его по почте мне. После этого он должен подстроить ваше самоубийство той же ночью. Но зачем и как?
– Этот ваш некто – убийца, а так называемое признание и мое самоубийство снимают с него все подозрения, – быстро ответил я.
– Понятно, – усмехнулся детектив. – А что вы ответите на вопрос «как»?
– Ну, это совсем просто, – неожиданно вступил в разговор Фларри.
– Неужели? Ладно, расскажите мне, – пожал плечами старший офицер.
– А полиции разве неизвестно, что коттедж «Джойс» сгорел дотла прошлой ночью?
– Я полагал, что мистеру Эйру следовало бы принять яд, а не спалить себя заживо, – ехидно заметил старший офицер. – К тому же, смерть в пламени очень мучительна.
– Не строй из себя дурака, парень! – оборвал его хозяин дома. – Можешь попридержать язык, пока я пораскину мозгами? Ты выяснил, что обнаружил Кефи?
– Выяснил, – уклончиво ответил полицейский.
– На пожарище нашли керосиновую лампу? – настаивал Лисон-старший.
– Нашли, – коротко сообщил детектив. – На полу. Верхний этаж рухнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57