Большую часть кандидаток ты сможешь отбросить с первого взгляда. К некоторым нужно будет внимательней присмотреться. Но если наткнешься на нужный отпечаток, то тотчас же узнаешь его.
– И что я тогда должен делать?
– Списать имя и адрес с прав управления. Таким образом она не сможет назвать вымышленные данные. И тотчас же позвони мне.
– Что-нибудь еще есть? – Дрейк смущенно почесал голову.
– Думаю... назовем это предчувствием.... что это девушка по имени Мэй, – совершенно спокойно сказал Мейсон. – Если ты найдешь девушку, которая соответствует описанию, стучит на машинке, как пулемет и к тому же ее зовут Мэй, то начинай все тщательно проверять.
– Когда у тебя будет снимок большого пальца?
– После обеда. А отпечаток правого большого пальца должен быть в любых водительских удостоверениях.
– Можешь мне сказать, в чем тут дело? – Дрейк посмотрел на приятеля с нескрываемым любопытством.
– Для тебя будет лучше, чтобы ты ничего не знал, – усмехнулся Мейсон, отрицательно покачав головой.
– Одно из твоих громких дел? – в голосе Дрейка не было слышно особого энтузиазма.
– Нет, не в этом дело. Просто я пытаюсь хоть немного подстраховаться...
– Я предпочел бы, чтобы ты солидно застраховался, а не немного. Если мы влипнем в неприятности, то это твое «немного» никуда не будет годиться.
6
Мейсон сидел в тюремной комнате для переговоров, внимательно присматриваясь к Джефферсону. Это был высокий мужчина, сдержанность которого и умение владеть собой, напоминали о типичном англичанине. Адвокат попытался нарушить его каменное спокойствие.
– Вас обвиняют в убийстве, – резко сказал он.
– В ином случае я бы здесь не находился, не правда ли?
– Что вы знаете об этом деле?
– Собственно, ничего. Я знал Бакстера, то есть, если предположить, что это тот самый человек.
– Где вы с ним познакомились?
– Он пришел в наш центральный офис в Иоганнесбурге, сказал, что занимается оптовой покупкой драгоценных камней и хотел бы приобрести большую партию алмазов. Продажа алмазов в необработанном состоянии против правил нашей фирмы, если, конечно, это не промышленные алмазы.
– А Бакстер хотел приобрести камни в необработанном виде?
– Да.
– Ему сказали, что такого рода сделку совершить нельзя?
– Ну да, конечно. Но мы старались быть очень тактичными, господин адвокат. Бакстер мог оказаться отличным клиентом и к тому же, он платил наличными.
– Так что же вы сделали?
– Мы показали ему несколько алмазов после обработки и шлифовки. Он не захотел их. Сказал, что принятие окончательного решения о сделке зависит от покупки алмазов в необработанном виде, то есть в таком, в котором они прибывают прямо из шахты. Он заявил, что обещал своим клиентам лично контролировать обработку и шлифовку камней.
– Зачем?
– Этого он не сказал.
– Его не спрашивали об этом?
– Видите ли, в нашем руководстве большинство – англичане, и все дела ведутся по английскому образцу, – флегматично ответил Джефферсон. – Мы стараемся задавать как можно меньше личных вопросов. Мы не назойливы, господин адвокат.
– Ну, и что было решено в конечном итоге?
– Мы договорились о том, что Бакстер выберет алмазы, а мы перешлем их в наш парижский филиал с поручением обработать, отшлифовать и затем уж доставить мистеру Бакстеру.
– Следовательно, это были уже не алмазы, а бриллианты. Какая у них была стоимость?
– Оптом или по отдельности?
– Оптом.
– Значительно меньшая, чем по отдельности.
– Насколько меньше?
– На это я не могу ответить.
– Почему?
– Потому что такого рода сведения являются строго соблюдаемой торговой тайной.
– Я ваш адвокат.
– Я знаю.
– Вы, случайно не англичанин? – иронично спросил Мейсон.
– Нет.
– Американец?
– Да.
– Вы давно работаете для английской Компании?
– Пять или шесть лет.
– Из вас получился типичный англичанин.
– Есть определенная манера поведения, которую ожидают в деловых кругах от представителей такой фирмы, как наша.
– Есть определенная манера поведения, мистер Джефферсон, которую суд присяжных ожидает от американского гражданина, – отрезал Мейсон. – Если судьи начнут подозревать, что их земляк изображает из себя британца, то существует вероятность, что вы будете жестоко сожалеть о своем заученном акценте и полном сдержанности равнодушии.
Джефферсон пренебрежительно надул губы.
– Я глубоко бы презирал судей, которые позволили бы такого рода личным предубеждениям повлиять на объективную оценку своего суда.
– Это сломало бы их сердца, – голос Мейсона был полон сарказма.
Джефферсон холодно посмотрел на него.
– Думаю, что будет лучше, если мы поймем друг друга с самого начала, господин адвокат. В своем поведении я руководствуюсь постоянными принципами и скорее дал бы себя убить, чем отступил бы от них.
– Хорошо, – бросил Мейсон. – Поступайте, как считаете нужным. Ваши похороны, не мои. Вы видели Бакстера еще раз?
– Нет, не видел. В дальнейшем сделка велась нашим парижским филиалом.
– Мистером Ирвингом?
– Нет. Наверное нет, господин адвокат. Думаю, что этим занимался кто-нибудь другой.
– Вы читали в прессе о прибытии туристического судна в порт после мнимого самоубийства Бакстера?
– Да, читал.
– Вы передали свои замечания на эту тему соответствующим органам?
– Нет. Конечно нет.
– Вам было известно, что Бакстер носил при себе приличное состояние в бриллиантах?
– Я предполагал, что сделка, начатая в Иоганнесбурге, была закончена парижским филиалом и бриллианты были доставлены Бакстеру. Конечно, у меня не было никакого способа проверить, что Бакстер сделал с этими бриллиантами.
– И вы ничего не подсказали соответствующим органам?
– Конечно нет. Наши торговые сделки строго конфиденциальны.
– Но вы разговаривали по поводу смерти Бакстера со своим сотрудником Ирвингом?
– Не сотрудником, господин адвокат. Ирвинг является представителем «Южноафриканской Компании», моим близким приятелем, но...
– Хорошо, хорошо... – сказал Мейсон.
– Да, я разговаривал с ним на эту тему.
– Он догадывался о чем-нибудь?
– Нет. Но вся эта история и обстоятельства, связанные с ней, вызвали у него определенные подозрения.
– А не пришло вам в голову, что эта история может быть частью хитро обдуманного плана контрабанды?
– Я предпочитаю не раздумывать над этим утверждением, господин адвокат. Могу только сказать, что существовали определенные подозрительные обстоятельства в связи со всей этой сделкой.
– И вы разговаривали на эту тему с Ирвингом?
– Да, как коллега с коллегой, работающим в том же учреждении. Однако, я предпочитаю не повторять слишком подробно того, что я тогда говорил. Вы должны помнить, господин адвокат, что теперь я выступаю не как частное лицо, а как представитель «Южноафриканской Компании».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– И что я тогда должен делать?
– Списать имя и адрес с прав управления. Таким образом она не сможет назвать вымышленные данные. И тотчас же позвони мне.
– Что-нибудь еще есть? – Дрейк смущенно почесал голову.
– Думаю... назовем это предчувствием.... что это девушка по имени Мэй, – совершенно спокойно сказал Мейсон. – Если ты найдешь девушку, которая соответствует описанию, стучит на машинке, как пулемет и к тому же ее зовут Мэй, то начинай все тщательно проверять.
– Когда у тебя будет снимок большого пальца?
– После обеда. А отпечаток правого большого пальца должен быть в любых водительских удостоверениях.
– Можешь мне сказать, в чем тут дело? – Дрейк посмотрел на приятеля с нескрываемым любопытством.
– Для тебя будет лучше, чтобы ты ничего не знал, – усмехнулся Мейсон, отрицательно покачав головой.
– Одно из твоих громких дел? – в голосе Дрейка не было слышно особого энтузиазма.
– Нет, не в этом дело. Просто я пытаюсь хоть немного подстраховаться...
– Я предпочел бы, чтобы ты солидно застраховался, а не немного. Если мы влипнем в неприятности, то это твое «немного» никуда не будет годиться.
6
Мейсон сидел в тюремной комнате для переговоров, внимательно присматриваясь к Джефферсону. Это был высокий мужчина, сдержанность которого и умение владеть собой, напоминали о типичном англичанине. Адвокат попытался нарушить его каменное спокойствие.
– Вас обвиняют в убийстве, – резко сказал он.
– В ином случае я бы здесь не находился, не правда ли?
– Что вы знаете об этом деле?
– Собственно, ничего. Я знал Бакстера, то есть, если предположить, что это тот самый человек.
– Где вы с ним познакомились?
– Он пришел в наш центральный офис в Иоганнесбурге, сказал, что занимается оптовой покупкой драгоценных камней и хотел бы приобрести большую партию алмазов. Продажа алмазов в необработанном состоянии против правил нашей фирмы, если, конечно, это не промышленные алмазы.
– А Бакстер хотел приобрести камни в необработанном виде?
– Да.
– Ему сказали, что такого рода сделку совершить нельзя?
– Ну да, конечно. Но мы старались быть очень тактичными, господин адвокат. Бакстер мог оказаться отличным клиентом и к тому же, он платил наличными.
– Так что же вы сделали?
– Мы показали ему несколько алмазов после обработки и шлифовки. Он не захотел их. Сказал, что принятие окончательного решения о сделке зависит от покупки алмазов в необработанном виде, то есть в таком, в котором они прибывают прямо из шахты. Он заявил, что обещал своим клиентам лично контролировать обработку и шлифовку камней.
– Зачем?
– Этого он не сказал.
– Его не спрашивали об этом?
– Видите ли, в нашем руководстве большинство – англичане, и все дела ведутся по английскому образцу, – флегматично ответил Джефферсон. – Мы стараемся задавать как можно меньше личных вопросов. Мы не назойливы, господин адвокат.
– Ну, и что было решено в конечном итоге?
– Мы договорились о том, что Бакстер выберет алмазы, а мы перешлем их в наш парижский филиал с поручением обработать, отшлифовать и затем уж доставить мистеру Бакстеру.
– Следовательно, это были уже не алмазы, а бриллианты. Какая у них была стоимость?
– Оптом или по отдельности?
– Оптом.
– Значительно меньшая, чем по отдельности.
– Насколько меньше?
– На это я не могу ответить.
– Почему?
– Потому что такого рода сведения являются строго соблюдаемой торговой тайной.
– Я ваш адвокат.
– Я знаю.
– Вы, случайно не англичанин? – иронично спросил Мейсон.
– Нет.
– Американец?
– Да.
– Вы давно работаете для английской Компании?
– Пять или шесть лет.
– Из вас получился типичный англичанин.
– Есть определенная манера поведения, которую ожидают в деловых кругах от представителей такой фирмы, как наша.
– Есть определенная манера поведения, мистер Джефферсон, которую суд присяжных ожидает от американского гражданина, – отрезал Мейсон. – Если судьи начнут подозревать, что их земляк изображает из себя британца, то существует вероятность, что вы будете жестоко сожалеть о своем заученном акценте и полном сдержанности равнодушии.
Джефферсон пренебрежительно надул губы.
– Я глубоко бы презирал судей, которые позволили бы такого рода личным предубеждениям повлиять на объективную оценку своего суда.
– Это сломало бы их сердца, – голос Мейсона был полон сарказма.
Джефферсон холодно посмотрел на него.
– Думаю, что будет лучше, если мы поймем друг друга с самого начала, господин адвокат. В своем поведении я руководствуюсь постоянными принципами и скорее дал бы себя убить, чем отступил бы от них.
– Хорошо, – бросил Мейсон. – Поступайте, как считаете нужным. Ваши похороны, не мои. Вы видели Бакстера еще раз?
– Нет, не видел. В дальнейшем сделка велась нашим парижским филиалом.
– Мистером Ирвингом?
– Нет. Наверное нет, господин адвокат. Думаю, что этим занимался кто-нибудь другой.
– Вы читали в прессе о прибытии туристического судна в порт после мнимого самоубийства Бакстера?
– Да, читал.
– Вы передали свои замечания на эту тему соответствующим органам?
– Нет. Конечно нет.
– Вам было известно, что Бакстер носил при себе приличное состояние в бриллиантах?
– Я предполагал, что сделка, начатая в Иоганнесбурге, была закончена парижским филиалом и бриллианты были доставлены Бакстеру. Конечно, у меня не было никакого способа проверить, что Бакстер сделал с этими бриллиантами.
– И вы ничего не подсказали соответствующим органам?
– Конечно нет. Наши торговые сделки строго конфиденциальны.
– Но вы разговаривали по поводу смерти Бакстера со своим сотрудником Ирвингом?
– Не сотрудником, господин адвокат. Ирвинг является представителем «Южноафриканской Компании», моим близким приятелем, но...
– Хорошо, хорошо... – сказал Мейсон.
– Да, я разговаривал с ним на эту тему.
– Он догадывался о чем-нибудь?
– Нет. Но вся эта история и обстоятельства, связанные с ней, вызвали у него определенные подозрения.
– А не пришло вам в голову, что эта история может быть частью хитро обдуманного плана контрабанды?
– Я предпочитаю не раздумывать над этим утверждением, господин адвокат. Могу только сказать, что существовали определенные подозрительные обстоятельства в связи со всей этой сделкой.
– И вы разговаривали на эту тему с Ирвингом?
– Да, как коллега с коллегой, работающим в том же учреждении. Однако, я предпочитаю не повторять слишком подробно того, что я тогда говорил. Вы должны помнить, господин адвокат, что теперь я выступаю не как частное лицо, а как представитель «Южноафриканской Компании».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45